в воркование; он наклоняется и гладит Пакса по щеке:
– Ну будет, будет, маленький принц. Не плачь. Тсс. Считай меня послом, приветствующим тебя в реальном мире. Мы в большинстве своем уже провели здесь некоторое время. Но не волнуйся. Ты быстро выучишь правила. – Он поворачивается к своим шипам. – Отнесите их на мою яхту. И чтобы никакой грубости. Нельзя повредить товар королевы. У нее есть планы на них.
Его люди поднимают детей и уносят. Вольга неотрывно следит за ними, пока они не скрываются в яхте.
– Примите мои извинения, – журчит он, снова становясь приторно-учтивым. – Что поделать, в основе моей натуры – сильные страсти.
– Теперь я жду остаток платежа.
Я оглядываюсь на шипов у меня за спиной. Они подкрались ближе. Мой голос даже мне самому кажется мертвым.
– Да-да. – Герцог пренебрежительно машет рукой шипу.
Мой датапад вибрирует, сообщая о переводе средств.
– Благодарю, – говорю я, проверяя цифры. – Приятно было иметь с вами дело.
– И это все? – Герцог приподнимает выщипанные брови. – Я что, так быстро получил отставку? А думалось, наше братство куда прочнее. Я даже сберег для нас бутылку «La Dame Chanceuse»[20]. Надеялся, что мы разопьем ее вместе.
– Сейчас?
– Да, сейчас. Тост за успех на века. За триумф маленьких людей.
– Ночь выдалась долгая. И мне не хочется вина.
– Дорогой мой Эфраим, куда же делся тот завзятый гуляка? Где бравада, где харизма? Грязные дела заслуживают сладкого вознаграждения. – Его пальцы скользят по горлышку бутылки. – Не знай я вас так хорошо, подумал бы, что вы измучены угрызениями совести.
– Вы наняли профессионала, – говорю я. – Если вам нужен компаньон, вызовите к себе для развлечения кого-нибудь из розовых. Я слышал, из них получается прекрасная компания. – (Улыбка исчезает с лица герцога.) – Еще раз благодарю, что уделили нам время, благородный герцог.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти. Вольга не двигается с места.
– Что вы будете делать с детьми?
Нет. Нет. Нет. Я разворачиваюсь обратно.
Брови герцога взлетают.
– Оно говорящее!
– Она тоже склонна к сильным страстям, – говорю я. – Не обращайте внимания. Ну идем же, Вольга.
– Отнюдь! – Герцог расплывается в сияющей улыбке. – Любопытная ворона после такого количества пролитого пота и злых дел вправе задать вопрос. А если я скажу, что собираюсь отдать их здоровенным скотам за моей спиной, чтобы те потешились с ними в свое удовольствие? Ведь и я всю свою жизнь был чужой игрушкой, – мурлычет герцог. – Что ты стала бы делать? – (Вольга не отвечает.) – А если я скажу, что намереваюсь скормить их муравьям? Какую реакцию это вызовет? Наверное, насилие? – Герцог улыбается. – Думаю, да. Мораль – опасная вещь для вора в подобном обществе.
Я тяну Вольгу за руку. Легче было бы сдвинуть с места дом.
Прежде чем я успеваю выдать гневную тираду, позади, рядом с лестницей у лифтов, лязгает труба. Шипы резко разворачиваются с оружием в руках, и я замечаю, как мелькает и исчезает в темном лестничном пролете вихрь рыжих волос. Герцог щелкает пальцами, и его черные срываются с места. Их длинные ноги преодолевают расстояние за два вздоха, и они летят вниз по ступеням. У меня кровь застывает в жилах. Глупая девчонка!
Горго перекрывает нам дорогу к лифту.
– Ты привел компанию? – цедит герцог.
– Нет.
– Уверен? На всех входах стоят датчики движения. Внутрь впустили только твой флаер. Кого ты привез с собой?
– Никого. Моя команда залегла на дно.
– Сядь.
Я собираюсь было воспротивиться, но Горго толкает меня на стул у стола. Двое черных борются с Вольгой. Один из них сует ей в лицо промышленный лазерный резак. Красный луч дрожит перед самыми глазами Вольги. Она замирает. Издалека слышатся приглушенные выстрелы скорчеров. У меня темнеет в глазах.
Я выпустил кролика в волчье логово. Теперь они разорвут ее.
Герцог ждет, глядя на меня, – на виске у него пульсирует жилка, – пока не возвращается один из черных. При звуке приближающихся шагов у меня перехватывает дыхание. Когда телохранитель наконец подходит к столу герцога, я облегченно выдыхаю. Каким-то чудом он вернулся с пустыми руками.
– Это была ржавая, – рокочет он. – Она сбежала.
Герцог смотрит на него с изумлением:
– Алая. Сбежала. От тебя. Белог?
– Мы загнали ее в угол. Она нырнула в вентиляционную шахту. Скорее всего, расшиблась всмятку.
– В вентиляционную шахту?
– Мы туда не пролезли. Шахта ведет вниз. Харальд и Хьерфьорд охотятся. Они притащат голову ржавой обратно за костяной хвост.
Герцог свирепо глядит на этого зверюгу, пока черный в страхе не опускает взгляд. Он жалобно смотрит на других черных, но в их арктических глазах нет жалости.
– Я… разочарован в тебе, Белог.
– Понимаю, господин.
– Ты знаешь, что сделала бы королева, если бы была разочарована?
Черный смотрит на Горго, тот обнажает полумесяц золотых зубов.
– Да, господин.
– К счастью, я знаю, как трудно медведю поймать мышь. Столько нор, куда она может нырнуть! Так что я прощаю тебя, но, боюсь, теперь за тобой долг. Как будешь платить?
Кажется, черный в отчаянии. Он медленно вытягивает левую руку. Герцог легонько шлепает по ней:
– Левая. Отлично. Сколько лет девчонке?
– Молодая. Двадцать зим.
– Особые приметы?
– Она в смокинге.
– В смокинге. – Герцог смотрит на меня, потом снова на черного. – Иди помоги своим братьям, Белог. – Черный кланяется и мчится вниз по лестнице, исчезая в тенях. Герцог поворачивается к Горго. – Разбуди местного барона. Как там его, Кримински? – Горго кивает. – Пусть назначит награду за рыжую суку в… – Он снова смотрит на меня. – В смокинге.
Горго отходит. Герцог поглядывает на меня, постукивая лакированными ногтями по столу:
– Я так в тебе разочаровался, Эфраим…
– Она не…
Один из черных дает мне оплеуху. Получить оплеуху от черного – все равно что с размаху получить дверью по голове. Я валюсь на пол второй раз за ночь. Они усаживают меня обратно на стул.
– Кто она такая?
– Не знаю.
– Ты лжешь мне? Я ненавижу лжецов.
– С какой стати я стал бы приводить сюда кого-то еще? – Я встряхиваю головой, чтобы в глазах хоть как-то прояснилось. – Я знаю правила.
– Однако же ты их нарушил. Я велел привести лишь твою команду. А ты привел не всех. Как будто ты боишься меня. Как будто я не сдержу свое слово! Как будто мне нужно лгать!
– Я никогда не беру свою команду на передачу товара.
Герцог, весело прищурившись, кивает на Вольгу:
– Кроме этой носильщицы. Но не волнуйся. Поскольку ты взял на себя смелость не повиноваться мне, я взял на себя обязанность помочь тебе соблюдать правила.
Сделав звонок, Горго возвращается. Он волочет за собой
