Я с трудом выдержала взгляд мисс Крат, и смогла, наконец, вздохнуть лишь, когда она продолжила рассказывать.
«Не обижайся» — Бет нашла еще один способ докучать мне — писать в своей тетради. «Представь, как это узнать, что они не просто существуют, а и живут рядом, да еще что ты тоже часть всего этого».
Я не могла такого себе представить, потому что с маленького возраста жила среди вампиров, а вот оборотни появились в моей жизни достаточно неожиданно, и я была этому, мягко сказать, не очень рада. Бет например уже начинала действовать мне на нервы. Если она превратится в подобие Сеттервин, я просто не выдержу.
«Я не просто человек», отписала ей в ответ я. Бет прочитав, вопросительно уставилась на меня. «У меня есть талант, и, так сказать, склонность к тому, чтобы стать вампиром».
Бет удивленно и несколько насмешливо улыбнулась. Меня это задело. Я тут же проникла в ее мысли, стараясь не замечать, каким странным и холодным кажется ее сознание теперь, когда она уже не человек.
«Например, я могу общаться с тобой так», — произнесла я в ее голове, на что реакция Бет поразила весь класс. Она вскочила на ноги, и опрокинув книги с парты, чуть сама не свалилась следом.
— Что случилось?! — мисс Крет обеспокоенно и в то же время требовательно посмотрела на Бет. Все в классе уставились на нас с любопытством, и я постаралась как можно скорее скрыть самодовольное выражение лица.
— Судорога, — прохрипела Бет, — все от лекарств, что мне прописывают.
— Может, стоит тебе пойти в медпункт? — мисс Крат всегда была самым добрым учителем в школе. Но Бет, глянув на мое невинное лицо, тут же отрицательно покачала головой.
— Нет, спасибо, сейчас пройдет.
Когда все в классе снова обратили свое внимание на учительницу, Бет отписала мне в тетрадь.
«Это было что-то. Но ты меня пугаешь». По ее лицу я поняла, что последняя фраза была шуткой, и, наконец, Бет оставила меня на этом уроке в покое. Но расспросы возобновились, стоило прозвенеть звонку. Мы высыпали следом за другими учениками, которые не были такими же, как мы, на улицу.
— Никогда не думала, что буду отличаться от них.
Я проследила взглядом за другими школьниками. Неожиданно и я почувствовала, насколько мы от них отличаемся.
До ланча было еще далеко, но все же мы уселись с Бет на улице, стараясь не замечать холодного пронзительного ветра, и вытащив два яблока, я одним поделилась с ней.
— Ты уверена, что я могу это есть? — Бет покосилась на одно из двух сочных яблок. — Я с утра так ничего и не ела, не зная можно ли. А теперь все что угодно готова слопать. Только вот…
— Думаю, что можно. Некоторые волки, которые живут в пустынных местах, едят дыни и арбузы, чтобы утолить жажду. Да и вообще, ты знаешь, что волки всеядны. Скорее всего, яблоко тебе не повредит.
Она с радостью взяла его в руки, и, покрутив, сначала поднесла к носу.
— Никогда не слышала, чтобы яблоки так пахли — столь сильно и ароматно.
Я принюхалась к своему, но оно не пахло как-то иначе, чем всегда. Я, не раздумывая, откусила, и принялась жевать, надеясь, что еда заставит Бет ненадолго замолчать. Я боялась себе представить, какие еще вопросы начнет задавать она.
— Зима будет поздней! — вдруг изрекла Бет, провожая задумчивым взглядом двух девочек, одетых все еще в легкую осеннюю одежду. Мы тоже не были с ней одеты слишком уж тепло — я в серое шерстяное пальто военного типа, которое почему-то всегда ее раздражало, а сама Бет в расстегнутую салатовую куртку с резинкой на талии и надписью на спине: «Не проходи мимо». И обе без шапок, о чем я сейчас очень сожалела — уши наверняка уже покраснели, и еще чуть-чуть на таком ветру, наверняка простужу их. А вот Бет даже не застегивала куртку, а под ней была всего лишь одна футболка, изображающая Барби без головы — готичная вещь, сообщающая, что Барби пустоголовые!
— Почему так думаешь — я наморщила нос, пытаясь понять ход ее мыслей.
— Если скажу, что хвост ломит, поверишь? — усмехнулась она, и я невольно усмехнулась в ответ. Если Бет уже начинала шутить по поводу своей участи, то ей значит нравиться мысль быть оборотнем. А что будет после сегодняшней ночи?
— И это так?
— Конечно, нет, смотрела прогноз погоды с утра, когда родители завтракали.
Теперь я рассмеялась по-настоящему. Чувство юмора у Бет явно улучшилось. По сравнению с тем, какой она была раньше. Бет ранее можно было назвать честолюбивой и правильной пай-девочкой, которая для родителей создает видимость правильного ребенка. А теперь, кажется, начала высвобождаться более бунтарская ее часть.
Во-первых, в ней появилось какое-то незнакомое мне до сих пор самодовольство, и конечно, что-то такое дикое и незнакомое, что она была готова выпустить наружу.
А во-вторых Бет действительно стала многим более притягательной, даже будучи девушкой я не могла этого не почувствовать, как и парни в нашей школе. За время перемены к нам пошло парней шесть, и это только те, что решились, а ведь были и такие, которые стояли в стороне, и глазели на нас, выпучив глаза.
За всем этим со стороны так же наблюдал еще кое-кто. Сеттервин со своими «подругами», находились в двух лавочках от нас, и наверняка они не могли слышать, о чем мы говорим, но я видела, как ей не нравиться такое внимание по отношению к Бет.
— Как думаешь, — внезапно сказала мне Бет, качая головой в сторону Сетти. — Как долго хватит ее терпения? У меня такое ощущение, что каждый парень, который подходит к нам, так или иначе, кажется ей ее собственностью.
— У Сеттервин была надежда, что ты станешь ужасно выглядеть после больницы. Что появятся шрамы пересекающие лицо и тому подобное… а тут неожиданно появилась ты, да и еще выглядишь очень… привлекательно. Ты украла внимание тех парней у нее.
— Не думаю, что это смертельно — переживет, — снова эта самодовольная улыбка, странно смотрящаяся на мягких чертах лица Бет.
— Можно подумать Сеттервин это так просто оставит, — отозвалась я, тоже украдкой рассматривая, как все больше зеленеет от зависти лицо Сеттервин.
Я знала, как это мелочно видеть мучения Сетти, и все же почти упивалась ими. Одно дело я — ее до сих пор злит, что Калеб выбрал меня. Но Бет, она ведь была ее другом продолжительное время, как может Сеттервин ненавидеть ее?
— Да что она может мне сделать? Сплетни — этому уже вообще никто не удивляется, а в остальном она трусливая и жалкая, только почему я когда-то считала ее доброй и отзывчивой? Как она могла так измениться?
Я доброжелательно посмотрела на Бет. Ее темно-шоколадные глаза, стали немного влажными от сожаления о потерянной дружбе. Привлекательное лицо, с чистой яркой кожей смотрело на меня вопросительно.
