Оказалось, что я родился в пятнадцати верстах от того места, где жил в первое свое рождение, жена моя уже вышла замуж; побывал и у своего прежнего брата; тот самый пегий жеребенок, который родился в год моей смерти, уже стал знаменитым конем. Родные не узнали меня, а я сам не сказал ничего.
Однажды летом один хозяин устроил праздник «ысыах» — освящение кумыса, — сопровождавшийся обрядом вознесения вверх Души конного скота. Я встретился там с тем самым шаманом, который поднимался наверх, когда я лежал в гнезде. Тот меня сразу узнал и говорит: «В первый раз я в качестве помощника помогал шаману «поднять» Душу больной женщины и видел, как ты, лежа в гнезде на девятом суку, сосал своего Мать-Зверя. Тогда ты выглянул из гнезда».
Услышав эти слова, я сказал: «Зачем разглашаешь секрет моего рождения?» В ответ на это он возразил: «Если питаешь на меня злобу, то уничтожь меня. Съешь. Я воспитывался раньше на восьмом суку той лиственницы, где воспитывался и ты. Я снова должен возродиться, воспитавшись у Хара-Суоруна» (Черного Ворона).
— Чем выше воспитывается шаман, — сказал Алтай Кам, — тем он сильнее в мире небесных Духов. Чем ниже он воспитывается, тем сильнее он в мире Эрлика. На средних же ветвях мирового дерева самые слабые шаманы.
Шаман имеет особенно сильный Кут и свободно парящий Сюр, не привязанный к земле, как у других людей. Чтобы стать шаманом, человек не только должен быть сильным, но он не должен иметь земных привязанностей к детям, семье, деньгам, не бояться смерти. Тогда его Сюр-двойник будет легким и сможет совершать шаманское путешествие в мирах сновидения. Во время сна Сюр каждого человека просыпается и летает, путешествуя в сновидении, переносясь то в прошлое, то в будущее. Во сне без сновидений он отправляется в мир непроявленного, в мир Тенгри. Когда шаман днем будет помнить, что так называемая реальность — это только миг между сновидением будущего, переходящим в мир прошлого, он сможет помнить во сне, что спит.
— А разве реальность не существует? — спросил Рыбья Кость.
— Существует. Только мгновение, — Алтай Кам усмехнулся, подложив дров в огонь, — и вот уже то, что только что было, исчезает и остается лишь в памяти, только в мире Эрлика. Все же мечты и желания человека, воплощаясь, становятся настоящим и затем начинают видоизменяться. Вот ты раньше был младенцем, теперь ты взрослый и твое младенчество — только память. Твоя же старость пока не существует в настоящем, но она уже есть в будущем. Человека окружает мир сновидения, но он не понимает этого, он не понимает, что все его мысли, вся память и мечты — это мир сна. И чтобы свободно путешествовать в нем, ты должен осознать, что все это сон, и помнить во сне, что ты спишь. Тогда ты не умрешь после смерти, но будешь жить так же, как ты живешь в сновидении, имея свободу путешествия по мирам. Иначе ты окажешься в мире Эрлика под гнетом своих страстей, привязанностей и страха. Свободный полет тебе будет неведом. Когда же ты будешь себя осознавать во сне без сновидений, ты станешь полностью свободным от этого мира форм, мира смертей и рождений. Ты постигнешь мир Тенгри-хана. А вот теперь послушай еще одну историю.
Сыновья Бога белого и черного
Давно в старину в одном улусе жил один очень богатый старик по имени Юёдэй Угаалаах. Он имел девять сыновей, из которых восемь уже были женаты. Некоторые отделились от отца, а некоторые жили при нем. Младший из них, последний плод матери, был самым любимым сыном. Он был еще холост.
В этом же улусе, но далеко от упомянутого богача жил другой богач, который в своем наслеге был князем и одновременно слыл за конокрада. Тот имел сына и дочь. Юёдэй Угаалаах младшему сыну сговорил дочку этого старика за очень дорогую плату и подарки. Хотя весь договоренный калым был выплачен сполна, но старик-тесть медлил со свадьбой и выдачей своей дочери, выдумывая разные дополнительные подношения-подарки: «разжатия челюстей» и тому подобное, которые тоже аккуратно доставлялись ему.
Однажды весной у Юёдэй Угаалааха ожеребилась молодая перворожавшая кобылица. Жеребенок-самец бело-пегой масти имел гриву, которая росла по хребту, вплоть до основания хвоста. Жеребенок был настолько слаб, что не мог подняться на ноги. Старик-хозяин, получив первую весть о появлении такого особенного жеребенка, обрадовался.
— Я родился по предопределению самого Юрюнг-Айыы-Тойона и считался его сыном. Это, наверное, он сам даровал мне, так же, как мы наделяем невесту приданым — имуществом и живым скотом, идущим на поводу. Этот слабый жеребенок вплоть до самой осени, пока не пожелтеет и не засохнет трава, не поднимется на ноги. Старательно ухаживайте за ним, на руках подносите его к матке!
Слуги поступили так, как было приказано: целое лето нянчились с жеребенком, на руках поднося к матери. Как предвидел сам старик, он поднялся на ноги поздней осенью и стал отменным «убаса» (однолеток). Жеребенок вырос и был оставлен табунным жеребцом. Замечательно рослый и плодовитый, он стал известен во всем ближайшем околотке под именем Мюллю-Босхонг (Неподвижный калека). Он брал с собой только шесть кобылиц. Когда он ржал, казалось, сама земля в ответ дрожала, а небо откликалось шумным эхом. Когда Юёдэй Угаалаах сговорил сыну невесту, этот жеребец уже был у него.
Однажды сам старик с сыном поехали к свату, чтобы окончательно сговорится о переезде невесты. Два старца завели беседу о том, о сём. Но вдруг старик- домохозяин завел странную речь:
— Мы ведь с тобой оба — люди известные и именитые. По моему мнению, последний подарок, который полагается по нашим обычаям при переезде невесты к мужу, должен соответствовать нашему положению. Я слышал, что у тебя есть именитый жеребец Мюллю-Босхонг. В качестве заключительного подарка взамен моей дочери я жду от вас половину туши этого жеребца. Заколи его. Одна половина останется у тебя, а вторая достанется мне!
Слова свата настолько поразили Юёдэй Угаалааха, что он сразу замолчал и прервал беседу. Он подумал про себя: «Смотрите-ка, каков он! Приманивая своей белоликой дочерью, заставил перетаскать все мое богатство, а теперь ему не хватало еще лишить меня и жеребца Мюллю-Босхонга? Нет! Этому не бывать!»
Старик не дал слова и, прекратив дальнейший разговор по этому поводу, вернулся домой, а сын остался еще у невесты.
После отъезда свата, домохозяин говорил с зятем:
— Твой отец уехал, не дав решительного слова по поводу моего предложения. Это его дело, но и ты сам, улучив ветреную погоду, можешь привести ко мне жеребца Мюллю-Босхонга! При этом условии я не стану отсрочивать еще на лишний день отъезд твоей жены. Будучи человеком именитым, я хотел бы отведать мяса знаменитого коня!
Будучи зятем, парень не хотел нарушать речи своего тестя. По старинным обычаям авторитет жениной родни стоял выше отцовской. И действительно, выбрав один очень бурный день, он пригнал ему просимого жеребца с табуном — шестью кобылицами. Всех семерых тотчас же закололи. Оказывается, в юрте тестя камелек на особой оси поворачивался и под ним был вырыт большой погреб. Все туши положили в тот погреб.
У этого старика был подручный парень-любимец, который заменял ему руки и ноги. С быстротой летящей птицы он исполнял все его поручения. Однажды старик услышал молву, что где-то в Мегенцах (другой улус на противоположном, правом, берегу Лены) есть знаменитый конь. Он приказывает упомянутому парню тотчас же отправиться и привести ему этого коня.
Парень не медлил и вскоре привел коня. Прикрутил его к коновязи. Родной сын старика вышел с топором и с размаху ударил, метя в лоб коня, но удар просвистел по воздуху и угодил в другого парня, который держал конец повода. Обух пришелся в голову и вдребезги разбил череп молодого парня. Старуха-мать, увидев несчастье, стремглав побежала в юрту, причитая:
— Старик, случилась страшная беда: сын убил человека!
Но, однако, старик был совершенно спокоен:
— Ничего, успокойся, мы найдем способ от него избавиться!
Выйдя во двор, он обратился к сыну:
— Ну, паренек, этот конь, наверное, имеет в себе Духа покровителя, божество! («Айыылаах, тангара лаах»). При новой попытке заколоть его, пожалуй, случится другое несчастье. Подвяжи хвост коню, а убитого парня, спутав ремнем за кисти, пусти волоком за конем!
Сделав так, как советовал старик, коня отпустили на свободу. Он, волоча за собой труп убитого, примчался домой. Там решили, что какой-то конокрад, поймав коня, убился… Произвели в этом смысле маленькое расследование, и труп человека предали земле. Тем и делу конец.
Вернемся теперь к Юёдэй Угаалааху. Когда обнаружилась пропажа жеребца Мюллю-Босхонга с его табуном, девять его сыновей пустились на тщетные поиски. Наконец отец приказал им прекратить дальнейшие розыски.
