моей истинной силе, – заговорила Анжелика, и слезы потекли по ее щекам, – но ты мне отказала. Мне ничего не остается, я должна найти другой способ помочь этому городу, моей стране, спасти мир, которому ты дала жизнь. Найти способ снять Запечатывание.
Волк встряхнулся и щелкнул пастью прямо перед лицом Анжелики. Она подумала, что своими словами привела Дейю в ярость, и поэтому от смеха богини у нее мурашки пробежали по рукам.
– Какие же вы глупцы! – взвыла богиня.
– Это… это невозможно? Без того, что сможет представлять Остиум?
– Даже с наследником Остиума они все равно проиграют. – Волк снова рассмеялся, у него даже язык вывалился от удовольствия. – Ничего не выйдет, потому что у них не хватит ума.
Тень волка падала на Анжелику. У нее сдавило грудь.
– Почему вообще миры были запечатаны? Ты когда-нибудь об этом задумывалась, кровь моя? – Волк выдохнул, и Анжелику обдало запахом серы и цветочной пыльцы. – Боги враждуют. Мы постоянно враждуем. Война началась с падения Остиума, когда мы возжелали сожрать их плоть. И это продолжается во имя их останков.
Анжелика приоткрыла рот, но не смогла произнести ни звука. Ее сознание, словно тучи, накрыла паника, смятение не давало пробиться к разуму.
– Какая война? – наконец прошептала она.
– Та, которая не прекращалась. – Горячее дыхание волка обжигало шею Анжелики, его клыки едва не касались ее кожи. – Война, которая началась с Остиума и закончится в Витае. Эта война покажет, кто из нас достоин править всеми четырьмя мирами.
И Анжелика поняла. Это было похоже на укус дикого зверя.
Ночь богов.
– Мы не могли сражаться так, как того хотим. Раньше не могли. Но теперь эти так называемые заклинатели ослабили барьеры вокруг Нексуса, а ты и те, другие отпрыски возжелали впустить нас в свою плоть и в свой разум. Состоится финальная битва, которая решит, кто возвысится… а кто будет низвергнут.
– Почему ты мне об этом рассказываешь? – едва слышно спросила Анжелика.
– Потому что время на исходе. – Богиня усмехнулась. – Да и кто тебе поверит?
Анжелика хотела тряхнуть головой, но не смогла. Она оцепенела от ужаса и даже не чувствовала, как по онемевшим щекам катятся слезы.
– Моя сила поведет тебя, не понадобятся твои жалкие инструменты и твоя страсть к огню. – По голосу богини было слышно, что она улыбается. – Я помогу тебе, и ты уничтожишь их всех. А когда их кровь омоет твои ноги, на твою голову водрузят корону. Ты станешь первой из многих.
Анжелика росла, подчиняясь приказам матери, и всегда верила, что это приведет ее к лучшему будущему. Она, ее семья, ее дом делали все, что могли, чтобы противостоять королю и не стать пешками в его игре. Но оказалось, что все это время она была пешкой не короля, а богини.
Они все были пешками своих богов.
XI
Празднество, которое витаены называли Ночью богов, ноктанцы называли Звездопадом.
В эти дни в Ноктусе небо нескончаемой ночи озаряло падение тысячи сверкающих звезд. Космический Масштаб выравнивался, тени набирали силу, луна светила ярче, и тени в честь Звездопада устраивали празднества и немного баловались магией.
И конечно же, Звездопад использовали для войн. Не важно, в каком мире, и вне зависимости от расы, любая власть всегда тяготеет к кровопролитию.
Но Таисия помнила не это, а гирлянды из самоцветов, тяжелые ожерелья на шее, вкус выпечки с изюмом и пряностями, молитвы на ноктанском диалекте, которые она понимала только наполовину.
Теперь она шла по кварталу Ноктус и вдыхала запах гвоздики, который напоминал об уходе осени, когда все кажется таким чистым и темным. Самоцветов стало в три раза больше обычного, между домами тянулись гирлянды из бумажных звезд, и эти гирлянды символизировали великую реку Звездопада, которая всего через несколько дней накроет Ноктус.
Наступившие сумерки окрасили все вокруг в лазоревый цвет. Это было так красиво, что Таисия остановилась, чтобы насладиться моментом: фонарщик идет вниз по улице, ресторан открывает двери для первых вечерних посетителей, торговцы устанавливают небольшие палатки и раскладывают специально припасенный для этого времени года товар. Пара детишек тащит отца к палатке, чтобы показать деревянных кукол и резные флейты тонкой работы.
Дети – их совсем маленькие рожки только начали расти – пришли в восторг от перезвона сверкающих у них над головами самоцветов.
Боль, поселившаяся в груди Таисии, начала пускать корни. В детстве она приходила сюда с Данте и Брайли, и они точно так же, как эти ноктанские малыши, глазели по сторонам и тыкали пальцами в разные интересные для них товары на прилавках в палатках.
А потом, где-то на пути к взрослению, суровая реальность притупила их способность удивляться, неизбежные обязанности вытеснили совместные игры, и детская близость начала постепенно растворяться.
Таисия не желала такого этим ноктанским детям, она не хотела, чтобы они росли в мире, где их презирают и отказываются их защищать. При правлении Фердинанда они точно были обречены повзрослеть раньше времени.
«Данте, я понимаю, – мысленно говорила Таисия, пока шла по улице. – Я понимаю, почему ты так сильно хочешь все изменить. Мы примем этот бой вместе, будем сражаться плечом к плечу».
От тележки потянуло волшебным запахом. Корица и сахар – лунное печенье, тут можно было не сомневаться. Таисия обожала это печенье, она даже воровала иногда несколько штук, пока брат не видит, а отец отдавал ей свои, говорил, что уже объелся и просто больше не лезет.
Таисия заказала три печенья и, когда торговец, искренне улыбнувшись, несколько раз поклонился и сказал, что это угощение, просто положила монеты на его тележку.
Кто-то натолкнулся на ее ногу, она наклонилась и встретилась взглядом с маленькой ноктанской девочкой. Девочка ростом была чуть выше колена Таисии, а ее белые, как лунный свет, волосы были перевязаны возле недавно прорезавшихся рожек зелеными лентами.
Рядом кто-то ахнул:
– Миледи! Я… простите.
Девушка, судя по внешности, была старшей сестрой малышки или еще какой-то родственницей.
– Ерунда. – Таисия махнула рукой, чтобы та расслабилась.
Она присела напротив малышки:
– Ты ведь просто хотела печенье?
Таисия протянула девочке печенье в форме полумесяца, и та, опустив глаза, кивнула в ответ.
– Я тоже их люблю, – призналась Таисия. – Но кажется, купила многовато. Ты не против, если я тебе одно отдам?
Малышка от удивления открыла рот и не знала, что сказать в ответ. Они стали привлекать внимание, прохожие начали перешептываться. Умбра выскользнула из кольца Таисии и принялась виться вокруг головы девочки-ноктанки. Малышка сделала глубокий вдох и рассмеялась. Ее звонкий смех снял напряжение, повисшее над улицей.
Таисия
