Гарри оставил почту на столе в гостиной, там где всегда оставлял ее в День Хлама. Потом направился в кухню, на запах кофе. Он продолжал громко петь: чтобы не приняли за грабителя. А то ведь могут встретить и выстрелом из ружья.
Я брел сквозь город «Страна раба»Меж придурков и подлецов.И все, с кем сводила меня судьба,Мне харкали гной в лицо.Милость господня и благодатьИногда нас приводят в смятенье.И мы застываем, так вашу мать,Раскрывши рот в удивленьи.Господних замыслов смертная плотьНе в силах понять конечно,Но если кого возлюбил господь,То это уже навечно.
На кухне было кофе! Горела газовая плита, и на ней стоял большой кофейник, а неподалеку три чашки. Гарри налил себе полную чашку и запел с триумфом:
Я это знаю, мне дан был знак.Ни от кого не скрою,Что происходит, мать его так,Когда я голову мою.Я не шучу, говорю всерьез:Там где было говно,Вода, стекая с моих волос,Обращается вдруг в вино!Бесплатно я это вино раздаю(Пусть до отвала пьют!)Людям, за жизнь познавшим своюОдно лишь: тяжелый труд.Ведь если почаще вино хлестать,Поверишь, что все же естьВ подлунном мире, так его мать,Любовь, доброта и честь.И пусть упивается, мать их так,Те, кто нужной поражен,Но не пинают встречных собакИ не мордуют жен.
Гарри обнаружил вазу с апельсинами. Целых десять секунд боролся с искушением, потом взял один. Идя через кухню к задней двери, Гарри очистил его. И вышел из дому — к расположенной за домом апельсиновой роще. Миллеры — коренные уроженцы здешних мест. Они должны знать, что произошло. Они должны быть где-то поблизости.
Чудо если дар посылаемый нам,Добрый подарок небес,И кто-то шествует по волнам,И мир этот полон чудес.Душа у людей далеко не чиста —В дерьме с головы до пят.Люди распяли когда-то Христа,Но я-то еще не распят!Не надо смерти бояться и ждать,Прозрев я вам говорю.И ежедневно, так вашу мать,Я голову мою свою!
— Эй, Гарри! — крикнул кто-то. Крикнул откуда-то справа. Меж апельсиновых деревьев, проваливаясь в вязкую грязь, Гарри пошел на голос.
Джек Миллер, его сын Рой и невестка Цицелия, впав в полную панику, занялись сбором урожая помидоров. Они расстелили на земле огромный кусок брезента и складывали на него помидоры — так подряд, не разбирая, как спелые, так и наполовину зеленые. — Если их оставить так на земле — пропыхтел Рой — они сгниют. Отнесите их в дом… Быстрее. Вы должны помочь нам.
Гарри посмотрел на свои заляпанные грязью ботинки, на почтовую сумку, на набухшую от воды форму. — И не пытайтесь задержать меня, — сказал он. — Это бы противоречило установленным правительством правилами…
— Ладно, — Рой спросил: — Скажите, Гарри, что происходит?
— А вы не знаете? — Гарри сделалось страшно.
— Откуда мы можем знать? Телефон не работает со вчерашнего дня. Электричества нет. Телевизор не работает, этот проклятый телевизор не… Извини, Цисси. Радиотранзистор не ловит ничего, кроме атмосферных помех. А в городе так же?
— Не знаю, как в городе, я там не был, — сознался Гарри. — Мой грузовичок сдох — в паре миль отсюда к дому Джентри. Еще вчера. Я провел ночь в его кабине.
— Гм-м, — Рой перестал на мгновение лихорадочно срывать помидоры. — Цисси, ты лучше иди в дом и начинай их консервировать. Выбирай только спелые. Гарри, давайте заключим сделку. Завтрак, обед и кроме того, мы отвезем вас в город. И еще: я никому не скажу, какую песню вы распевали в моем доме. За это вы остаток сегодняшнего дня будете помогать нам.
— Ну-ну…
— Я отвезу вас и замолвлю за вас словечко.
Возможно, Волк и не сожрет его за потерю автомобиля. — Если я пойду в город пешком, то все равно доберусь туда позже, если вечером поеду в машине, — сказал Гарри. — Я согласен, — и принялся за работу.
Они почти не разговаривали, сберегая дыхание. Потом Цисси вынесла из дома бутерброды. Миллеры еле-еле заставили себя прервать работу.
Торопливо поев они принялись срывать помидоры снова. Если они и разговаривали, то лишь о погоде. Джек Миллер, проживший в долине пятьдесят три года, никогда не видел ничего подобного.
— Комета, — отозвался Рой. — Ты сама слышала, что говорили во время той телепередачи. Она прошла мимо Земли на расстоянии нескольких тысяч миль.
— Значит, прошла мимо? Это хорошо, — сказал Гарри.
— Мы не слышали, что она прошла мимо. Слышали, что она должна была пройти мимо, — сказал Джек Миллер, продолжая срывать помидоры.
Никогда еще Гарри за всю свою жизнь не приходилось работать столь тяжко. Внезапно он понял, что день уже клонится к вечеру.
— Эй, мне нужно в город, — потребовал он.
— Ладно. Эй, Цисси, — позвал Джек Миллер, — выводи пикап. Заеду кстати в магазин кормов, нам понадобятся большие запасы еды для коров и свиней. — Из-за чертова дождя большая часть кормовых запасов, что у нас есть, придет в негодность. Лучше сразу закупить корма, прежде чем кому-нибудь придет та же мысль. Через неделю цены подскочат до неба.
— Если через неделю их вообще можно будет где-нибудь купить, — сказала Цисси.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил ее муж.
— Ничего, — она пошла к гаражу. Тесно облегающие джинсы обрисовывали все ее выпуклости, со шляпы падала вода. Она вывели «Додж» — пикап. Гарри торопливо забрался в машину. Почтовую сумку, чтобы защитить ее от дождя, он держал на коленях. На время работы он оставил ее в сарае.
Автомобиль без труда шел по грязи, покрывающей подъездную аллею. Когда подъехали к воротам, открывать их вышла Цисси. Гарри с его огромной сумкой просто не мог сдвинуться с места. Вернувшись, Цисси улыбнулась ему.
Они не проехали и полмили, как дорогу перегородил огромный разлом. Участок дороги, упирающийся в разлом, был весь перекорежен, и весь перекошен был склон холма, и тонны жидкой грязи, сорвавшейся со склона, завалили дорогу по ту сторону разлома.
Гарри внимательным взглядом обозрел все это. Цицелия оглянулась, собираясь развернуть машину в обратном направлении. Гарри начал вылезать.
— Но не собираетесь же вы идти пешком, — сказала Цицелия.
— Почта должна быть доставлена, — пробормотал Гарри. И рассмеялся: — Если ее развозка не закончена вчера, то…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
