— Вижу, тебя можно поздравить с успехом, — замечает Кардинал. — Когда понадобится огнемет?
— Сейчас.
Кардинал недовольно покашливает.
— Родион, вообще-то, я не храню подобных вещей у себя в кладовке. Мне потребуется время.
— Сколько?
Пауза. Я уверен, что сейчас Кардинал просчитывает возможные варианты развития событий и то, как заполучить Некроманта, книгу и ассиратум до того, как из раструба огнемета с ревом вырвется смертоносный заряд.
— Дай мне час, — говорит он. — Устроит тебя такой срок?
Меня устроит. Час — это ничто по сравнению с потраченными на пустые поиски днями и неделями.
— Да, вполне. Куда мне подъехать?
— Просто позвони мне через час, и я уточню.
— Карди, — говорю я, — ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались?
— Конечно, — отвечает он. — И как видишь, я свои обязательства выполняю и оказываю тебе посильную помощь, причем среди ночи и по первому требованию.
— Спасибо, но я о другом. Мы договаривались, что твои люди будут держаться от меня подальше, когда я пойду за Некромантом.
— Так и будет, мой мальчик. Так и будет.
— Сегодня я стряхнул чье-то чертовски грамотно организованное наружное наблюдение. Не меньше пяти мобильных экипажей, представляешь? Парни вели меня так деликатно, словно прошли специальное обучение в школе хороших манер для шпионов. И не говори мне, что это были не твои люди.
Кардинал печально вздыхает.
— Увы, Родион. Это действительно были мои люди. Я сожалею о случившемся, но поверь мне, все это было сделано только ради твоей безопасности. Они просто присматривали за тобой. Я бы не простил себе, если бы с тобой что-нибудь случилось в ходе твоих… изысканий.
— Я очень тронут, но больше присматривать за мной не надо. Если сегодня я опять замечу наблюдение, то буду считать, что все наши договоренности утратили силу. Карди, помни: теперь я знаю, где Некромант. Я знаю, кто он. И если твои люди попробуют помешать мне, я скроюсь в этом городе так хорошо, что тебе придется сровнять его с землей, чтобы меня найти, но за это время я успею достать этого упыря, и ни манускрипта, ни эликсира ты уже не получишь.
Я знаю, что говорю сейчас в тоне совершенно недопустимом в общении с Кардиналом. Но мне важно донести до него серьезность своих намерений, и он терпит мою грубость, потому что понимает: сейчас я единственный человек в этом мире, который может привести его к искомой цели.
— Родион, не нужно столько громких слов. Я и так прекрасно тебя услышал. Мы договорились. Пойду искать для тебя огнемет. Может, завалялся где-нибудь в кухне. Позвони через час.
Разговор закончен. Час пройдет быстро, но мне кажется, что теперь минуты тянутся бесконечно долго, и что, когда этот час наконец пройдет, за окном уже проснется хмурое утро. Надо начать собираться, это поможет скоротать время. Я беру пистолет, вынимаю обойму и начинаю заряжать ее патронами с серебристо-серыми пулями, на каждой из которых виднеется отчетливая насечка в виде буквы древнего алфавита. Двенадцать смертоносных зарядов укладываются плотными шахматными рядами. Я защелкиваю обойму, досылаю патрон в патронник и достаю еще одну, запасную. Скорее всего, все дело обойдется парой выстрелов, больше мне просто либо не понадобится, либо не удастся сделать, но опыт подсказывает, что есть две вещи, которые имеют свойство заканчиваться некстати и неожиданно — сигареты и патроны, и я методично снаряжаю вторую обойму.
На экране ноутбука по-прежнему открыта страница в социальной сети. Маша все еще там. Я открываю окно диалога и пишу:
«Маша, спасибо Вам большое. Вы мне очень помогли».
Патроны защелкиваются один за другим: пять, шесть, семь…
«Я рада:), хотя и не понимаю, в чем могла Вам помочь».
«Скажем так, в решении одной очень сложной творческой задачи. Теперь я Ваш должник».
Восемь. Девять. Десять.
«Вряд ли я успею воспользоваться этим обстоятельством. Впрочем, если так, то Вы можете мне ответить на один вопрос».
Последние патроны входят в обойму.
«Разумеется, Маша. Спрашивайте».
«Что за лекарство я принимала? Что это такое?»
Я жалею, что согласился ответить. На мгновение мне кажется, что самым лучшим было бы солгать, сказать ей, что я понятия не имею о том, какое снадобье давал ей ее отец каждое новолуние. Как я отвечу этой девочке, что эликсир, поддерживавший ее жизнь, был создан из крови и плоти невинных жертв, принявших страшную смерть в лабиринтах темных дворов?
«Почему Вы решили, что мне это известно?»
Жалкая попытка тянуть время. Глупый, слабый вопрос.
«Потому что это очевидно, разве нет? В начале нашего знакомства Вы пришли ко мне со своей знакомой, чтобы взять кровь, — и это был единственный раз, когда это делал не тот врач, который приходил обычно, а сразу после этого в клинике, в „Данко“, возникли проблемы, и стало понятно, что лекарства больше не будет. Потом Вы зачем-то нашли меня здесь. Представились писателем, хотя я не нашла ни одной Вашей книги и ни одного упоминания о Вас как об авторе, и я не думаю, что Вы пишете под псевдонимом. Когда я рассказала Вам об этом человеке, Кардинале, Вы сразу помчались к нему, потому что связали его визит в наш дом и то, что сразу после него я впервые получила лекарство. Однажды Вы сказали, что я очень проницательна, но по-моему, не нужно особой проницательности, чтобы понять: Вас интересует именно то средство, которое избавило меня от болезни, и Вы что-то о нем знаете. Что-то, чего не хотите мне сказать».
Когда-то давно, много веков назад, один человек, движимый, вероятно, самыми благими побуждениями, дал своей дочери выпить эликсир, приготовленный из крови убитых людей, и тем самым обрек ее на вынужденное бессмертие. «Я не могу осуждать вас за то, что сделал с вами отец, и в особенности проклятый лорд Марвер. У вас не было выбора. Вы впервые приняли эликсир будучи ребенком, которого обманули те, кому вы доверяли», — кажется, так сказал сэр Вильям Бран своей леди. У Маши тоже не было выбора: ее отец, в стремлении спасти единственную дочь от неизбежной смерти, тоже дал ей кровавый напиток, и ее вины не было в том, к каким последствиям это привело. Так что, если она хочет знать правду, я не могу отказать ей в этом так же, как нельзя отказать умирающему в последней просьбе.
«Это называется ассиратум, Маша. Своего рода эликсир бессмертия; способ его приготовления описан в средневековом трактате, в котором сочетаются алхимия, красная вампирическая магия и некромантия. Ассиратум делают из крови и внутренних органов убитых людей. И с начала года таких людей уже больше десятка».
Молчание. Большие черные глаза Маши пристально смотрят на меня с черно-белой фотографии. Я курю и думаю, что, пожалуй, не зря зарядил две полные обоймы: дело не обойдется парой выстрелов, и перед тем, как спалить проклятого Некроманта в его логове вместе с запасами чертова эликсира, я с удовольствием всажу в него с десяток пуль и постараюсь сделать это так, чтобы смерть наступила не сразу.
Следующее сообщение приходит только через несколько минут.
«Эти люди были убиты ради меня?»
«Нет. Вы не одна, кто принимает ассиратум. Несколько не в меру предприимчивых людей продавали его через „Данко“ всем, кто мог заплатить».
«Это средство действительно исцеляет от всех болезней?»
«Да. А еще дарует практически бесконечно долгую жизнь. Долгое существование. Только есть одно важное условие: принимать его нужно каждое новолуние. Вот почему папа приносил его Вам каждый месяц».
«А какое Вы имеете отношение ко всему этому?»
«Одна из девушек, которая погибла ради этого снадобья, была мне очень дорога. Я приложил немало усилий к тому, чтобы найти ее убийц и того, кто варит это зелье. Признаться, у меня это не слишком хорошо получалось до сегодняшнего вечера, но случилось так, что Вы невольно помогли мне понять, кто является истинным виновником этого кровавого кошмара».
«Вы убьете его?»
«Да».
«И тогда все те, кто, как и я, принимали этот ассиратум, тоже умрут?»
«Да. Это так».
«Что ж. Вы сказали, что я помогла Вам понять, как найти того, кто делает эликсир. Значит, я помогла Вам убить и меня тоже».
Я с силой вдавливаю окурок в пепельницу так, что серая пыль сыплется через край, будто могильный прах. Что сказать на это? Да, Маша, сейчас я разговариваю с вами про поэзию, про Эдгара По, обсуждаю переводы, но через несколько минут встану и поеду, чтобы покончить с Некромантом и тем самым отобрать у вас последнюю надежду на жизнь. Но как поступить иначе? Отобрать у древнего упыря его манускрипт и самому начать делать ассиратум, чтобы спасти эту девочку? Бродить по ночному городу в поисках жертвы, рыскать по трущобам, решать, кто заслуживает смерти, потрошить их, сливать кровь, чтобы потом у себя в квартире готовить зловещее снадобье? Или удивить Кардинала соблюдением наших договоренностей и отдать все в его руки, с тем чтобы этой грязной работой занялись его люди?
