Я заметил, как на ее запястье сверкнул знак клятвы, такой же должен был появиться и у тех четверых на площади.
— Спасибо.
Грустно улыбнувшись, я прерывисто выдохнул и вновь поднял голову. Ария окончательно смягчилась и даже дала мне подойти ближе, с некоторым сочувствием смотря на меня.
— Что ж пора прощаться и передать тебя братьям, они наверняка будут счастливы вновь увидеть тебя и твою улыбку.
Я протянул руку, прикоснувшись к темному локону ее волос, и чуть задел щеку. Ария замерла, словно мышка, и, едва смутившись, улыбнулась мне в ответ, показав ямочки на щеках. В следующую же секунду единым движением я ударил тесаком по тонкой шее, отделяя голову от тела. Демоны, оставшиеся наверху, шумно завозились, и я охотно позвал их на последний пир.
— Шустрее, нам предстоит долгий путь.
Подцепив голову за длинные волосы, я вышел из камеры, пропустив тварей внутрь. После небольшого поиска ленты и подходящего короба я запаковал то, что осталось от Арии, и оставил подарок в камере, где когда-то содержались сами братья. Если я все рассчитал верно, то мужчины совсем скоро смогут получить сестру в свои руки и даже насладиться ее улыбкой на милом лице. Я же в это время успею уехать из города, забрав все самое ценное, пока подопытный в последний раз сослужит своей хозяйке, отвлекая внимание врагов.
Занятное представление
О ты, чьё сердце до сих пор болит
О тех, кто в адском пламени горит, —
Не мучай Бога, не ропщи напрасно:
Он знает сам, и всё ж — не зря молчит.
Я долго не могла уснуть, ворочаясь в постели и раз за разом возвращаясь мыслями в события прожитого дня. Предупреждение Клеона не давало мне покоя, смутная тревога на грани сознания раз за разом возвращала меня к мысли о том, что я понятия не имею, как еще Давид может навредить кому-то из Блэквудов и что на самом деле скрывается за его приездом и таким повышенным вниманием к семье.
Один беллаторский гость уже успел нам значительно подгадить, при чем используя для этого несколько абсолютно разных инструментов, включая любовницу Каина, сам бордель, жадность и гордыню светлых. Надеяться на хороший исход сейчас также не приходилось, особенно учитывая, как ловко он обошелся с Гани и, тем более не зная, связан ли был Хабир с Давидом.
Сейчас ты хотя бы не жертва обстоятельств, видя и зная куда больше, чем раньше.
С одной стороны, да, но с другой. Как мне это поможет? Дерусь я намного лучше, чем раньше, но напади на ту же Гемеру, пока она одна идет из архива, и ее некому будет спасти и некому помочь.
Мне кажется, ты ее несколько недооцениваешь.
Разве?
Она умная девушка и, несмотря на всю свою мягкость и некоторую романтичность, все же пережила нападение на поместье, при чем временно замещая Аван и поднимая мертвых.
Может быть ты и прав.
Тихий стук в дверь отвлек меня от нового круга ада в своей голове. Приподнявшись в постели, я насторожилась и тут же нащупала трость возле кровати.
— Софи, можно переночевать у тебя?
Голос Гани подействовал как бальзам на душу, расслабившись, я убрала руку от трости и прошла к двери, впуская брата.
— Конечно, проходи.
Парень робко прошел в комнату, и я поспешила закрыть дверь на щеколду. Он выглядел уставшим и измученным, руки нервно перебирали край ночной рубашки.
— Спасибо. Извини, что разбудил.
— Я не спала, не могу уснуть.
— А я уснул, но мне снилось… всякое.
— Кошмары?
— Хуже.
Гани обнял меня так крепко, будто я спасательный круг в огромном бушующем море, и, уткнувшись лицом мне в плечо, порывисто зашептал:
— Любви еще не зная,
Я в ней искал неведомого рая,
Я так стремился к ней,
Как в смертный час безбожник окаянный
Стремится к благодати безымянной
Из бездны темноты своей. *
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Га-ани.
Я не смогла скрыть в голосе нот разочарования, от чего брат вздрогнул и, шмыгнув, покрутил головой.
— Ты обещала не осуждать меня.
— Я и не осуждаю, мне просто жаль тебя.
— Жалость мне тоже не нужна. Хотя… еще немного, и я сорвался бы к нему, нашел и попросил продолжить…
— Ох, лучше бы тебе снились кошмары. Ганим, душа моя, не вздумай так с собой поступить. Тебе любовь нужна, это да, но прежде всего к себе.
Я проводила парня до постели и дождалась, пока он залезет под одеяло, придвинувшись к краю.
— К сожалению, моя кровать несколько меньше, чем твоя, придется немного потесниться. Если хочешь, мы можем пойти к тебе.
— Не нужно, я не могу там спать.
Вздохнув, я легла рядом с ним и обняла Гани, позволив ему вновь положить голову на мое плечо. Чуть дрожа, парень прижался к моему боку и уткнулся в шею, тихо выдохнув. Мне показалось, что его щеки были влажными.
— Ганим.
— Да?
— Ты говорил сестре о том, что с тобой случилось?
— Н-нет…
— Почему?
— Мне неловко, да и зачем? Он больше не появится у нас дома. Она в безопасности.
— Может быть, но все же, наверно, стоит предупредить ее насчет этого человека. Они могут случайно пересечься.
Ганим вздрогнул и придвинулся чуточку ближе, будто ребенок, испугавшийся монстра под кроватью.
— Я поговорю с ней утром.
Погладив брата по голове, я поцеловала его в лоб, осторожно лишь самым краем силы коснувшись его разума, чтоб успокоить и дать поскорее заснуть. В лунном свете лицо парня показалось особенно бледным и до того несчастным, что я обязана была помочь хотя бы такой мелочью. А вскоре едва слышное сопение и уютное соседство сморили и меня.
В двери комнаты вновь постучали, но, открыв глаза, я поняла, что уже настало утро, хотя по ощущениям я буквально только что сомкнула веки.
Брат, явно не привыкший спать не один и на таком маленьком пространстве, занял почти всю кровать, разлегшись по диагонали и используя мой живот в качестве подушки.
— Да?
Немного придавленная весом Гани я постаралась аккуратно спихнуть брата, но парень в полудреме лишь крепче обнял меня, прячась под одеялом от солнечных лучей.
— Ганим, радость моя, дай мне открыть дверь.
— Еще слишком рано, пускай разбудят позже.
— Так дяде и передашь.
С трудом отвоевав возможность встать, я поправила пижаму и подбежала к выходу, отпирая щеколду.
— Долго же ты собиралась.
Каин прошел внутрь, закрыв за собой дверь. Сегодня он выглядел так, словно решил устроить небольшой праздник, а в честь этого выспаться, надеть один из своих лучших костюмов «тройка» из шерсти с традиционным двубортным пиджаком и высказать мне все накопившееся недовольство, судя по хмурому взгляду и бровям, сведенным к переносице.
Критично оглядев меня, мужчина неожиданно повернулся к кровати и обратил свое внимание на Гани.
— Ты не думаешь, что это уже слишком?
Парень, словно застигнутый врасплох, стушевался и, откинув одеяло, послушно подошел к Каину, уперев взгляд в пол.
— Прости, дядя, мне просто не спалось и нужна была помощь.
Я хотела было заступиться за брата, но едва Каин заметил дрожь Гани, как вся его строгость и стальной взгляд куда-то улетучились. Протянув руку, мужчина мягко погладил парня по голове, давая понять, что больше на него не злится.
— Гани, разве я когда-нибудь ругал тебя? Не бойся, я просто переживал, ты оставил в комнате хаос и куда-то исчез еще до завтрака, горничные не нашли тебя утром в доме и обратились ко мне.
— Я… не хотел напугать, извините.
Смутившись, Гани заметно расслабился и позволил себе улыбнуться уголками губ. Каин тем временем перевел взгляд на меня.
— Сегодня в Кадатском театре будет представление, если у тебя нет других дел, то я бы предложил вечером нам всем вместе сходить туда.
