вооруженных сил. Сознательно пойдя на риск, Алон собрал все оружие, которым располагали галилейские кибуцы, и раздал его своим солдатам. После этого его соединение, состоявшее из тысячи молодых палмаховцев, захватило ключевой полицейский форт и военный лагерь неподалеку от Рош-Пины и укрепилось там, опередив арабов. Следующей целью был Цфат. Положение 1400 евреев, которые жили в городе, осажденном 10 тыс. арабов, было совершенно отчаянным. Сирийские наемники под командованием Адиба аль-Шишакли постепенно смыкали кольцо вокруг еврейского квартала. Арабы и евреи, десятилетиями мирно жившие по соседству в Цфате, теперь стали смертельными врагами. В ночь с 9 на 10 мая войска Алона перешли в атаку. Бой шел за каждый дом, за каждый метр. Положение арабов было вовсе не безнадежным, численно они даже превосходили евреев. Но напряжения рукопашной схватки сирийцы не выдержали и бежали вместе с арабскими жителями Цфата.
Это поражение имело большое символическое значение в глазах арабов. Цфат на протяжении многих поколений был административным центром Северо-Восточной Палестины. Более того, муфтий, находившийся в своей ливанской штаб-квартире неподалеку от Тира, успел уже объявить Цфат столицей Галилеи в будущем арабском государстве. После того как туда вошли евреи, многие арабы из соседних деревень, как по сигналу, бежали в Сирию и в Ливан. Впервые за многие месяцы восстановилось сообщение между поселениями Восточной Галилеи; была освобождена вся Северная Палестина и побережье. Последний арабский город — Яфо — был захвачен евреями 14 мая. Местное арабское население, насчитывавшее 70 тыс. человек, в страхе бежало. Таким образом, Гагана больше не должна была оборонять изолированные друг от друга анклавы и могла начать подготовку к предстоящему вторжению арабских армий, которое ожидалось 15 мая.
Вечером 22 апреля 1948 г., когда евреи окончательно укрепились в Хайфе, Бевин позвонил Эттли. Министр иностранных дел пребывал в состоянии паники. По сообщениям из арабских столиц, сказал он, евреи перерезали в Хайфе 23 тыс. арабов, а англичане даже пальцем не пошевелили. Бевин жаловался на то, что армия его “предала” и поставила в ужасное положение перед арабами. Эттли немедленно вызвал фельдмаршала Монтгомери, бывшего в то время начальником Генерального штаба. Одновременно к премьер-министру явился Бевин, а с ним и фельдмаршал Александер[315]. Как впоследствии писал Монтгомери, “Бевин был очень взвинчен”, и Эттли готов был принять его предложения. На следующий день все они встретились снова, и министр иностранных дел, по свидетельству Монтгомери, “волновался еще сильнее”. События приняли не предусмотренный Бевином оборот. Чтобы не лишиться доброжелательного отношения арабов, правительство принялось поспешно вносить изменения в свой политический курс. 23 апреля Крич-Джонс, выступая на Генеральной Ассамблее, предложил, чтобы ООН отказалась от попыток найти окончательное решение арабо-еврейского конфликта и поставила перед собой “более скромные цели”, чем раздел. Великобритания будет способствовать этим усилиям. Но было уже поздно — сам Крич-Джонс признал это десять дней спустя. Евреи полностью переломили военную ситуацию в Палестине.
Существенно изменилась и политическая ситуация. Никто уже не принимал всерьез заявления, сделанного в конце марта Бевином, который утверждал тогда, что англичане несут ответственность за законность и порядок в Палестине до окончания мандата. “Законность и порядок” явно не входили в намерения государства-мандатория. Хаос, воцарившийся в Палестине, парализовал все государственные учреждения: перестали работать суды, почта, телефон, железные дороги. Для того чтобы заполнить административный вакуум и заложить основы будущего государственного аппарата, еврейский межпартийный комитет ранней весной образовал временный народный совет еврейского населения Эрец-Исраэль под председательством Бен-Гуриона. Избранное этим органом народное правление, состоящее из тринадцати человек и бывшее прообразом кабинета министров, на нескольких чрезвычайных заседаниях приняло следующие решения: налогообложение в еврейском секторе должно основываться на тех же принципах, что и раньше; сотрудники Еврейского агентства и Ваад Леуми останутся на своих постах; отделы этих организаций преобразуются в ведомства с полномочиями министерств. Северный Тель-Авив стал временной столицей, где должны были располагаться эти ведомства. Они получили все необходимое и начали набирать служащих из жителей различных районов Палестины. Было принято решение о проведении национального займа, организованы управления по вопросам трудоустройства и снабжения. 27 апреля Гагана и Эцель подписали соглашение о сотрудничестве во всех областях. В тель-авивской типографии были срочно подготовлены образцы почтовых марок и напечатаны денежные купюры. Вообще говоря, палестинские евреи не требовали от новой национальной администрации такого рода символических атрибутов, да и не нуждались в них. Общинное чувство дисциплины, воспитанное в ишуве за годы сионистской деятельности, и без того оставалось неизменным.
С успешным строительством еврейского государства разительно контрастировал почти полный распад палестинской арабской общины. Возможно, англичане надеялись, что хаос в Палестине повредит только евреям и обойдет стороной арабов или что арабское население сплотится вокруг трансиорданского короля Абдаллаха. Однако в последние недели мандата события развивались вопреки этим ожиданиям. От административной неразберихи явно выигрывали евреи. Поэтому Верховный арабский комитет, хотя и с опозданием, но обратился ко всем арабским служащим, работавшим в британских учреждениях, с призывом оставаться на своих местах. Координацию действий в различных районах Палестины должны были осуществлять местные агенты муфтия. Однако время для этих мер было безвозвратно упущено. Провал плана объясняется не только массовым бегством арабов. На протяжении всего мандатного периода арабские лидеры категорически не соглашались сотрудничать с англичанами и отказывались от какой бы то ни было национальной автономии, если таковая распространялась и на евреев. Теперь им пришлось расплачиваться за свое упрямство. У арабов не было ничего похожего на самостоятельные еврейские органы власти. Верховный мусульманский совет и Верховный арабский комитет являлись только органами пропаганды и насилия, они не подготовили служащих, пригодных для работы в государственном аппарате. В результате для арабского населения, отягощенного старыми традициями, настал час расплаты. Бегство из Палестины приняло такие небывалые масштабы, что арабское руководство не могло ни сдержать его, ни направить в организованное русло. Да, собственно говоря, само это руководство первым бежало в соседние страны. Именно тогда, когда палестинцы особенно нуждались в интеллектуально-политической элите, элиты этой — кланов Хусейни и Нашашиби — с ними не оказалось.
Рождение Израиля
В Вашингтоне внимательно следили за развитием событий. Отказавшись от неудачного плана, предусматривавшего опеку над Палестиной, Государственный департамент сосредоточил свои усилия на том, чтобы избежать эскалации войны на Ближнем Востоке. В начале мая 1948 г. помощник Государственного секретаря Дин Раск обратился к сионистам с просьбой хотя бы на время отложить провозглашение независимости. В противном случае, заметил Раск, Вашингтон блокирует поступление денег от американских благотворительных организаций. Эта скрытая угроза произвела сильное впечатление на д-ра Нахума Гольдмана[316], председателя американского отделения Еврейского агентства, который начал всячески помогать чиновникам Государственного департамента, пытавшимся приостановить
