Вопрос о «незаконных» детях, поднятый Розановым в печати в 1890-е годы, был, в сущности, вопрос о полном признании законом религиозным и гражданским неузаконенных сожительств и уравнении их с браком. «Позвольте мужу и жене, сожителю и сожительнице судить, что для них „зло“: разойтись — это зло, а умереть, „сожительствуя“ до гроба, — это благо». Слова эти написаны в связи с принятием пасторским собранием столичного духовенства мер для борьбы с «незаконными сожительствами».
Большинство подобных внебрачных сожительств приходилось на холостяков, которым, как офицерам, солдатам, учащимся высших заведений, запрещалось жениться без особого на то разрешения начальства. Розанов приводит любопытную историческую справку. До Петра Великого в России холостячества не было. Всякое лицо, достигшее брачного и возмужалого возраста, женилось или выдавалось замуж. Неженившиеся шли в монастырь, незамужние тоже или становились черничками, оставаясь в мире. Бобыли и бобылки не имели никакого значения в населении.
Со времен Петра I пошли холостяки — сначала только переселившиеся к нам из-за границы иностранцы, мастеровые; потом запрещено было жениться детям дворян, не поступившим в школы и на службу государству. Число холостяков особенно возросло с того времени, как было создано и увеличилось регулярное войско: дети духовенства, не поступившие в школы, брались в солдаты; поместные дворяне в молодости призывались на службу и оставались холостыми.
Состоящим на военной службе для вступления в брак требовалось дозволение начальства: с 1722 года — для гардемаринов, при Екатерине II — для служащих в пехотных полках, а с 1833 года — вообще всем служащим. В 1870-е годы узаконен был особый брачный возраст для офицеров, которым до 23 лет вовсе не разрешалось вступать в брак, а от 23 до 28 лет они могли жениться с дозволения начальства, но с представлением в обеспечение семьи 5000 рублей.
В крестьянстве во времена крепостного права холостячества не было. Интересы помещиков требовали иметь больше «тягол»; с каждым браком число тягол увеличивалось, потому что тягло налагалось на женатого крестьянина. До всеобщей воинской повинности 1874 года в деревне было в обычае женить 18-летнего парня на 16–17-летней. Там не виданы и не слыханы браки стариков, 60-летних тайных советников с 16-летними институтками. Холостяки в деревнях встречались только между дворовыми. С уничтожением крепостного права холостячество стало развиваться и между крестьянами. К концу века холостячество достигло широкого распространения не только в высших, но и средних и низших слоях общества.
И вот рождались дети от холостых и выбрасывались кто куда. Вопрос о «незаконнорожденных» Розанов понимал как право закона и религии отнимать у детей их родителей, а у родителей — их детей. Характерен в этом отношении диалог с церковником, приведенный в розановской статье «Святое чудо бытия»:
«— У вас нет детей!
— Есть: вот, Ваня.
— Да нет, это Ваня Семенов, по имени Семена, духовного отца, вот того лавочника из зеленной лавки, которого вы второпях позвали в крестные отцы. Ему он и сын, духовный сын, по связи в таинстве крещения, по усыновлению. А вам он никак.
— Да я его родил?
— Да нам наплевать. Это физиологический акт… Мало ли кого вы родили, всех и считать вашими детьми. По нашим законам позволительно вам родить от каждой девки в номерах: так вы воображаете, что так все эти дети за вами и будут пущены…
— Нет у вас сына. Он — Семенов, по зеленщику, у которого вы забирали картофель и капусту тогда по осени. Ведь сами-то вы Колотилин!
— Колотилин.
— Колотилин и Семенов — что же общего? Чужие вы. Не родные вы.
— Ну а если бы не сын, а дочь, и вот ей семнадцать лет, а мне сорок семь: можно бы мне на ней жениться?
— На дочери!
— Да ведь вы говорите, что „не дочь“, или вот о сыне — что он „не сын“. Вы как-то врете: „сын“ и „не сын“, „дочь“ и „не дочь“. Очевидно, вы знаете, что он — мой сын.
— Конечно, знаем.
— Ну?
— Но не признаем».
Говоря о «1001 препятствии к браку» в России, Розанов приводит свидетельство русского православного священника Н. В. Васильева, приехавшего из Соединенных Штатов, где венчания совершаются все дни года, а не 60 дней в году, как у нас. О последней цифре Розанов даже переспросил, удивившись, что так мало «венчальных дней». Американский священник, отказавшийся назавтра же обвенчать вступающих в брак, платит 500 долларов штрафа, причем от венчающихся не требует документов, ибо это полицейская сторона брака, нимало священника не касающаяся.
В России же, как всегда, требуется целая пачка документов. Так, в Петербурге было невозможно венчать пришлых на отхожие промыслы крестьян. Еще в конце XVIII века был принят закон об оглашении перед венчанием, проводимом по месту постоянного жительства. В Петербурге оглашения о пришлых сделать было нельзя, хотя бы они и давно здесь жили, и от них требовали свидетельств с родины. Они писали туда, а священник оттуда отвечал, что не может совершить оглашение, ибо парень уже много лет отлучился от дома и, быть может, теперь женат. «Получив такое уведомление, мы отказываем в браке — и это огромному множеству холостых и совершенно к браку правоспособных людей… Судите, какие от этого последствия. Проституция растет, множество людей вступают в нелегальные связи, а рождающихся от них детей выкидывают в воспитательные дома».
Великое чудо рождения человека церковь не приемлет как таковое и само по себе. И Розанов обвиняет: «Физиологически, конечно, все дети одинаково произошли и их нельзя делить на законных и незаконных; но как физиология с богословием не совпадают, и первая вторую — не учит, то, с вашей точки зрения, и по преданиям ваших учителей, вы одних рожденных объявляете — законными, других — вне-законными». Но если есть незаконнорожденные, должны быть и незаконно-умершие, иначе нарушается гармония между жизнью и смертью.
Акт рождения человека не благословляется церковью. Только очистительная молитва над роженицею смывает, очищает грех появления человека на земле. «Не благословить человека в момент рождения, т. е. как рождающего и рожденного, значит, и самое бытие его не благословить», — заключает Розанов.
Неудивительно, что «незаконные» роды бесчеловечной церковной догматикой считаются греховными вдвойне: «„Не признаем тебя! Нет тебе закона!“ И тогда, опять через ужасную муку, дитя умерщвляется его кротчайшею матерью, на все бы согласною, на все бы готовою, лишь бы ее признали, и не находящею этого признания».
Убийство незаконнорожденных — вина церкви и общества, а не несчастных матерей. До Розанова не было выступлений о «незаконнорожденных», о семье и разводе, в которых эти вопросы ставились бы с такой смелостью и решительностью. Это вызвало яростные нападки церковников. Протоиерей А. А. Дернов выпустил брошюру под названием «Брак или разврат? По поводу статей г. Розанова о незаконных детях. Отпор на призыв к бесформенному сожитию или, вернее, к половой разнузданности, и охранение святости брачного союза». Розанов перепечатал ее во втором томе своей книги «Семейный вопрос в России», снабдив убийственными подстрочными комментариями, — жанр, в котором он был непревзойденный мастер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
