успокоило Герду. Когда ее не отвлекали разговорами, ей было легче вести машину. Кроме того, Джон, погруженный в свои мысли, мог и не заметить резкого скрежещущего звука, когда она с силой переключала скорость. Герда старалась переключать ее как можно реже.
Герда знала, что иногда ей удавалась эта процедура довольно хорошо. Но это случалось, только когда Джона в машине не было. Нервозность, желание сделать все правильно постоянно приводили к неудаче, ее движения становились суетливыми, она слишком сильно или, наоборот, слишком слабо нажимала на акселератор, а педаль сцепления выжимала так неловко и поспешно, что двигатель буквально вопил в знак протеста. «Мягче, мягче, Герда, — просила Генриетта, обучая Герду несколько лет назад. — Ты должна чувствовать, куда хочет двигаться рычаг переключения скорости… Он должен скользнуть в гнездо. Держи ладонь раскрытой, пока не почувствуешь. Не надо толкать как придется, нужно почувствовать!»
Но Герда была не в состоянии испытывать какие-либо чувства к рычагу переключения скорости. Если его толкать в более или менее нужном направлении, он должен повиноваться. Машина просто не должна издавать этого отвратительного скрежещущего звука!
«В общем, все пока идет неплохо», — подумала Герда, начиная спуск с Мэшем-Хилл. Джон все еще сидел задумавшись и не заметил довольно отчаянного скрежета на Кройдоне. Радуясь этому, видя, что ход машины увеличился, Герда переключила на третью скорость. Движение машины резко замедлилось… Джон словно очнулся.
— С какой стати ты переключаешь скорость, когда подходишь к спуску?
Герда стиснула зубы. Осталось уже немного. Нельзя сказать, чтобы она торопилась приехать… Нет, конечно! Пожалуй, она согласна провести еще несколько часов за рулем, даже если Джон потеряет терпение и выйдет из себя…
Теперь они проезжали Шавл-Даун. Пламенеющий осенний лес подступал к дороге с обеих сторон.
— Как чудесно вырваться из Лондона! — воскликнул Джон. — Подумай только, Герда, мы торчим в темной гостиной за чашкой чаю… иногда при электрическом свете!
Немного темноватая гостиная на Харли-стрит возникла перед глазами Герды подобно восхитительному миражу. О, если бы она могла оказаться там сейчас!
— Все вокруг просто чудесно! — героически сказала Герда.
Вниз с крутого холма… Теперь уже не убежишь. Слабая надежда на то, что произойдет что-нибудь, вмешается какая-то сила и спасет ее от кошмарных выходных, не сбылась. Они уже приехали в «Лощину».
Она немного успокоилась, увидев Генриетту, сидевшую на перилах вместе с Мидж и каким-то худым человеком. Герда испытывала определенное доверие к Генриетте, потому что та всегда приходила на помощь, когда все складывалось уж очень плохо.
Джон тоже был рад увидеть Генриетту. Это казалось необходимым завершением всей поездки на фоне прекрасной осенней панорамы: спуститься с горы и увидеть ожидавшую его Генриетту. На ней костюм из зеленого твида, который ему нравился. Он считал, что этот костюм идет ей значительно больше лондонских нарядов. На длинных, вытянутых вперед ногах Генриетты были хорошо начищенные, удобные для ходьбы туфли.
Они обменялись быстрой улыбкой. Короткое признание того, что рады видеть друг друга. Джону не хотелось говорить с Генриеттой сейчас, ему достаточно было радостного сознания, что она здесь. Без нее отдых был бы пустым и скучным.
— Как я рада видеть вас, Герда! И вас, Джон. Прошло столько времени!
Люси явно хотела показать, что именно Герда была желанной гостьей, которую ждали с нетерпением, а Джон лишь дополнение. Уловка леди Энкейтлл явно не имела успеха, и Герда сразу почувствовала себя скованно и неловко.
— Вы знакомы с Эдвардом? — спросила Люси. — Эдвард Энкейтлл.
— Нет, не думаю!
Джон слегка поклонился. Полуденное солнце осветило золото его волос и синеву глаз. Так мог выглядеть викинг-завоеватель, только что сошедший на берег. Голос, теплый и звучный, завораживал. Привлекательность облика этого человека сразу захватила всех присутствующих.
Яркая индивидуальность и теплота Джона нисколько не повредили Люси. Наоборот, они лишь подчеркнули ее неуловимое своеобразие. Женщина-эльф[1073]. А Эдвард рядом с Джоном сразу как-то потускнел и ссутулился.
Генриетта сразу предложила Герде пройти на огород.
— Люси, конечно, захочет показать свой рокарий[1074] и осенние цветы, — сказала она, проходя вперед, — но мне огород всегда казался лучше и спокойнее. Можно посидеть на тепличных рамах, если холодно, зайти в теплицу. Иногда попадается даже что-нибудь съедобное.
Они действительно нашли несколько запоздалых стручков зеленого гороха. Генриетта ела их сырыми. Герде они не очень нравились, но она рада была уйти от Люси Энкейтлл, которая вызывала в ней еще большую тревогу, чем обычно.
Сейчас Герда говорила свободно, почти оживленно. Все, что спрашивала Генриетта, было понятно, и Герда легко находила ответ. Через десять минут она почувствовала себя значительно лучше и подумала, что, может быть, все будет не так уж страшно.
— Зина начала посещать уроки танцев, — рассказывала Герда, — ей только что пошили новое платье.
Герда подробно и долго описывала фасон. А еще ей удалось найти новый магазин, где продаются заготовки из кожи. Генриетта спросила, трудно ли самой сделать себе сумку. Герда должна научить ее.
«В сущности, сделать Герду счастливой очень легко, — подумала Генриетта. — Она вся совершенно преображается! Нужно только, чтобы ей разрешили свернуться клубочком и сладко мурлыкать!»
Довольные, они болтали, сидя на углу тепличной рамы для огурцов, лучи заходящего солнца создавали полную иллюзию солнечного дня.
Затем наступила пауза, и оживление исчезло с лица Герды. Плечи поникли — олицетворение страдания. Она вздрогнула, услышав голос Генриетты:
— Зачем вы приехали, когда все здесь вам так ненавистно?
— О нет! Что вы! Почему вы так думаете?.. — быстро заговорила Герда. — Так чудесно уехать из Лондона, а леди Энкейтлл так добра, — добавила она, немного помолчав.
— Люси? Она совсем не добрая.
Герда казалась слегка шокированной.
— О, леди Энкейтлл действительно добра. Она всегда очень добра ко мне.
— У Люси прекрасные манеры, и она может быть любезной, но она довольно жестока. Я думаю, потому, что она так не похожа на других. Она не знает, что думают и чувствуют обыкновенные люди. А вы, Герда, вы ненавидите эти визиты! Вы знаете, что я говорю правду. Зачем приезжать, если вам не хочется?
— Видите ли, Джону нравится…
— О, Джону нравится! Почему вы тогда не отпустите его одного?
— Он так не захочет. Он не может радоваться всему этому без меня. Джон так добр. Он считает, что мне очень полезно выезжать за город.
— За городом, конечно, хорошо, — продолжала Генриетта, — но зачем тащить вас к Энкейтллам?
— Я… мне не хотелось бы, чтобы вы считали меня неблагодарной!
— Дорогая Герда! Ну с какой стати вы должны любить нас?! Я всегда считала Энкейтллов отвратительным семейством. Мы все любим собираться и говорить на необычном
