— Я не представляю себе, чтобы кто-нибудь из имеющих десять пальцев решился протянуть их к моему добру, чтобы кто-нибудь из имеющих пять пальцев осмелился что-либо взять у меня? Само Божество Юрюнг-Айыы-Тойон даровало мне этот конный скот, оно же само, наверное, и распорядилось убрать его!
Наступила весна, стало теплее, а дни длиннее. В эту пору один старик-нищий из родичей Юёдэй Угаалааха пошел попрошайничать в тот район, где жил сват последнего. Придя во двор его, он остался ночевать в юрте, отведенной для скотников. Ему почему-то долго не спалось, но, однако, он лежал на постели, прикинувшись сонным. В это время вошла в юрту одна женщина и вступила в беседу с той, которая жила там. Домохозяйка вдруг среди разговора стала упрекать гостью.
— Что же ты не поделилась со мной изобилием наступившего года, совершенно забыла меня?
Другая женщина возразила:
— о чем еще вздумала говорить? Я попыталась было взять в ведро потроха одной кобылицы и спрятала это в телячьи ясли. Моя хозяйка, обнаружив это, так разбранилась, что я и сама не рада осталась. И за такой пустяк!
Женщины продолжали беседу:
— Ныне вы закололи знаменитого жеребца вашего свата Мюллю-Босхонга с шестью кобылицами. Вероятно, у вас такое изобилие пищи, подбрюшного жира и прочее?
— Ну, что значит закололи скотину? Это еще пустяки! А вот нынче они убили человека. Знаешь, приказали своему парню привести из Мегенцев коня, привязали его к коновязи и хотели топором в лоб, но хлопнули в лоб бедного парня, который держал коня. Труп убитого привязали к хвосту коня и отпустили с ним. Вот какие дела они творят!
— Ну а из пищи той много запасено у вас? Наверное, лежит?
— Давным-давно все съели, неужели будут хранить по сию пору? Лишь одно стегно Мюллю-Босхонга запасли для лета. Положили в холлогос с таром («холлогос» — большое ведро из бересты; «тар» — скопы скисшего снятого молока) и вывезли в летник.
Старик-нищий, услышав разговор женщин, на следующее же утро поспешил домой и обо всем услышанном подробно рассказал Юёдэй Угаалааху. Последний в то время ослеп на оба глаза, но, тотчас же взяв провожатого, поехал в город. Уезжая, он сказал сыновьям:
— Я вывезу из города начальство, к этому времени дом приведите в порядок!
Через несколько дней он вернулся с представителем власти, который имел приказ произвести по его указанию обыск. Переночевав одну ночь, проехали прямо к свату. Под камельком обнаружили погреб, который был пуст. Поехав в его летник в холлогосе с таром обнаружили одно стегно Мюллю-Босхонга. Приказали привести ту самую женщину, которая была свидетельницей убийства человека, и строго допросили. Та, не утаив ничего, обо всем подробно рассказала, как все было. Сына арестовали и увезли в город судить.
Старик-отец стал таскаться по судам и начальству. Для уплаты уворованного и на взятки властям того времени, жадным до денег, он промотал почти все свое богатство. Под конец сына сослали на каторгу, отец и мать одни остались дома.
Однажды старик сказал жене:
— Я был человеком, созданным по произволению самого Хара-Суоруна. («Черный ворон» — древнее божество якутов). Родился я с предопределением судьбы — не ведать, пока живу, в этой средней земле какой-либо неудачи, не подвергаться случайному несчастью. А Юёдэй Угаалаах родился по произволению самого Юрюнг-Айыы-Тойона (Белого, Святого Творца) и потому, будучи выше по указу судьбы, одержал верх надо мной. Видимо, сказалась его исконное превосходство.
Старуха возразила ему:
— Случившегося не вернешь. И никакая сила за нас не отомстит. Наша песенка уже спета!
Старик встрепенулся и добавил:
— Нет, погоди, не все еще кончено! Вот у меня есть сосед Кутуйах — шаман, который силою своих Духов проходил сквозь игольное ушко. («Иннэ бюргэс юютюнэн кыырар» — поговорка). Надо бы его попросить совершить камлание и пожрать Юёдэй Угаалааха со всем семейством. Ну их к чертям!.. Эта одна белоликая дочь, родившись, довела нас до несчастья!
Пригласил он шамана и заставил совершить камлание. Тот проплясал подряд три дня и три ночи и совершенно напрасно молил своих Духов. Погубить Юёдэй Угаалааха никак не удавалось. Шаман вернулся из своих полетов.
— Его Дух-покровитель, его Божество преградило дорогу и не впустило к нему.
— Если так, то, значит, они люди с прочным назначением и никакая Сила их не одолеет. Но тем не менее не откажи еще раз потрудиться. Вознесись к создавшему меня Хара-Суоруну. Я создан был с твердым назначением не попадать в беду в течение всей своей жизни в этой средней земле.
Шаман согласился и еще одну ночь совершал камлание. Отправился к Хара-Суоруну и сказал ему:
— Созданный самим Юрюнг-Айыы-Тойоном сын его Юёдэй Угаалаах созданного тобой сына довел до несчастья.
— Правда, он был создан мной со счастливым уделом — избегать беды земли. Если же он терпит ныне разные неудачи, то это происходит потому, что его противник создан более высшим, чем я, Божеством — Юрюнг-Айыы-Тойоном, — ответил Хара-Суорун. — Но тем не менее возьми с собой вот эту веревку и брось ее около изгороди Юёдэй Угаалааха. Если кто-нибудь из них найдет эту веревку, то все они станут конокрадами и не будут выходить из темниц.
С этими словами Хара-Суорун вручил ему окровавленную веревку длиной в девять маховых сажен. Шаман, спустившись на Землю, веревку ту бросил около жилища Юёдэй Угаалааха. Она пролежала там очень долго. Люди Юёдэй Угаалааха часто проходили мимо нее. Но с открытыми глазами не видели веревки.
Только много лет спустя собственный внук того старика, по просьбе которого веревка была брошена, сын его дочери, увидел веревку и принес домой. С тех пор он стал неисправимым конокрадом. День и ночь, не сидя у себя дома, промышлял воровством. Часто попадался и садился в острог. Каждый раз родные освобождали его, неся большие расходы. Но он опять попадался. Благодаря этому его семья промотала весь свой скот…
Когда Юёдэй Угаалаах со старухой умерли, сыновья обеднели, и тоже все постепенно превратились в конокрадов. Другой старик был еще долго жив и при получении каждой новой вести о несчастье своего врага радовался:
— Ну хорошо, значит, и они пошли по моему пути и разделят мою участь!
— Вот так, — сказал Алтай Кам, грея руки у огня. — Сюр-двойник каждого человека дается ему тем или иным Божеством, Духом вместе со своим предназначением, со своей судьбой. Но далеко не у всех людей Сюр дается великими Духами. Предназначение многих не большее, чем у овец — просто добывать пищу и размножаться. После смерти же Сюр вновь возвращается к тому Божеству, которое дало его, неся с собой весть о выполненной задаче.
— Что же делать людям, имеющим низкое предназначение? — спросил Рыбья Кость.
— Такой человек, — сказал Алтай Кам, — должен оставить все, чем он занимался, все свои мысли, желания и мечты, пойти и найти человека с высоким предназначением и разделить с ним его судьбу. Но сделать это ему будет нелегко, если он оставит хоть что-то из своего прошлого, оно может засосать его обратно, и он снова вернется к своему незавидному существованию, которым живет подавляющее большинство. И если он действительно разделит судьбу Великого человека, то Духи заново скроят его, т. е. он пройдет рассечение, перерождение. Как только кандидат по окончанию рассечения встает с ложа, тотчас же призывает он другого шамана. Этот последний должен знать тот сучок на священном шаманском дереве, где лежит, воспитываясь, Душа будущего шамана. Есть особая луо-рыба из «источника смерти и несчастья», имеющая одну голову и два хвоста. Вскормив слизью этой рыбы воспитываемую Душу кандидата в шаманы, посвящающий шаман обязан поднять ее с гнезда, чтобы новый шаман мог приступить к священнодействию, т. е. шаман должен получить Кут — Силу. Есть особый горный хребет, куда поднимаются от горы Джокуо по проходу Ченгкейдеех-Аньага. Кандидат в шаманы вместе с обучающим шаманом должен подняться на этот хребет в тонком теле.
Шаман-Учитель идет впереди, а кандидат — позади. Учитель во время этого пути наставляет кандидата и показывает ему узлы дорог, ведущих к разным голым мысам, где находятся источники человеческих болезней.
Потом Шаман-Учитель приводит Душу в дом. Здесь оба надевают шаманские плащи и совершают камлание. При этом наставник, дойдя до дорог тех или иных злых Духов, указывает, какая часть тела шамана какой болезни или какому бесу соответствует и имеет лечебную силу. Каждый раз при указании таких мест наставник плюет в зев кандидата, который должен проглатывать эту слюну. Таким образом, кандидат, узнав все дороги «несчастий нижнего места», возвращается (восходит) домой на среднее место, т. е. он знакомит его с тонким миром.
Если у Шамана-ученика плохой невосприимчивый организм — слабый Кут, — то злой Дух будто бы хочет взять, т. е. умертвить его самого. Тогда Шаман-Учитель взамен главных костей шамана должен дать, обречь на смерть кого-нибудь из его родни, по одному человеку за каждую кость. Например, взамен черепа — одного человека и т. д., так как Кут хранится в костном мозге и остается на века связанный со скелетом давно умершего.
