Рулон молча кивнул и стал облачаться. Он, конечно, помнил все рассказы шамана, но, что делать, совершенно не представлял. Только одно сильное чувство было в его сердце — помочь. Когда одежда была на нем, Лена протянула ему сосуд с молоком.
— Там и ее кровь, — подсказал Учитель, — принеси его в жертву.
Рулон взял в одну руку сосуд с молоком, а в другую — бубен.
Он взглянул на яркое солнце и подставил под его лучи бубен, чтобы согреть его. Потом мелкими шажками, нагнувшись, пробежал по кругу и, остановившись, вылил в его центр молоко со словами:
— За наследника Рода с мигающими глазами, за питающегося молоком младенца тебе выкуп даю.
Рука стала выбивать ритм, а ноги притоптывать. Почти сразу реальность стала отодвигаться. В это время шаман думал только о Душе потерянного ребенка, и перед ним открылась завеса тайны, где его искать.
Рулон обнаружил себя около молочного озера Сут-Коол. Ему не пришлось долго искать нужное место, как раньше. Он сразу достиг цели. Возможности удивляться в мире Духов не было, но вот облегчение он все же испытал.
Молочное озеро кормило Души не только людей, но и зверей. Чтобы быть чистым перед лицом Богини, Рулон помылся в озере. Он был вроде бы в одежде, но ощущал себя голым. Парное молоко приятно ласкало тело. Раньше не то чтобы мыться в молоке, не приходилось даже такого количества молока видеть. А теперь плескался в нем, как ребенок, и постепенно становился ребенком. Он был чист и безгрешен, как младенец, и мог отправляться на поиски матери Умай.
Выйдя из озера, Рулон почувствовал, что двигаться нужно на восток. Взмахнув руками, он полетел. Если ты хоть раз летал, то умение и чувство полета не забываются никогда. Но на этот раз лететь было очень легко. Видимо, купание в озере дало такую легкость. Вскоре он увидел гору Ак-Тошон, а подлетев ближе, множество пещер в ней.
В одной из них и висят люльки с Душами людей и зверей. Здесь живет Богиня Умай.
Пришлось заходить в первую попавшуюся. Оттуда доносились голоса.
— Я выиграл, я, я, отдай все мне.
«Да, пещера явно не та, голос не похож на Богиню Умай», — подумал Рулон.
Но любопытство и в другом мире не оставляло молодого шамана. И он тихонько протиснулся дальше в пещеру.
Человек с головой медведя и волкообразное существо увлеченно играли в кости. На кону лежали маленькие изображения белок. Игра шла бурно, с накалом страстей. Так же тихо Рулон вышел обратно. Он понял, что это Духи какой-то местности играют в кости. А призом будут белки, и в том месте, где живет выигравший Дух, прибавится белок, а где живет проигравший — наоборот.
Тут Рулон вспомнил, зачем пришел сюда и сосредоточился: перед ним всплыли глаза Лены, наполненные болью и страстной любовью к будущему ребенку. Шаман сам стал этими глазами, и они повели его все выше и выше в гору. На самой вершине была огромная пещера. Туда-то и вошел шаман. Перед ним открылась бесконечная пещера с мягким светом внутри. Но ни стен ее, ни потолка видно не было. Все пространство было заставлено люльками, а в них лежали младенцы. Рулон подошел к ближайшей — там спал маленький медвежонок, дальше — бельчонок, еще дальше — мараленок. Здесь были и люди, и звери. Наконец он наткнулся на первое человеческое дитя. В этот миг он был Леной и знал, что ему нужен только один-единственный, и знал, что почувствует нужного. Очень долго он ходил от одной люльки к другой, но ничего не происходило. Вдруг Рулон спиной ощутил чей-то теплый взгляд. Позади него стояла женщина с очень знакомым и родным лицом, от нее веяло нежностью и заботой. Это была Богиня Умай, похожая на всех матерей сразу.
— Я знаю, зачем ты пришел. Мне понравилась твоя жертва. А главное — ты искренне хочешь помочь. И у тебя есть для этого силы.
Рулон слушал ее плавную речь.
— Вот возьми, — и Умай протянула младенца.
Это была очаровательная девочка с очаровательными розовыми пяточками. Рулон взял ее на руки и сразу почувствовал сильную любовь, любовь матери к ее ребенку.
И вот он опять в обычном мире стоит перед Алтай Камом и Леной. Ребенка на руках не было, только сосуд с оставшимся молоком. Потрясенный и растерянный Рулон не двигался и ничего не говорил.
— отдай молоко женщине, Душа ребенка там, — проговорил Алтай Кам.
Лена с трепетом приняла молоко и тут же его выпила. Глаза ее сразу изменились. В них появилась уверенность и радость.
— Спасибо! — женщина улыбнулась и пошла прочь.
Рулон зачарованно смотрел ей вслед.
— Что, Рыбья Кость? Ты сделал самое трудное — принес Душу в наш мир, и у тебя получилось. Значит, ты настоящий шаман. Главное — теперь решить, каким ты будешь: белым или черным? Черный может все: принести себе пользу, а другим вред, жить как обычный человек, со всеми его радостями, и быть при этом сильным шаманом. Только путь его лежит все больше в мир подземный, к Ульгеню он не ходит, может питаться Душами людей и становиться сильней. Если ты выберешь этот путь, тебя будут все бояться и уважать.
— А белый? — спросил Рулон.
— А белый должен быть чист. У него не получится приносить себе выгоду. Жить ему в мире людей трудно, делать нужно только добро. Но возможностей в мире Духов больше. Белые шаманы сильнее. Выбор за тобой. Останься в пещере и думай, — и Алтай Кам пошел к себе.
Думал Рулон всего один день. И, приняв твердое решение, отправился к Алтай Каму.
В чадыре было пусто. Не было не только самого шамана, но и его вещей. Ничего. Только один нож. А на нем нацарапано: «Он твой. Ты стал шаманом». Рулон понял, что искать Великого шамана не нужно. Он ушел специально — учение закончено. Он стал шаманом.
ЧАСТЬ 2. Тайна шаманизма
Душа шамана
Рыбья Кость сидел в яранге. Снаружи завывал ветер. Ему что-то взгрустнулось, он стал вспоминать дом, своих близких. Алтай Кам, то ли тоже загрустив, то ли уловив его настроение, запел какую-то непонятную лирическую песню. Он никогда не думал, что старый шаман может так хорошо петь. От этой песни воспоминания и боль об утраченном прошлом усилилась так, что он непроизвольно заплакал.
— Ну вот что началось, — сказал старик, прекратив пение, — видишь, как все это умерщвляет тебя, твои привязанности. Вон весь ослаб, разнюнился.
— Да, что-то я заслушался песню, — начал он оправдываться.
— Песню я запел специально, — продолжал старик, — чтобы усилить то, что было в тебе. Но вначале ты услышал другую песню. Это женщина из твоего прошлого тоскует по тебе. И это подействовало. Ты тоже стал тосковать. Душа Тесь потянула тебя в царство Эрлика, и Кут стал покидать тебя. Если человек долго будет так тосковать и жить прошлым, то Кут выйдет, и человек может даже заболеть или несчастья начнут преследовать его. Вот теперь настройся. Кто тревожит твою Тесь? Кто тянет к Эрлику? — сросил старик, подкладывая дрова в очаг.
Рыбья Кость закрыл глаза и стал перебирать в памяти всех своих женщин. Первой он вспомнил Марианну и аж вздрогнул, как будто его окатили холодной водой. От нее шло состояние силы и отрешенности. Он вспомнил Лилит и почувствовал ее бешенство и озлобленность. Иногда она злилась так сильно, что он начинал чувствовать себя подавленным, как будто ему угрожала какая-то неведомая опасность. Тогда он становился жестче и яростней, чтобы сбросить с себя этот страх. Селена. Да. Именно от нее идет состояние тоски, сейчас она вспоминает его, почувствовал он.
— Ну что, понял в чем дело? — спросил Алтай Кам, — теперь настройся на будущее, на царство Ульгень Хана и исправь состояние.
Рыбья Кость сел удобнее и стал думать, как он встретится с Селеной.
— Нет! — прервал его старик, — не проецируй прошлое в будущее, иначе никакого будущего не будет. Это будет только замкнутый круг из повторяющихся прошлых событий. Так ты не пойдешь вперед.
Рыбья Кость глубоко вдохнул и с силой выдохнул воздух, выпрямил позвоночник и, сосредоточившись в межбровье — седалище Бось, стал думать о будущем. Как он откроет людям великие знания Алтай Кама. Как изменит это жизнь многих людей к лучшему. И потом, как это бывало в детстве, устремился куда-то в голубую даль, предчувствуя, что его ожидает что-то великое и чудесное там, в будущем, когда он станет сильнее и мудрее. От этого его состояние совсем изменилось, он наполнился оптимизмом, энергией. Захотелось сразу же начать что-то делать.
— Вот! Уже совсем хорошо! — сказал Алтай Кам, настукивая костью о кость какую-то веселую мелодию.
— Неужели все воспоминания, все прошлое плохое? Это то, что нас убивает? Ведь не можем же мы жить совсем без памяти?
— Без памяти не можем, а вот без привязанностей нужно научиться, — сказал шаман. — Есть сильные Теси-предки. Воспоминания, которые помогают нам. Вот мой Учитель, например, черный шаман. Это великий Тесь-предок, он помогает. А у тебя вот эта цыганка, которую ты только что вспоминал, ух и сильная же женщина! Совсем другое шло от нее ощущение.
