Маккинзи тоже следит за путешествием капли, и у него красноречиво играют желваки, когда она наконец растекается по столу. Что-то подсказывает мне, что, будь на моем месте кто-то из его подчиненных, их за такое уже отправили бы в помощь роботам-уборщикам драить туалеты. Однако мне капитан не говорит ни одного лишнего слова, продолжая натянуто улыбаться.
Ну все, теперь можно и побеседовать.
— Видите ли, капитан… — Откидываюсь на спинку кресла, соединяю пальцы рук домиком и не перестаю хищно улыбаться. С такими дашь слабину — закатают в асфальт. Спасибо, я ученая. — Я уже озвучила свои… хм… пожелания вашим людям.
Маккинзи кивает, бросает взгляд на лежащий на его столе планшет с включенным экраном.
— Насчет того парня… — Пробегает взглядом по данным. — Джека Рассела.
Тупо моргаю, выходя из образа железной леди.
— Что, правда? Как собаку?
Вертикальная морщинка между бровей полицейского становится глубже.
— Какую собаку? — теряется коп.
Ясно, это же Альфа Крит, тут нельзя держать у себя домашних питомцев — антисанитария. Вся живность размещена в специализированных парках и имеет кучу справок о своей чистоте и безопасности.
Я же не то чтобы кинолог, но о наличии породы «джек-рассел-терьер» слышала и не раз. Это из тех классических пород, которые не выходят из моды и пользуются популярностью уже не одно столетие.
А еще я в жизни не поверю, что кто-то с фамилией Рассел назвал бы своего сына Джек. Хотя… Может, у них специфическое чувство юмора?
Или оно вообще просто шикарное у парня, назвавшегося так намеренно, зная, что летит на Альфа Крит, где шутку никто не поймет.
— Да так, — отмахиваюсь, цепляя на лицо прежнюю маску спокойствия с примесью превосходства, — у моего дедушки собаку так звали — Джек. Ну, знаете, «Джек, Джек, к ноге, дружок».
Полицейский мученически морщится и даже неосознанно подается от меня назад — вдруг упомянутое мною животное было заразно и я прямо сейчас принесла в участок какой-нибудь зловредный микроб. Смешной.
Продолжаю улыбаться, будто ничего не заметила.
— Итак, Джек Рассел, — перехожу на деловой тон. — Вы знаете, кто я. А также вам известно, что видео о том, что случилось в космопорте, отправилось гулять по сети. Пресса уже на ногах, но я их опередила и хочу оставаться первой и впредь. Вы мне — информацию. Я вам — благодарственный отзыв за отличную службу. В прямом эфире и в записи. Если хотите — на официальной странице вашего участка.
Ну а что? От меня не убудет, а парням премия и повышение — все в плюсе. Моя отбитая лопатка только в минусе, но ради хорошего материала я согласна даже на перелом.
Несмотря на приклеенную к лицу капитана улыбку, его взглядом можно было бы крошить кирпичные стены.
— Какого рода информация вас интересует? — уточняет сквозь зубы.
Невинно взмахиваю ресницами. О меню в ресторанчике напротив, конечно же.
— О том, что произошло в космопорте, разумеется, — отвечаю с милейшей улыбкой.
Я упустила Дерро, и теперь шеф порвет меня на ленточки, если не привезу достойный материал. Так что нет, схватив жертву за горло, зубы я не разожму.
— Мы пока сами не владеем полной информацией, — пытается отмазаться Маккинзи. Давлю на него взглядом. «Пятый канал», помнишь? Юристы у нас отменные. — Все, что нам пока известно, — ожидаемо сдается капитан, и я с удовольствием врубаю аудиозапись на своем коммуникаторе, — это то, что крейсер «Козерог», зарегистрированный на Поллаке и занимающийся частными грузоперевозками, прибыл на орбиту планеты за несколько часов до случившегося. При выгрузке обнаружилось несоответствие в документах. Часть команды, те, кто не успел спуститься, сразу же была изолирована на судне. Часть — арестована в зоне досмотра. Знакомые вам некто Уоллес Додж и Джек Рассел, числящиеся на «Козероге» механиком и вторым пилотом, оба не являющиеся гражданами Альфа Крита, успели выйти до того, как началась вся эта шумиха вокруг их груза. Охране космопорта отправили на них ориентировку. Их должны были задержать и препроводить к остальной команде до выяснения обстоятельств с грузом и документами. Но они каким-то образом узнали о произошедшем и… — Капитан разводит холеными руками. — Запаниковали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
То есть кто-то был настолько беспечен, что не отобрал у задержанных средства связи, и те предупредили своих? Как-то по-дилетантски для параноиков альфакритян.
— А что за груз? — уточняю. — Липовые документы? Контрабанда?
На лице копа снова играют желваки.
— Вероятно, — выдает чуть ли не через силу.
Уже интересно. Значит, все-таки не просто перегруз или неправильно составленная накладная, а то с местных станется арестовать судно и за такие мелкие нарушения.
— А что именно? — вцепляюсь в него, точно джек-рассел в косточку. — Оружие? — перечисляю. Нет реакции. — Техника? — Нет реакции. — Наркотики? — Легкий прищур. Так и знала!
Однако капитан Маккинзи качает головой.
— Пока ведется расследование, эта информация не подлежит распространению.
— Конечно, конечно, — соглашаюсь охотно. Я уже узнала ответ на свой вопрос. Название химиката не сделает мне погоды. Стало бы приятным бонусом, но не критично. — А как долго мистер Додж, — припоминаю имя покойника, — летал на «Козероге»?
Механик он, ну-ну, с такими-то габаритами да в машинном отделении.
— Три года.
Делаю себе мысленную пометку, это важный момент, надо не забыть. Комм, конечно, пишет, но нет у меня доверия к технике, даже если она создана «ТайлерКорп» (а ничем другим, кроме марки «ТК», я не пользуюсь). Дуракоустойчивых конструкций еще не придумали. Камера у Стива тоже выглядела надежной.
— А Рассел?
— Три недели, — сверяется с данными капитан. Кстати, планшет у него тоже от «ТК» — знает толк в технике и в кофе. Пожалуй, это все, что мне в нем нравится. — Это его первый рейс на «Козероге».
— Хм, — произношу многозначительно. Полицейский приподнимает брови. — Так что же это получается? — рассуждаю вслух. — У нас два члена экипажа «Козерога», только один преступник, а второй… герой? Новенький член экипажа, попавший в гущу событий…
Да-да-да, если подать материал так, да еще и взять интервью у этого Джека Рассела — с его-то мордашкой и телом! — зрители будут в восторге. И мой шеф тоже.
— Один преступник, убивший второго преступника, — поправляют меня, вырывая из грез о премии и похвале за очередной блестящий материал.
Нет, так не пойдет.
— У Рассела тоже было запрещенное оружие? — спрашиваю.
Маккинзи качает головой.
— Как они вообще протащили плазму на планету?
Полицейский скрипит зубами от моей дотошности. Тем не менее отвечает:
— Не проносили, достали где-то здесь.
— Тем более, — подхватываю. Отлично, история встает на уже придуманные мною рельсы — все как по маслу. — Оружие было только у одного из двоих, он же и угрожал им ни в чем не повинным людям. А второй, только-только влившийся в команду и не знающий о коварстве новых коллег, его обезвредил. Это ли не героизм?
Рассел, я сделаю тебя героем, а ты обеспечишь мне славу!
— Они действовали вместе, — отрезает зловредный коп, снова руша мои мечты о скачке в карьере. Зараза такая. — Ему грозит смертная казнь, как только мы закончим допрашивать остальных членов экипажа.
— Он же спас девочку!
— Невинный человек не смог бы так метко выстрелить, — отрезает Маккинзи. — И не владел бы оружием подобного класса вовсе.
Ну да, сдаю назад, и его не звали бы Джеком Расселом, чего уж тут, дело полицейский говорит. Вот только это повод для расследования, а не для смертного приговора.
На минуту даже забываю о своих грандиозных планах. Мне просто по-человечески кажется несправедливым такой скоротечный и однозначный вердикт.
— То есть не будет даже суда? — уточняю.
— Разумеется, будет.
Только на Альфа Крите нет такого понятия, как презумпция невиновности, и обвиняемый тут должен доказать свою непричастность, а не прокурор вину, как это происходит у нас. Попал ты, парень.
