Эврам сияющий меч из серебра и лунного света, применив крепкое, надежное плетение. Клинок вобрал в себя всю силу творения Брама, его первозданный свет. Силой рук и воли своей вырвался Эврам из морока мира, испорченного тенями. Он обладал умом не молодого человека, но мудреца и славился свойственной Шаен быстротой мышления.
Повел он большие и малые силы против врагов, обратил их в бегство, а тех, кто не успел сбежать, – сжег.
В те времена, до того как зародились империи, особого веселья по поводу каждой виктории победители не испытывали и успехи свои не воспевали. Те, кому Господь даровал слух и голос, в тяжелых и длительных сражениях не участвовали. Таланты старались сохранить себя, скитались и прятались от наползающей тени.
На помощь Эвраму пришли люди, измученные искривившимся миром. И становилось их все больше, и рождались новые, чтобы вступить в великую битву. Эврам обучал их плетениям, которые должен знать каждый, и они остановили черную стену, подтачивая ее медленно, но верно, как вода точит камень.
Самым первым состоялось сражение у Аппар Радеш. Извращенные твари, порочные и по сути, и по форме своей, вышли на поле боя. Темное пламя уничтожило все живое и неживое в маленьком королевстве – восстанавливать там было уже почти нечего. Эврам пустился в смертельный танец с тенью – белый луч лунного света против черного огня. Отбросил он врага собственной мощью и разумом и накрепко связал его магическими узами.
И все же захватила тень умы многих и многих, и перенесла она самый гнусный свой оплот в заснеженные горы. Из огня и дыма появилась ледяная тварь, белая, словно лед на уступах скал. То был червь с пастью столь огромной, что в нее поместился бы целый дом, и клыками острыми и сверкающими подобно лунному мечу Эврама.
Зачарованная тенью тварь с глазами, пылающими темным огнем, выступила против Эврамова войска. Боролся Эврам с ней до последнего. Сплетал огонь и камень, пытаясь прожечь чешую зверя, и сиял ярким холодным светом. Едва ли не на последнем издыхании произнес он десять формул плетения, которые должен знать каждый.
Укрепился он на самой вершине, что возвышалась надо льдом и снегом, и последним заветным словом обрушил он гору.
Смело тень ледяной волной, а с ней смыло и демонов, и жуткую тварь. Так Эврам и его плетущие спасли короля и его королевство от темного удела. Юзаф Гал, властелин снежной страны, поблагодарил Эврама и его помощников за бесстрашие и поклялся, что отныне и навеки земли его станут домом и прибежищем для любого плетущего.
И пополнил Эврам свои ряды в этой далекой стране. Создал он рыцарский орден из ученых магов, собираясь продолжить битву с тенью, с черным пламенем и с теми, кто отвратил свой взор от света и имени Брама.
Говорят, что ни один смертный не смог бы причинить ему вреда в бою. Дело было в новом плетении, что создал Эврам, а может, в его плаще и мантии из белого льда, которые начал он носить в новом доме. Куда бы ни опустилась тьма, Эврам оказывался в самой ее гуще и сиял ярко и страшно посреди мрака.
И каждый раз одерживал победу.
Перелом произошел на экваторе великой войны против порочных существ, обращенных демонами в свою веру. И Брам, который в тот момент стал Радхиваном, упустил их из вида, а тех со временем становилось все больше.
Эврам начал восстанавливать силы. Обучал новых плетущих своего ордена, и в его ряды вступила дочь одного из великих королей.
Будущей мастерицей плетений стала принцесса Хох ли Сафед, чистое и гордое создание. Рассказывают, что освоила она десять формул плетения так же быстро, как котенок обучается приземляться на все четыре лапы. В жилах наследницы короля Динтура, будущей повелительницы королевства, славящегося своими прекрасными деревьями и белым камнем, текла кровь древних Певцов.
С вновь обретенной мощью вступило войско Эврама в битву, освобождая захваченные демонами и испорченными существами королевства. Однако в тяжелых сражениях стал иссякать огонь Эврама, уж не горел так ярко, рассеивая тень. И гореть ему оставалось недолго.
Другой плетущий должен был подхватить излучаемый Эврамом свет во тьме.
И все же естество его не находило покоя: дело было не завершено, и не мог он попасть туда, где покоятся усталые души. И в этом промежутке между жизнью и смертью темная сущность захватила его сердце и попыталась отвратить Эврама от истинного учения.
То были тайные силы пред Вратами Смерти.
Однако вновь восстал Эврам, и вспыхнуло его пламя напоследок еще раз – ярче, чем прежде. Душа его была пронизана чистейшим лунным светом. Сплотил он разрозненное войско свое и дал врагу решительный бой.
И закончилась долгая война. Враг отныне был заперт в Каменных залах, за Стенами безмолвия, что старше самой вселенной.
Пришла долгожданная победа, но многие королевства пали. Разрушенные черной силой, забытые, превратились они в тлен и пыль. Не было уже там ни тьмы, ни демонов. Тихо уходили они в небытие, подобно вековой скале, источенной водами и ветрами.
А Эврам наконец вернулся в Динтур, королевство Хоха; вернулась с ним и его ученица, принцесса Хох ли Сафед. Поздравил ее Эврам и прижал к груди своей.
– Как ты? – спросил у нее Эврам.
Ответила она, как всегда, не кривя душой:
– Прекрасно, что устояло мое королевство, однако тяжело на сердце у меня: ведь остальные пали… Нет более у Динтура ни друзей, ни соседей. Нет больше у меня ни братьев, ни сестер. Кого захватили демоны, кого поглотила тень, а иные сгинули в черном пламени.
Отшатнулся Эврам:
– Выходит, знаешь ты причины, по которым пришли в упадок соседние королевства?
– Они не пришли в упадок, риши, – устало улыбнулась принцесса. – То были древние и сильные государства, и стояли бы они вечно, но предали их огню. И не демоны тому виной, не испорченные создания. Нет, здесь кое-что гораздо хуже. Сущности не столь древние, как тень, однако из нее родившиеся и ею выпестованные. Так подсказывает мне сердце.
Внимательно посмотрел на нее Эврам и молвил:
– Ты повзрослела.
– Время взрослит, – грустно вздохнула она.
– Ты росла и оперялась в коконе мудрости и десяти плетений. Ты знаешь, как править своим миром.
Принцесса сохранила печальную улыбку, однако сквозила в ней хрупкость источенного ветрами камня.
– Время – мой учитель, риши, – повторила она. – А вот ты все тот же. Не постарел и не согнулся под бременем долгих битв и многих смертей.
Эврам и вправду выглядел ровесником своей ученицы.
– Время меняет нас,
