Ян со смеху подавился и закашлялся. Федя с Ириной тоже расхохотались. Шабуров немного отдышался и выдавил сквозь смех:
— Знал бы он еще, что из этого потом получается…
После этой фразы все просто упали на траву, загибаясь от хохота. Малыш растерянно смотрел на них и никак не мог понять, что происходит. Он обиженно взлетел вверх, потом вернулся, выдержал долгую паузу и серьезно спросил:
— А когда я буду человеком, мне тоже надо будет есть?
— Конечно, — ответил Федя, — иначе ты не сможешь жить.
Малыш стушевался и грустно отлетел в сторону.
— Это очень приятно, тебе понравится, — попыталась успокоить его Ириша, но Флайс уже сделал свои выводы и теперь пытался пережить ужасное открытие.
Ребята решили его не трогать и принялись за еду. Видя, с каким аппетитом подростки поглощают содержимое стаканчиков, Флайс немного успокоился и повеселел.
Часом позже, уже в машине, Флайс завис в центре, между сидениями, с интересом наблюдая, как Ян ведет джип.
— А зачем вы сидите в этой коробочке?
— Мы едем, — несколько недоуменно пояснил Шабуров, — движемся вперед.
— Это же долго и медленно. Ведь можно летать, можно сразу перемещаться в нужное место…
— Понимаешь, мы так не умеем, — с сожалением в голосе ответила Рашевская.
— А я, когда стану человеком, тоже не буду это уметь?
— Люди утрачивают многие способности, которыми мы обладаем здесь, — ответил Ариас, — но многое и приобретают. Не пытайся сейчас понять, малыш. Когда ты родишься на Земле, то все равно обо всем забудешь. А там все узнаешь в свое время.
— Ариас, смотрите! — Ян указывал на дорогу. — Кто это?
Ангел быстро взглянул в лобовое стекло и словно окаменел. На дороге стояли две длинные черные тени, именно тени: назвать их людьми было бы достаточно проблематично. Они даже… не стояли, а как бы присутствовали в пространстве, точно созданная кем-то голограмма: прозрачная и в то же время пугающе реальная. Силуэты вытягивались в высоту метра на три. Их черные невесомые балахоны двигались, извиваясь, как змеи на голове Горгоны. Казалось, у них не было лиц: под широкими спущенными капюшонами зияли черные дыры.
— Ян… останови машину, — в голосе Ариаса звучала неподдельная тревога.
— Может, объедем? — предложил Шабуров.
— Нет, это Стражи, от них невозможно скрыться. Скорее всего, Дэмиаль очнулся. Вернее, ему помогли, ведь рано еще… Флайс, немедленно возвращайся домой!
— Но… — хотел было возразить малыш.
— Ты не понимаешь?! — сразу прервал его Ариас. — Немедленно!
— Хорошо, учитель. А ты?
— Обо мне не беспокойся, я это улажу. Жди меня дома, договорились?
— Ладно, — Флайс прижался на мгновение к своему наставнику и тихо исчез.
Ян остановил машину. Ариас медленно вышел, направился к теням. Ребята вышли следом, но остались стоять у джипа, встревоженно наблюдая за происходящим.
— Ариас, — произнесла одна из теней таким голосом, что у друзей по коже пошли мурашки, — ты обвиняешься в превышении своих полномочий при прямом вмешательстве в данную реальность, а также в применении приема, строго запрещенного законом в отношении темного ангела. Ты арестован, и мы должны препроводить тебя в заключение.
— Что?! В заключение?! Только за то, что я немного посветил на Дэмиаля?!
— Ты нарушил закон.
— А то, что тут творится, закон не нарушает?!
— Ты в любом случае не имеешь права здесь находиться. Или ты немедленно отправишься с нами, или мы будем вынуждены применить силу.
Ангел в замешательстве оглянулся на ребят. Ведь как только он выйдет из Игры, вновь начнется полный беспредел… Ариас выхватил меч, прекрасно понимая бессмысленность этого действия. Он не успел даже поднять руку, как его опутала и сдавила плотная черная сетка, будто разрезая на куски. Ангел закричал от безумной боли, упал на колени, пытаясь освободиться, но вскоре осознал, что сделать это ему все равно не удастся.
— Не делай глупостей, Ариас, — тень едва заметным движением руки убрала сеть. — Ты ведь знаешь: сопротивляться бесполезно. Следуй за нами.
Ариас тяжело поднялся. Тени бесшумно и плавно приблизились к нему вплотную, и в то же мгновение все трое исчезли.
Ребята переглянулись.
— Это чё, менты потусторонние? — спросил Шабуров.
— Видимо, да, — растеряно ответил Федя.
— И что теперь с ним будет? — Ирина была сильно встревожена.
— В любом случае защиты мы лишились, — сделал вывод Ян.
С тяжестью на сердце, вернулись в джип. Ирина села за руль, но так и не завела машину. Долго молчали.
— Ирин, поехали, — нарушил тишину Федя. — Может, я поведу?
— Нет, я в порядке, — Рашевская медленно повернула ключ зажигания.
За окнами автомобиля мелькали скучные бескрайние поля, бесконечно повторяя один и тот же пейзаж, от которого клонило ко сну. Время словно перешло на какое-то иное исчисление и тянулось… тянулось…
— Флайса не хватает, — тихо сказала Ирина.
— Он классный, — поддержал разговор Федя.
— У меня ощущение, будто я всегда его знала. В нем есть что-то такое… Какая-то изначальная чистота, что ли… не знаю, как сказать. Потрясающее создание. Как младенец, только с интеллектом.
— Насколько я понял, все мы когда-то такими и были, — задумчиво проговорил Ян.
До вечера ехали молча. Всем было грустно, разговаривать не хотелось.
— Федя, бензин заканчивается, залей… — Ирина остановила джип посреди дороги.
Федя вышел, достал канистру и присвистнул: бензина осталось не больше стакана. Литвинов вставил в бак воронку, вылил все до капли, сел в салон:
— Все, скоро пешком пойдем. Это последний.
— Чё, серьезно? — встрепенулся Ян.
— Да.
— Вот…..!
— Ян, ты хоть при Ирине так не выражайся!
— Да ладно, Федь, — расстроенно прервала его Рашевская, — в данном случае я с ним согласна.
Ждать осталось недолго. На следующее утро машина заглохла.
Понимая, что другого выхода нет, ребята сложили в рюкзаки все самое необходимое, собрали оставшуюся еду, воду разлили по фляжкам и, бросив джип посреди дороги, отправились дальше пешком.
Идти становилось труднее с каждым днем: поле перешло в гористую местность, дорога теперь шла то вверх, то вниз, ноги сбивались о камни. Спали прямо на голой земле, завернувшись в пледы. Феде с Пришей было теплее, поскольку они спали обнявшись и тесно прижавшись друг к другу. Ян же сильно замерзал по ночам. Еда заканчивалась, перешли на строжайшую экономию. Настроение было отвратительное. Ребята уже почти не разговаривали и просто шли, не зная, когда закончится этот путь. Несколько раз приходилось сворачивать в сторону либо возвращаться назад: Федя теперь подчинялся каждому движению стрелки, неукоснительно доверяя ее указаниям, какими бы нелепыми и странными они ни казались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
