женщину. Это Кира. С ней обошлись грубо. Лицо – один сплошной синяк.
Вольга бросается вперед. Черный бьет ее по голове рукоятью топора. Она шатается, пытается выпрямиться. Черный вместе с другим шипом подсекают ей ноги и прыгают на спину, придавливая ее к полу.
– Вольга, перестань… – Я сижу, оцепенев, а герцог взирает на меня с нейтральным выражением лица. – Вот как синдикат обращается со своими контрагентами?
– Нет. Я не рабовладелец. Уважение оказывают до тех пор, пока долг не погашен. – Герцог улыбается. – В конце концов, что такое человек без кодекса?
Кира беспомощно смотрит на меня, разбитое лицо опухло. Она никогда мне не нравилась – хотя не сказать, чтобы Дано нравился мне гораздо больше, – но от того, что эти психи сделали с ней, меня мутит.
– Отпустите ее. Она ничего вам не сделала.
– Напротив. Она предала моего друга.
– Кого?
Глаза герцога блестят:
– Тебя, дорогой.
– Что? О чем вы?
– Твои друзья – дешевка, – говорит Горго. – К алому я нашел подход, но эта… она явилась ко мне сама. Предложила шпионить за тобой – конечно, за деньги. Сообщать о каждой сигарете. Каждом стакане. Она прибегала и чирикала мне на ухо, как домашний питомец, который хочет, чтобы его угостили вкусненьким и погладили. Хотела стать шипом.
Кира прячет глаза, и меня мутит еще сильнее – я понимаю, что это правда.
– Ты же была нашим другом, – говорит ей Вольга.
Нет. Не была.
– Я полагаю, девушка-алая, которую ты забрал с корабля, и была твоим информатором? – уточняет герцог. – Лирия из Лагалоса. Та самая, которую ты обманом заставил пронести дрон Кобачи.
Я не хотел, чтобы синдикат знал о Лирии. Но Кира рассказала им все.
– Да.
– А потом ты спас ей жизнь. Твой профессионализм внезапно подвергся проверке, Эфраим. – Герцог больше не улыбается. – Зачем было спасать ее?
– Вы спрашивали меня, какой я вор, порядка или хаоса? – медленно говорю я. – Я принял заведенный порядок. Теперь это ваш мир. Ваши правила. Она оказала услугу – возник долг. Она заслужила плату.
– Что ж, это хороший ответ, – соглашается герцог. – Но она не вор. И не твой друг. Она – рабыня во всем, кроме имени, и она побежит обратно к своим хозяевам. Так что, боюсь, ей придется умереть. – Он ждет возражений, но я знаю, что это бесполезно. Единственное, что я могу сейчас защитить, – это собственную жизнь и жизнь Вольги.
– Я предлагаю убить и его тоже, – говорит Горго.
– О боже! Горго, ты теперь сделался герцогом Длинные Руки? – удивляется герцог. – Нет? Ну так заткнись. – (Горго холодно улыбается ему, но молчит.) – Ты усложнил нам жизнь, Эфраим. Но синдикат соблюдает свои контракты. Ты ничего нам не должен. Вы можете уйти.
– А что насчет нее? – спрашиваю я, глядя на Киру.
– Она продемонстрировала двуличие. Ей нельзя доверять. Если она так быстро все выложила нам, значит может проболтаться кому-то еще. Но… она обидела тебя, поэтому ее судьба в твоих руках. Кислота, топор, огонь, кулак. Выбери билет в один конец.
– Эфраим… прости, – жалко бормочет Кира распухшими губами.
Я не могу ненавидеть ее. Я слишком устал, чтобы ненавидеть.
– Пожалуйста…
– Вольга?.. – обращаюсь я к черной, но та качает головой. – Просто отпустите ее, – прошу я герцога.
– Спасибо, – скулит Кира. – Спасибо тебе. Вольга…
– Не говори с ней! – рявкаю я.
Герцог приподнимает бровь:
– Ну что ж. Горго, ты слышал, что сказал этот человек. Отпусти ее.
Тот хватает Киру за волосы и волочет в ту сторону, где отсутствует стена высотки. Осознав, что он собирается сделать, Кира пинается и кричит:
– Эфраим! Эфраим!
Я не шевелюсь.
Горго сбрасывает ее с края, словно мешок с мусором. Мы даже не слышим удара. Я представляю, как она лежит грязной кучей мяса пятьюдесятью этажами ниже. Как Тригг на том склоне горы.
Я смотрю на герцога. У меня в ушах звучат крики из прошлого.
– Дайте черной девочке встать, – говорит он.
Отпущенная шипами Вольга кое-как поднимается на ноги. Она скорее зла, чем напугана.
– В конечном счете лишь она оказалась верна. Я ценю верность. И потому ее жизнь будет моим прощальным подарком тебе. Испытанный, верный друг. Ты счастливец. Имеешь куда больше, чем большинство воров может себе позволить.
Я смотрю на герцога и сглатываю желчь.
– Тогда я благодарю вас за покровительство, герцог. Я полагаю, наши дела завершены.
– На сегодня.
Я подставляю плечо хромающей Вольге, и мы направляемся к лифту.
– Эфраим! – окликает меня герцог; я замираю, опасаясь нового поворота событий. – Мне интересно, куда ты сейчас пойдешь?
– Спать.
– В одиночестве? Жаль. Ну а после этого?
– Не знаю. Не загадывал так далеко.
– Теперь у тебя есть деньги – все твои. Достаточно денег, чтобы уйти на пенсию. Чтобы делать все, что пожелаешь. Но я знаю тебя, и ты не из тех людей, которые покрываются пылью. Тебе нужна бурная жизнь. Нужна, чтобы чувствовать себя живым. Чтобы вообще что-то чувствовать. Мы всегда хотим большего – такие люди, как ты и я. Королева может дать тебе то, чего ты жаждешь. Не без моего участия.
Я бросаю взгляд на Горго, потом спрашиваю у герцога:
– Вы предлагаете мне трудоустройство?
Герцог улыбается:
– В том числе. – Он дает Горго визитку, тот приносит ее мне. На ней белым по черному напечатан номер датапада. – Когда заскучаешь, обращайся. Я всегда нуждаюсь в том, кто готов протянуть руку помощи.
Пытаюсь взять визитку, но Горго крепко вцепился в нее длинными ногтями. Визитка рвется пополам. Горго щелчком отправляет свою часть мне в лицо. Я поднимаю обрывок с пола, кладу в карман, и мы с Вольгой уходим, изо всех сил стараясь не особенно спешить. В глубине души я желаю кролику более быстрой смерти, чем досталась Кире. Крыса она или нет, зеленая была из моей команды. И теперь кое-кто мне изрядно задолжал.
43. Лирия
Уличная дичь
Мои туфли шлепают по мокрому тротуару. В ушах эхом отдаются выстрелы скорчеров. Заряды вгрызались в пол у моих ног, когда черные гнались за мной в той недостроенной башне. Их было трое, все в черном. Волосы как выбеленная кость. Они двигались быстрее, чем собаки в лагере 121, отталкивались от стен и балок, как будто там вообще не было гравитации. Я думала, что мне конец, – меня загнали в угол. Единственный выход – прыжок вниз, в бездну.
Но я увидела открытую вентиляционную трубу. Я не знала, есть ли у нее дно, но нырнула внутрь. Оружие преследователей испарило лист металла у меня за спиной. Я пролетела десять этажей,
