поступали, и за фискалами смотреть», и проч. Петр говорил о должности генерал-прокурора: «И понеже сей чин, яко око наше и стряпчий о делах государственных, того ради подлежит верно поступать, ибо перво на нем взыскано будет». Генерал-прокурор, которым был назначен Ягужинский, ничьему суду не подлежал, кроме суда самого государя.
То же самое стремление развить единство, законность и успех в действиях бюрократии обнаруживается и в распоряжениях Петра относительно органов местного управления. И здесь уже с 1702 года заметно преобладание коллегиального начала; и тут Петр старался внушить всем и каждому желание действовать самостоятельно и чувство долга и ответственности. Через назначение «бурмистров» и учреждение «ратушей», «бурмистерской палаты», «главного магистрата» и прочих царь желал оживить и в среднем классе общества способность к делу самоуправления.
Все неудобства администрации, все случаи нарушения права и народной пользы, как надеялся Петр, могли легче сделаться известными посредством таких учреждений. Все должны были трудиться, надзирать и в случае открытия какой-либо «неправды» доносить куда следовало. И должности «рекетмейстера» и «герольдмейстера», учрежденные в конце Петровского царствования, имели целью усиление контроля, выслушивание жалоб, привлечение всех и каждого к участию в труде на пользу государства. Средством поощрения к труду была также составленная в 1722 году «табель о рангах», дававшая простор личным качествам служащих, независимо от их рождения и происхождения, и долженствовавшая внушить уважение к чину, к государственной должности.
«Табель о рангах» была составлена и написана самим Петром, по образцу имевшихся у него в переводе расписаний чинов королевств «самодержавных», французского, прусского, шведского и датского. Видно также, что принимались в соображение и английские учреждения. Объяснительный текст к «табели», или пункты, вчерне исправлялись и дополнялись также самим царем.
При столь ревностном желании Петра исправить администрацию и судопроизводство в России, он не мог не коснуться вопроса о необходимости составления нового уложения. Исправить и дополнить Уложение царя Алексея Михайловича считалось Петром делом крайней важности. Первый шаг в этом направлении сделан был указом 18 февраля 1700 года, которым предписано свести Уложение с последующими законами. Была составлена палата из бояр, думных дворян, стольников и дьяков. До 1703 года она успела «свести» только три главы Уложения и была закрыта. В 1714 году учреждена новая комиссия, действовавшая по 1718 год. Она составила до десяти глав сводного Уложения, которое не имело никаких последствий.
Гунст П.
Петр I.
Гравюра с портрета работы Кнеллера Г.
В 1718 году Петр решился оставить прежний путь и прямо сочинить новое уложение на основании законов русских, шведских и датских. В 1720 году образована для этой цели комиссия из русских и иностранцев. Однако и она не имела успеха и лишь номинально просуществовала до кончины Екатерины I. Дело было трудное. Нужно было не только собрать действующее право в одно целое, но и улучшить и дополнить его на основании представления о лучшем государственном управлении и тех образцов, которые имелись на Западе. Во всяком случае, для исполнения такой задачи были нужны юристы, многосторонне образованные люди, между тем как юридическое образование того времени не могло быть высоким[824].
Петр Великий заметил однажды: «Нигде в свете так нет, как у нас было, а отчасти и есть, и зело тщатся всякие мины чинить под фортецию правды»[825]. И Иван Посошков жаловался: «Нам сие вельми зазорно: не точию у иноземцев, но и басурмане суд чинят праведен, а у нас вера святая, благочестивая, на весь свет славная, а судная расправа никуда не годная и какие указы его императорского величества ни состоятся, все ни во что обращаются, но всяк по своему обычаю делают… российская земля во многих местах запустела, и все от неправды и от нездравого и неправого рассуждения. И какие гибели ни чинятся, а все от неправды»[826].
Петр до гроба не переставал бороться против этого зла. Весьма часто и он жаловался на тщетность строгого наказания виновных, на несоблюдение предписываемых им правил, на презрение к закону. Успех его стремлений в этом отношении был уничтожен. Незадолго до своей смерти Петр в указе о различии штрафов и наказаний за государственные и партикулярные преступления выразился следующим образом: «Когда кто в своем звании погрешит, то беду нанесет всему государству; когда судья страсти ради какой или похлебства, а особливо когда лакомства ради погрешит, тогда первое станет всю коллегию тщатся в свой фарватер (то есть в свою дорогу) сводить, опасаясь от них извета, и увидев то, подчиненные в какой роспуск впадут, понеже страха начальника бояться весьма не станут, для того понеже начальнику страстному уже наказывать подчиненных нельзя… и тако помалу все в бесстрашие придут, людей в государстве разорят, Божий гнев подвигнут и тако паче партикулярной измены может быть государству не точию бедство, но и конечное падение» и проч.[827]
Были приняты разные меры и против медленности хода дел, «волокиты». Однако, как видно из множества указов Петра на этот счет, а также из жалоб современников, все старания правительства устранить это зло оказывались тщетными. Особенного внимания достоин указ Юстиц-Коллегии о безволокитном и правом вершении дел. В нем сказано: «Наипаче же смотреть судьям того всемерно, чтоб безвластные бедные люди и вдовы и сироты без меньшей самой волокиты, по безотступным своим докукам, на дела свои самые скорые вершения от судей впредь получали и от обидящих их защищены были, несмотря ни на какое лицо». В другом указе сказано о бедных людях, вдовах и сиротах «безгласных и беспомощных», что «его царское величество всемилосердым их защитителем есть и взыскателем обид их напрасных от насильствующих»[828].
Стремление царя к окончательному искоренению «неправды» развило в народе и без того уже сильную страсть к доносам. Постоянно росло число анонимных доносов, между которыми были и ложные. Личная ненависть и чувство мести имели простор. Бесконечная масса случаев столкновений сослуживцев между собой составляет характеристическую черту этой эпохи. Множество печальных эпизодов обвинения и наказания неправедных судей, продажных чиновников, грабивших казну аферистов свидетельствуют о неблагоприятных условиях, при которых трудился Петр. Люди, пользовавшиеся доверием царя, довольно часто враждовали между собой, доносили друг на друга. Происходили столкновения между Курбатовым и Меньшиковым, между Ягужинским и Шафировым, между Ромодановским и Долгоруким, и проч. Многие сановники оканчивали свою карьеру плачевным образом. Виниус недобросовестностью навлек на себя гнев царя; Курбатов находился к концу жизни под судом; сибирский губернатор Гагарин был казнен за многие случаи продажности и казнокрадства; обер-фискал Нестеров, привлекший к суду многих недобросовестных людей, сам подобными же поступками навлек на себя беду и был колесован. Шафиров за нарушение законов был приговорен к смертной казни и помилован лишь в последнюю минуту, на эшафоте.
