С мальчиком, жаждавшим их рассказывать, давать представления? Где теперь тот мальчик?
Хороший вопрос… К моему стыду, ответа я найти не мог, как ни пыжился.
Маати положил руку мне на плечо и, пытаясь приободрить, встряхнул:
– Ты доберешься до своей цели. Со временем, когда отыщешь ведущую к ней тропу, найди меня. В каждом из нас двоих силен зов древней крови, и тебе следует научиться использовать наш дар.
Наш дар?..
Маати взмахнул рукой, не дав мне промолвить ни слова, и одним жестом завладел моим вниманием. Он крутанул запястьем, и из его ладони, словно появившись из воздуха, выскользнула монета. Я открыл рот, завороженный нехитрым фокусом.
– Ари…
Сказитель вновь произнес мое имя, и я на миг отвлекся. Но лишь на миг.
Он снова сделал движение кистью и растопырил пальцы. Монета исчезла.
Я взглянул ему в глаза и вздернул брови, ожидая объяснения.
– Что тебе сказать? Видишь, всего лишь парой взмахов руки я привлек твое внимание. Это и есть часть искусства сказителя. В легендах есть истина и сила, которые находят в душах людей отклик, не дают им оторваться от рассказа. Тебе нужно это запомнить. Зрелищность и театральность тоже имеют значение. Настоящее искусство без них не обходилось никогда.
Маати сложил руки вместе, развел их в стороны, и монета вновь возникла между его пальцами. Он бросил ее мне, и я сжал кулак, словно ловил муху, потом разжал. Пусто! Как он это делает?
Я поднял взгляд на сказителя, однако тот пропал, будто его и не было.
Вот уж фокус так фокус… Я долго смотрел на то место, где он только что стоял, и вдруг заметил летящую ко мне монету. Никак привет от Маати? Улыбнувшись, я поймал оловянный чип и опустил в карман. Возможно, сегодня я потратил приличную сумму, однако приобрел нечто большее: частицу истины и понимания, которое с ней пришло.
Да еще и возникшая из воздуха монета… Все же ухожу не с пустыми карманами.
Слова Маати, звучавшие у меня в ушах, легли на сердце тяжелым грузом. Придется сделать выбор, который повлияет на дальнейшую жизнь. От предначертанного отмахиваться нельзя.
Я окунулся в нестройный ритм улиц Кешума. Было нечто успокаивающее в разноцветном круговороте вечного движения. Меня окатили волны шума, однако смыть вопросы, которые задал сказитель, им не удалось.
Сквозь гвалт пробился тонкий голосок:
– Не будет ли у тебя чипа, сам? Одного оловянного чипа за напутствие на удачу?
Я обернулся.
Девочка, примерно моего возраста. Распущенные нечесаные волосы свисают до линии подбородка. На глазах – грязная, неопределенного цвета повязка. Наверное, раньше была белой, однако давно выцвела, да и не стирали ее лет сто. Наверняка увечье бедняжка получила не вчера.
Девочка была замотана в цельный кусок материи, скроенной наподобие просторного, падавшего до щиколоток платья. Похоже, больше ничего у нее за душой не имелось. Подол подшит грубо, а некогда желтая ткань выгорела и напоминала цветом пыльный песчаник. Глядя на ее худобу, я решил, что кушать ей доводилось не каждый день.
Так и прошел бы мимо, не бросив на нее второго взгляда, однако ее черты мне кого-то смутно напомнили. Неужто наши пути когда-то пересекались?
– Мы раньше встречались?
Она склонила головку, словно собака, услышавшая незнакомый звук:
– Не узнаю твой голос, сам.
И ее голос не пробудил во мне никаких воспоминаний. Я вздохнул, прижав руку ко лбу:
– Извини. Просто показалось.
Девочка протянула ко мне глиняную кружку с выщербленным ободком. На дне тихонько позвякивала горстка монеток, создавая странную мелодию. Мелочь, ни одного ранда…
Я бросил в кружку оставшийся у меня чип.
Услышав звон монеты, девочка улыбнулась.
– Да благословит тебя Брам.
– И тебя. Хочешь напутствие на удачу?
Остановившись на полушаге, я задумался: интересно, что она предложит? Маати подарил мне историю об Ашура и сообщил то, что я подсознательно желал услышать. Напомнил о выборе и о мечте.
– Хочу, – кивнул я и смутился, вспомнив, что девочка слепа.
Она потерла друг о друга невообразимо грязные ладошки.
– Когда-то ты потерял частицу своей души, похоронил ее, а откопать не можешь. Тебе нужно уехать на север и вновь разжечь в себе огонь, чтобы оказаться в Ашраме – месте, где магия и древние сказания переплетаются с жизнью. Ты можешь найти свою смерть в погоне за мечтой, но если останешься здесь, успокоишься и точно погубишь в себе человека, которым хотел стать.
Я растерянно заморгал. Во рту вдруг пересохло, словно туда сыпанули песку.
– Вот уж напутствие так напутствие… Только я не уверен, что оно на удачу.
– У каждого свой дар, – пожала плечами девочка. – У меня – вот такой. Хочешь – слушай, хочешь – нет. – Порывшись в складках платья, она что-то бросила в мою сторону. – Это тебе.
Маленький предмет пролетел слева от меня и упал на мостовую, под ноги идущей мимо толпы.
Я нырнул вниз и поднял его. Чуть не выронил, снова подхватил и наконец рассмотрел. У меня в руках лежала маленькая деревянная статуэтка – сова, уютно умещавшаяся в ладони. Вырезана фигурка была умело и настоящую сову напоминала во всех подробностях.
Подняв глаза на девочку, я не обнаружил ее у входа в «Занзикари». Ну и денек: фокусы, советы, таинственные исчезновения… Подобно Маати, девочка словно испарилась.
Я невольно улыбнулся их ловкости и повертел в руках статуэтку. Ниша что-то говорила о совах. Да, точно: сова – хорошая примета. Проведя пальцем по деревянной резьбе, я выбрался из толпы.
Оба они – и Маати, и слепая девочка – заставили меня призадуматься. Что-то такое последнее время крутилось у меня в голове. Точно ли я создан для жизни воробья? Да, пришлось на нее согласиться, но ведь то была необходимость.
Так или иначе, жизнь идет; сегодня тебе необходимо одно, завтра – другое. И я – не исключение. Ари-воробей, Проливающий кровь, вырос из штанишек. Пора что-то менять. Пора исполнить давнее обещание, данное Маграбу и самому себе.
Стало быть, надо распроститься с привычной жизнью? Бросить воробьев, уйти и перестать беспокоиться за их благополучие?
Мной овладел страх. Уютное внутреннее тепло уступило место холодному клубку встревоженных змей, зашевелившемуся в душе.
Вдруг воробьи без меня не справятся? Да, я проделал хорошую работу: дал знания, позволяющие им выживать без моего участия. Теперь у них имелись средства к существованию. Однако что будет, если в мое отсутствие вернется Коли? А Ниша? Я все думал и думал, искал поводы и причины задержаться в безбедной жизни, которую мне удалось создать.
В ловушку я угодил после смерти Митху. Страх
