Как больно было смотреть на поникшие лица Теренса и Бет, всегда таких жизнерадостных ранее, а теперь вовсе потерявших свой свет. Но Теренс уже был на пути к тому, чтобы справиться со всем этим, но не Бет. Отстраненная фигура Евы тоже вовсе не напоминала мою подругу. И больше всего меня раздражало то, как Прат насмехался над ними, будто бы их ситуация и искреннее переживание всех присутствующих — это смешное, достойное порицания дело. А сами Теренс, Бет и Ева дураки — потому что получили, можно подумать, самый драгоценный в своей жизни дар. Я могла бы радоваться такому — потому что столько лет была готова к подобному, но не они! Меня выворачивало от его гадкой ухмылки, теперь полустертой словами Теренса. Его улыбка искажала это красивое правильное лицо, обрамленное черными кудрями.
— Нам теперь нельзя помочь, — слова Бет заставили всех перестать улыбаться. Она прислонилась жалобно ко мне, и это была ее первая попытка показать истинные чувства. Я обняла ее, и тут же наткнулась на обиженный непонимающий взгляд Евы. Ее я так не могла обнять и она это понимала, чувствовала мой страх, как бы я не пыталась его скрыть. Но ведь сейчас, когда вокруг было столько существ готовых прийти мне на помощь, я могла сделать это, не так ли?
И я, не колеблясь, протянула ей руку, и этот жест остался, будто бы незамеченный ни кем. Ева с сомнением и в то же время желанием пошла мне на встречу. Бет на миг дернулась, когда Ева очутилась рядом, и тут же улыбнулась ей. Это же всего лишь Ева, было написано на ее лице, и, тоже отметив эти чувства, Ева осторожно опустилась возле нас. И вот мы уже сидели рядом, как в старые времена. Словно они снова люди…
Калеб, увидев нашу троицу в сборе, не кинулся, как я ожидала, чтобы оградить меня от Евы… он улыбнулся, будто бы так и должно быть. Ведь теперь так будет всегда: я человек, а с двух сторон от меня оборотни и вампиры. Мой мир значительно расширился, хотела я того или нет.
— Как вы нам поможете? — спросил Теренс, сдавшись, наконец, под напором моей семьи. Он еще не верил, но его чувства уже верили. Теренс успокаивался, глаза вернулись к зеленому цвету, такому привычному и знакомому, неотделимому от него. Но он дрожал, так же, как в тот день, когда волки напали на них.
— Тогда начать стоит с нас с Терцо!
Глава 17 а. Предистория
Мы были бессмертны, мы были всесильны,
О синее небо разбились молитвы,
Зеленой травой шелестит тихо лето,
О свод поднебесья ударилась птица,
Июльское солнце шутя разломило
Надежду на сон — в преддверии бури,
И серые тучи кружатся, ликуя,
И бьют о чужие ворота, как стоном.
В дожде утопили, бичом исхлестали,
Пусть тает дорога на небо, пусть тает!
Рассыпались звезды — гроздь ягод в ладони,
Укройте! И раны омойте росою!
Мы были другими, мы в ночи бессонной
Скитались, прощались в тенетах разлуки,
Со смертью венчались, витая в молчании.
Остались лишь сны, что на белой стене
Писали слепыми руками, да чаша
Вин терпких рубиновых, смешанных с ядом,
Надежда в несбывшемся песней не спетой
Осталась печатью на теле распятом
(Lomien)
Грем оставил книгу на столе и опустился на подлокотник диванчика, где сидели мои родители. Его глаза всего лишь на миг скользнули по комнате, чтобы найти Еву, и тут же вернулись обратно к Теренсу. Почему-то и он не посчитал такую близость Евы ко мне и Бет опасной, а ведь подходила ночь.
— Ой, подождите, пока я выйду, чтобы не слышать этой животрепещущей, слезливой истории. Лучше пойду к близнецам! — Прат, как всегда театральным жестом влез в разговор.
— О, а ты еще здесь? — наиграно удивился Калеб, — Когда ты молчишь, ты, словно перестаешь для всех существовать.
Прату не удалось правдиво скорчить гримасу, которая напоминала бы пренебрежение. Он явно был задет словами Калеба. Но на него уже никто не обращал внимания, кроме меня. Я проводила взглядом Прата, и поняла, что его можно было назвать, почти расстроенным. Значит ли это, что рассказ отца и Грема, коснется и Прата?
— Я уже понял, что Прат не очень любит людей, еще как только он приехал, — заметил Теренс, стоило дверям за Пратом закрыться. — Но он так же относиться к вампирам и оборотням?
— У него было тяжелое детство, — улыбнулся Терцо, как всегда считающий себя виноватым, за поведение брата.
— Это заметно, — пожал плечами Теренс. Я не смогла, сдержать улыбки, ведь Теренс всегда был веселым. Интересно как он отреагирует, узнав, сколько всего теперь сможет делать? Впрочем, я и сама не совсем понимала, что он там может уметь.
— Начнем, наверное, с того, что вам нужно знать в первую очередь, — Грем явно не был расположен сейчас к шуткам. Может и лучше, что Ева сидела возле меня, иначе его настрой мог ее быстро превратить в кровожадное существо. Но пока что она не выказывала никаких признаков волнения, тревоги или проснувшегося голода, а тем более желания убивать. Теперь я больше даже полагалась на чутье Бет — если бы что-то в Еве изменилось, она бы точно ощутила. Единственным моментом, что меня сейчас волновало — так это явно потяжелевшие фигуры подруг, опирающихся на меня. Я понимала, что долго так не высижу.
Теренс стал тут же серьезным и внимательным, хотя и несколько настороженным, он все еще пытался справиться с недоверием, а Бет так вообще вела себя так, словно находиться на нудной лекции мистера Чана. Ее глаза были полузакрытыми, и если бы не прерывистые тяжелые вздохи можно было подумать, что она заснула.
— Есть три семьи, которые так сказать управляют подобными нам, то есть вампирами и оборотнями. Это Свора — те, кто в ответе за вас, Человечные — мы являемся их членами, а также Бесстрастные. Бесстрастные самые главные — они главенствуют на протяжении нескольких тысяч лет, и именно они остались верны тому, что пьют кровь людей, но теперь они стали очень осторожными, потому не убивают людей, и превращают их в подобных себе очень редко. Человечные — на данный момент самая распространенная семья — их называют еще Защитниками крови — мы не проливаем кровь людей, потому что сами были ими, и потому что у некоторых новорожденных остались семьи, любимые, дети, внуки. Ваша семья — Свора, сейчас считается на грани вымирания, и потому, не смотря на то, что вас создала запрещенное ответвление от Своры, так называемые Бешеные, вас оставили в живых, потому что им нужна молодая кровь, которая не была бы кровью бунтарей.
Я тут же принялась слушать внимательней, когда рассказ Грема коснулся Бешеных. Я хотела знать о них как можно больше, чтобы понимать, почему же у меня с ними такая неожиданная связь.
