Это в лучшем случае четыре-пять ведер воды. Маловато! Ледокол все еще стоит на месте.
Михаил Прокофьевич за последние сутки предпринял две пешие разведки. Только что получил от Белоусова телеграмму:
«Константин Сергеевич! Наши пешне походы показали, что трещина, идущая от ледокола на восток-северо-восток, затем поворачивает на восток и дальше уходит на юго-восток. Вдали от конечного пункта разведки на юго-восток заметны водяные пятна на небе. Трещина в очень многих местах сжата. Местами вода шириной 6-8 метров. Трещина проходит по очень тяжелому торошеному льду. Очевидно, этот лед плавает вместе с вами от Ново-Сибирских островов. Если эту трещину не разведет до ледокола, то форсирование ее повлечет за собой значительное повреждение корпуса. Разведка от этой трещины по направлению на «Седова» показала многолетний массив тяжелого льда, не имеющего никаких признаков разрядки.
Из этой разведки мы заключили:
1) ждать, пока разведет трещину, идущую на восток-северо-восток, в по ней выходить на разводье, а затем с восточной стороны пытаться находить проход к разводью «Седова»;
2) пробиваться назад путей, которым мы сюда пришли, выйти на разводья, если они еще сохранились, по наш пробиваться к востоку и опять искать прохода в разводье «Седова» с восточной стороны.
Как видишь, пока оба варианта восточные. С изменением ледовой обстановки приступим к выполнению одного из них. Все будет зависеть от того, какой вариант будет стоить меньше угля. Вот пока наши перспективы...»
Перспективы, надо сказать, весьма безотрадные. Я еще 6 января говорил Михаилу Прокофьевичу, что в том районе, где сейчас находится «И. Сталин», мы еще ни разу не видели водяного неба. Ледокол, очевидно, забрался в глубь узкой зигзагообразной трещины, которая, как мы уже убедилась, не поддается воздействию ветров.
12 часов. Ледяной пояс «Седова» все больше разрушается. Недавно от него откололся еще кусок, на котором находились деревянные козлы, служившие нам для глубоководных измерений. Козлы вместе с куском льдины относят не северо-восток.
Между бортами и ледяным поясом образовалась глубокая щель, в которой хлюпает вода. Вот если бы наша чаша совсем отстала от корпуса! Лед становится рыхлым! Я только что принял холодную ванну: подошел к кромке ледяного пояса по левому борту и тотчас провалился в какое-то жидкое болото - лед расползался, словно кисель. Хорошо, что под руку попалось нечто вроде кочки - остаток старого тороса. Ухватился за него и вылез.
С утра падала какая-то морось, а сейчас опять идет самый настоящий дождь.
18 часов. Волны продолжают разрушать ледяную чашу «Седова». Полчаса тому назад от нашего плавучего островка неподалеку от кормы оторвало еще один солидный кусок льда. Из-под него выплыли два больших подсова. Судно при этом слегка покачнулось.
Немного похолодало. Идет снег. Разводье наше частично сошлась. Но «Седов» по-прежнему передвигается с места на место, медленно вращаясь. В 9 часов наш компасный курс был равен 349 градусам, в 16 - он составлял 12,5 и сейчас приближается к 300 градусам.
23 часа. Сейчас «Седов» находится на самой середине разводья, заполненного крупно- и мелкобитым льдом. Льдины движутся в самых различных направлениях. Компасный курс корабля - 225 градусов.
Недавно определили координаты. Теперь, когда судно двигается, определяться не так просто: уровень теодолита очень чутко реагирует на малейшие колебания, и пузырек воздуха в нем легко перемещается. Поэтому теперь у теодолита работают одновременно Буйницкий и Ефремов: один замечает положение пузырька, другой в то же мгновение берет азимут.
Наши сегодняшние координаты - 81°11',4 северной широты, 3°49' восточной долготы. За трое суток сильные южные ветры отбросили нас на северо-восток на 28 миль!
Эта цифра представляет собой особый интерес.
Напомню, что ледовая обстановка в Гренландском море отличается большим своеобразием. В то время как вдоль угрюмых скалистых берегов Гренландии зимой и летом стекает в Атлантику бесконечный ледяной поток, на востоке в любое время года громадные пространства совершенно свободны от льда: это оказывается благотворное влияние теплого Гольфстрима. Восточная кромка льдов в Гренландском море тянется с северо-востока на юго-запад (а местами прямо с севера на юг) - от Шпицбергена через Ян-Майен к Исландии. Ее границы устойчивы: летом она лишь немного отходит на запад и приподнимается до 82° северной широты, а зимой несколько выдвигается к востоку и опускается до 80° северной широты. Широкое пространство к востоку от кромки вплоть до Шпицбергена с давних времен зовут Китовой бухтой, - когда-то здесь водилось много китов и сюда со всех концов мира сходились охотники до прибыльного промысла. Сейчас киты в Гренландском море уже истреблены.
4 декабря, когда «Мурманец» поднялся по чистой воде до 79°51' северной широты и 10° восточной долготы, нас отделяло от бухты лишь 400 километров.
До этого «Седов» вместе с окружавшими его полями дрейфовал в строгом соответствии с воздействием ветра скорость дрейфа льдов была приблизительно в 50 раз меньше скорости ветра, вызывающего дрейф. Теперь же, когда мы под влиянием устойчивых северных ветров приблизились к Китовой бухте, наше движение на юг начало ускоряться все больше и больше: чем ближе чистая вода, тем, более охотно повинуются воздействию ветра льды. Как показывает исследование данных о движении льдов и о ветре, близ кромки скорость дрейфа может достигать одной десятой скорости ветра и даже большей величины, в том случае, если впереди по ветру лежит чистая вода.
Скорость дрейфа при этом возрастает в известной прогрессии: чем ближе чистая вода по ветру, тем быстрее дрейф, Естественно, что уже в первых числах декабря в районе «Седова» начались подвижки, образовались разрывы, появились разводья: льды, находившиеся впереди, отрывались и быстро уходили дальше и дальше на юг.
Но вот положение резко изменилось. Устойчивые северные ветры сменились такими же устойчивыми южными ветрами. И так как весь лед в районе дрейфа «Седова» был очень сильно разрежен, то резкий бросок к северу не вызвал ни одного сколько-нибудь существенного сжатия. Даже теперь, когда мы почти на полградуса отнесены к северу, близ «Седова» не видно существенных признаков уплотнения льдов.
Все это означает, что чистая вода уже близка.
Сегодня, когда я спал после дежурства, «И. Сталин» давал гудки. Но седовцам только один раз удалось услышать нечто похожее на гудок. Огни ледокола видны по-прежнему на юго-юго-востоке, но сила их слабее. Видимо, ледокол отнесло немного дальше...
11 января 12 часов. 81°06',7 северной широты, 3с50' восточной долготы. Наконец-то начал дуть долгожданный норд! Произошло это вскоре после полуночи, когда на вахте был Соболевский. Вначале ветер стих. Потом он начал дуть с севера - сначала слабо, затем все сильнее я сильнее. Сейчас все небо закрыто тучами и над палубой свищет восьмибальный почти чистый северный ветер, чуть-чуть, отходящий к востоку. Надо полагать, теперь ледокол освободится из своего плена.
«Седов» продолжает путешествовать по разводью. В 1 час 45 мин. он коснулся левой скулой кромки льда и опять начал разворачиваться против часовой! стрелки. К 8 часам утра наш компасный курс был равен 165 градусам. Потом корабль начало относить на восток, и сейчас он разворачивается в обратном направлении.
Думаю, что на этот раз свежий северный ветер отбросит нас к югу гораздо дальше, чем когда-либо.
15 часов. Удалось пополнить запас пресной воды: к кормовой части судна подошли занесенная снегом льдина. Был объявлен аврал, и в течение пятнадцати минут мы успели погрузить на судно шесть мешков снега. После этого льдина отошла от нас.
18 часов. Северный ветер усилился до шторма. Метет пурга. Лед на разводье находится в непрерывном движении. Время от времени от ледяной чаши «Седова» откалываются новые и новые куски. Волны фосфоресцируют. Грозное и вместе с тем прекрасное, ни с чем не сравнимое зрелище...
12 января3 часа. Время позднее, но на корабле никто не спит. Северный ветер усилился до 10 баллов. Вокруг нас все так и кипит. Свист ветра, плеск воды, стоны ломающегося на волнах молодого льда, заунывное пение снастей лишают нас покоя.
Но пока что опасность нам не угрожает. По-прежнему нет никаких признаков сжатия. Зато на ледоколе дело обстоит значительно серьезнее. Оттуда передают, что огромные ледяные поля, заклинившие корабль, пришли в движение и жмут на корпус ледокола. Могучие шпангоуты «И. Сталина» прекрасно сопротивляются сжатию, но на всякий случай начальник экспедиции распорядился вынести аварийный запас на палубу. Из трюмов подняты мешки с мукой, уголь, камельки, аварийная радиостанция, теплая одежда, снаряжение.
9 часов. Ночь прошла относительно спокойно. Лишь изредка судно ощущало слабые толчки, - по правому борту происходило сжатие молодого льда, образовавшегося за последние сутки. Слева на 200-300 метров от судна по-прежнему тянется чистая вода.
