— Моя госпожа, — он чуть склонил голову, не спуская с нее взгляда сверкающих глаз.
— Шамаш, — богиня повернулась к повелителю небес. Ее глаза сверкали. — Спасибо тебе!
— Тебе спасибо, — увидев лицо молодой караванщицы — пусть грустное, но все же живое, ее глаза, обретшие цель, проговорил он. — Я очень надеялся, что ты найдешь способ помочь девочке… Горожанин, — он вновь повернулся к магу. — Ступай к костру. Он поможет собраться с силами. А я пока подготовлю все для возвращения в верхний храм.
Он повернулся, собираясь уходить, но Нинти остановила его: — Шамаш… — ей нужно было так о многом его спросить.
— Не сейчас, — остановил ее колдун, и, пройдя сквозь стену, он исчез.
— Странно, что камень не остановил его, — пробормотала Нинти.
— Но ведь Он — небожитель! — воскликнул замерший с Ней рядом Бур, пораженной столь странным удивлением богини.
— А это — камень судьбы… Ладно, — она повернулась к смертным. — Пока у нас есть несколько мгновений… — она подошла к Ларсу, осторожно села рядом с ним на краешек камня. — Ты…
— Со мной все хорошо, — маг улыбнулся. — Ты не представляешь себе, какое облегчение сознавать, что не все потеряно.
— Он объяснил тебе, как снять с камня проклятие жертвенной крови?
— Он привел меня к Тем, кто знал ответ… Этот город будет жить. Я сделаю все для этого.
— Хорошо, — улыбка легким крылом бабочки коснулась ее губ. — А пока, — она пронзила подошедшего к ним, остановившись рядом с другом, Бура пристальным взглядом вдруг показавшихся бескрайними, как небо, глаз, — поговорим о судьбе. Расскажи ему.
— Но, госпожа моя… — юноша вдруг смутился.
— Ты узнал что-то важное? — Ларс повернулся к приятелю, глядя на него с интересом и ожиданием.
— Да ничего особенного… — начал Бур, но богиня прервала его:
— Если это - "ничего особенного", тогда что важно? — воскликнула она. — Рассказывай же! Я так хочу! — теперь это была не просьба, а приказ.
И Буру ничего не оставалось, как подчиниться воле богини.
— Господин Намтар предрек мне судьбу… — он умолк, не зная, как лучше будет все выразить словами.
— Нинти, — воспользовавшись его молчанием, Ларс повернулся к подруге, — может быть, мы зря расспрашиваем его? Судьба — это нечто очень личное. И делиться подобными тайнами даже с друзьями…
— Эта тайна касается не только его! — решительно возразила та. — Во всяком случае, ты должен ее знать!
— И, все же…
— Ничего, Ларс, все в порядке, — вновь заговорил Бур. — Госпожа права: предсказанное касается не меня одного, но и тебя, всего города. И я расскажу… Господин Намтар сказал, что я стану жрецом…
— Ну, это само собой разумеется, — Ларс, улыбнувшись, задорно подмигнул Буру, подбадривая друга и одновременно показывая, что маг и сам хотел, чтобы все сложилось именно так.
— И еще… Он сказал, что у нас с Ликой будут двое детей… — его щеки залились густым румянцем. Слова вдруг как-то все закончились…
Глядевшая на него богиня прыснула со смеху, ну совсем как обычная смертная девченка. Это заставило Бура окончательно смутиться. Теперь он не смог бы заговорить вновь, даже если бы подобрал нужные слова.
Нинти качнула головой. Ей ничего не оставалось, как закончить рассказ самой, тем более, что ей этого страстно хотелось:
— Его сын будет наделен даром, — проговорила она, не спуская с Ларса внимательного взгляда, ожидая, как отреагирует ее Хранитель на это известие.
— Это же здорово! — воскликнул тот, глядя залучившимися вмиг глазами на Нинти. — Просто чудесно знать, что у Керхи есть будущее не на одно поколение! И еще. Это избавит нас от множества соблазнов и ошибок, не так ли? — он заглянул в глаза богини, которая, улыбнувшись ему, кивнула, довольная тем, что Ларс так хорошо ее понимает и не требует большего, чем она способна дать. — Зачем растягивать горе на вечность, когда можно быть счастливым, пусть хотя бы миг? — спросил он.
— Миг пролетит так быстро! — в ее глазах зажглась печаль о еще столь далеком грядущем.
— Но он ведь останется навсегда с нашими душами.
— Конечно…
Они могли бы не отрываясь глядеть друг на друга целую вечность, отрешившись от всего мира, не видя и не слыша ничего вокруг себя, словно во всем мироздании более и не было никого и ничего, но…
— Пора, — Шамаш возник так же внезапно, как исчез.
А за ним в стене образовалась дверь, за которой виднелись галереи храма.
— Но мы ведь под землей… — бросив взгляд сначала наверх, на потолок, затем вперед, на дверь, пробормотал Ри.
— А это имеет значение? — хмыкнула Нинти, первой подходя к двери. Богиня коснулась стены рукой. Затем повернулась к Шамашу: — Ты изменил структуру пространства?
— Чтобы сократить разрыв во времени, — ответил тот.
Остальные, застыв на месте, смотрели на небожителей, не понимая ни единого слова. Впрочем, они и не стремились к этому; для них было достаточно того, что смысл их ясен богам.
— Мы слишком долго были в пустоте? — Нинти насторожилась.
— Время относительно… Если ты не возражаешь, я отвечу на остальные твои вопросы потом. Теперь же мы должны идти, пока еще можем вернуться.
— Последние твои слова — загадка даже для меня.
— Время и пространство не так беспредельны, как нам кажется. И у них есть свои границы, к которым, сами того не желая, мы случайно приблизились. Но хватит разговоров… Ри, Бур, помогите магу, — на миг остановив взгляд на лице Ларса, проговорил он.
Никто не возразил ему. Однако в последнее мгновение Нинти легонько отстранила караванщика:
— Это мое право! — и положила руку Ларса себе на плечо.
Шамаш последним покинул пещеру, в которой осталось лишь огненное зеркало. Оно сохранить в своих глубинах все произошедшее до того самого момента, когда к нему придет Гештинанна, чтобы занести события настоящего в свою бесконечную летопись.
Глава 16
Миновав галерею, они вошли в зал талисмана.
— Шамаш! — вскрикнула Мати, первой заметив их появление. Она, не думая более ни о чем, уже хотела, растолкав оказавшихся на ее пути горожан, броситься к нему, но в последнее мгновение отец поймал ее за косу, удерживая на месте.
— Но папа! — скривившись не столько от боли, сколько от обиды, воскликнула она.
— Стой, — прошептал Атен, — мы не в караване!
— Ну и что? — надувшись, первым делом зло бросила девочка, но затем, оглянувшись на горожан, которые все как один опустились на холодные камни пола, падая перед небожителем ниц, Мати, шмыгнув носом, вздохнула, вынужденная смириться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
