Я закинула ногу на ногу и внимательно его изучила.
– Знаете, хозяин, – последнее слово постаралась произнести с максимальным сарказмом, – меня позабавило ваше предположение, что это Элора все подстроила. Собственное похищение, меня превратила в растение и отправила к вам… Вам даже в голову не пришло, что это не она использует меня, а я ее.
Маренс попытался ударить каким-то заклинанием, но тут же взвыл, когда сработала защита, впитав в себя всю энергию чар и даже чуть больше.
– Ты не мой апостифик!
Быстро разобрался в плетениях вокруг и больше магичить не пытался, хотя вижу, как осматривается. Ну, пусть смотрит, это все равно лишь первый уровень защиты.
– Уже нет, – соглашаюсь я.
Теперь у него в глазах растерянность. Он видит, что это действительно я, но осознать данный факт еще не в состоянии. Я молчу, только смотрю на него. Пусть думает.
– Что тебе надо? – наконец он пришел к какому-то выводу.
– А как ты думаешь? – не могу сдержать злости, и она прорывается. – Когда-то у меня была семья, дом. А ты всего этого меня лишил! Забрал в свой мир, превратил в вещь… Думаешь, я забыла все это? Забыла, как меня превращали в апостифика? Думаешь, забыла, как ты увеличивал мой резерв?
– Месть, значит, – кивает Маренс своим мыслям. – И ты стала магом… Кто же тебя учил?
Я встала, подняла руку и вызвала печать.
– Судьба порой выкидывает удивительные шутки, не правда ли?
Вот теперь мне удалось его ошарашить. До этого он держал нить разговора в своих руках… или он думал, что держит, но теперь… Все-таки репутация – страшная сила, даже то, что я вещь, забыто. Теперь я Интерфект – убийца магов.
– Как…
– Как? – улыбаюсь, но Маренс от моей улыбки почему-то слегка бледнеет. – Знаешь, мне предложили возможность отомстить в обмен на это. Как думаешь, долго я размышляла?
– Ты не этого хочешь. – Хм. Быстро в себя пришел. – Ты ведь хочешь вернуться, и только я смогу тебе помочь. Потому я сейчас здесь живой, а не мертвый там, в лагере.
– В лагере и без тебя мертвецов хватает, – равнодушно бросаю я. Маренс снова бледнеет, но не комментирует мои слова. – А так ты прав, я хочу вернуться, и ты мне поможешь.
– А если я откажусь?
Пожимаю плечами.
– Полагаешь, я рассчитывала на твое добровольное сотрудничество? Как думаешь, чем я занималась все это время? Изучала ментальную магию. Я знаю, ты тоже ее учил, хоть и как второстепенную, а потому знаешь, что при наличии времени можно из любого человека вытащить любую информацию. Время у нас есть, и, поверь, я вытащу то, что меня интересует. Веришь, что не заколеблюсь ни на мгновение? Выбор же у тебя простой: помочь мне и умереть быстро или отказаться и в конце превратиться в овощ, пускающий слюни, и все равно рассказать мне все, что мне интересно. У тебя десять минут на решение. – Я встала.
– Постой, ты думаешь…
Слушать не стала, просто вышла. Вернулась, как и обещала, через десять минут вместе с Элорой. Вот тут Маренс снова удивился.
– Ты?
– Лена мне рассказала о разговоре… Дядя убил моего отца и, возможно, мать.
– Я к этому не имею никакого отношения!
– Имеешь. – Элора покачала головой. – Это ты затеял все, и ты имел дело с нашими предателями. Я тоже хочу получить кое-какую информацию. Полагаешь, сможешь сопротивляться нам двоим?
Я видела, что Маренс почти сдался, только гордость заставляла его держаться – слишком обидно ему проиграть двум девчонкам. И сопротивляться он пытался яростно. Мучились почти два дня, сменяя друг друга, медленно ломая и продавливая его щиты, добывая крохи информации. Маренс понимал: единственная надежда – что его спасут, вот и старался тянуть время. Мы тоже не могли ослабить давление, потому не следили за окружающим миром, надеюсь, что чаща тут действительно непроходимая, а поставленная защита от магии надежна. Да и плевать, если где ошиблись, второго шанса у нас все равно не будет, останется только подороже продать наши жизни. А если все сделано правильно, то внешней угрозы не будет и можно сосредоточиться на деле.
Да, опыт все же намного более весомая вещь, чем сила. Даже будучи слабым менталистом, архимаг сопротивлялся отчаянно. Взяли измором. Все же трудно бороться, когда тебя пытают день и ночь без отдыха, выкачивая силы. Периодически я активировала амулеты боли – припомнила наказания Маренса и теперь пользовалась его рецептами. Боль физическая и моральная, постоянные атаки, а любая попытка применить магию лишала его запаса энергии, только ускоряя финал. Когда он на третий день попытался покончить с собой, я поняла, что мы победили. Если человек еще на что-то надеется, то убивать себя не станет.
– Будь ты проклята!
А сколько ненависти во взгляде и бессильной злобы.
Его взгляд встречаю с совершеннейшим равнодушием.
– Знаешь, если бы ты не трогал меня, не тащил в ваш сумасшедший мир, ничего этого не случилось бы.
Глянула на Элору. Ей происходящее далось тяжелее всего и в плане потери энергии – у нее все же запас значительно меньше моего, – и в плане моральном. Впервые она сознательно и целенаправленно ломала волю другого человека, превращая его в овощ. Но тут я могла только поддержать ее, решение она принимала сама и сама настояла на участии в этом. Настояла? Получайте. Некрасиво и грязно? А я не ангел. Добро пожаловать в реальный мир. И как бы я ни относилась к Элоре, но прятать и ограждать ее от жестокости внешнего мира не собиралась. Она имеет право знать. Предупредила только, что будет плохо, она приняла это. Не поверила, что будет так плохо? Но тут я тоже ничем помочь не могу. Я и сама держалась каким-то чудом, хотелось выть вместе с Маренсом, но на все просьбы рассказать добровольно он отвечал отказом.
– Хочешь остаться чистенькой? – однажды поинтересовался он у меня. – Думаешь, если расскажу, то вам не придется ручки пачкать пытками? Нет уж, такой подарок я вам не сделаю.
– Не переживай, – огрызнулась я. – Твоими стараниями мне уже приходилось убивать.
– То убивать, – сплевывая кровью, отозвался маг. – А приходилось ли тебе пытать? Так что изволь испить все сполна.
Все-таки не только я изучила Маренса, но и он меня неплохо узнал, понимал, что все происходящее для меня сейчас, словно раскаленный нож в ране. Я ведь сколько раз убеждала себя, что он был жесток ко мне, когда наказывал, когда напитывал энергией, увеличивая запас. И сейчас Маренс, даже проиграв, отыгрывался сполна, как бы говоря: хотела доказать, что можно всего добиться без насилия? Что ж, пробуй. Ах, пытаешь меня, ну и чем тогда ты лучше? Ты такая же, как я, только наши цели различны.
Я это понимала, ничего не могла поделать, и от этого становилось еще хуже. И также понимала, что даже когда все закончится, я никогда не забуду того, что сейчас происходит на этой поляне в самом центре глухого леса. В глубине души надеялась, что Маренс испугается угрозы и сдастся. Знала, что не будет такого, в правители Дома слабые волей не пробираются, но надеялась. И Маренс даже сейчас сумел победить меня. Победил хотя бы тем, что доказал: я ничуть не лучше его и готова платить любую цену ради своей цели. Именно в этот момент я архимага возненавидела по-настоящему, и даже когда он уже сдался, не остановилась, просто не смогла.
На третий день Элора все-таки не выдержала и убежала, но ее помощь мне уже не нужна – последняя защита пала, и я начала сканирование. Маренс орал, просил убить, но это уже остатки сознания, и ничего изменить нельзя, даже если прекращу, разрушение разума не остановить никому. Было очень плохо. Чтобы хоть как-то сохранить свой рассудок, ушла в сукрентос и слушала вопли мага с совершеннейшим равнодушием. Не сделай этого – и вполне могу упустить момент, потеряв все результаты трудов, и тогда вся заплаченная цена окажется напрасной.
Ударила ментально, заставляя его замолчать, и приступила к считыванию. Когда все было кончено, на полу землянки ползало нечто, напрочь лишенное разума. Постояла. Теперь, зная все, что знал он, считала, что поступила с ним излишне милосердно. Весь его путь к власти лежал передо мной, но как же страшно его осознавать… все эти смерти, убийства, предательства, в том числе и лучших друзей.
Отвернулась и вышла. Элора сидела под сосной, спрятав голову в коленях. Я подошла и села рядом, утешать не стала.
– Все? – подняла она голову.
Я кивнула.
– Я не думала, что все будет так.
– Я знала Маренса и четко понимала, что будет именно так. – Кого я обманываю? Надеялась на другое. И сейчас успокаиваю Элору, хотя самой не лучше. Но я сильнее ее, а потому мне нельзя показывать слабость. Если сейчас сдамся я, сломается и она. Тогда точно все будет напрасным. Я сильная, я уже привыкла к боли, даже к боли душевной, я справлюсь. Элора вдруг разрыдалась и уткнулась носом мне в плечо.
– Я, наверное, никогда этого не забуду.
Некоторое время тишину леса нарушали только всхлипывания Элоры.
