я знал, что фанатам не нужен настоящий я. Они хотели шоумена, сумасброда, бойца, плейбоя, но даже если я думал, что хорошо справляюсь с тем, чтобы продолжать носить эту маску на публике, это не так. Никто на это не купился. Никто не поверил моей лжи.
Эта репутация будет преследовать меня всю мою жизнь. Это то, кто я есть. Таким я был всегда, и я совершил ошибку, думая, что смогу изменить это. Я думал, что как только мой контракт будет продлен, я смогу отказаться от этого. Но никому не нужен настоящий я. Никто не будет платить за поддержку настоящего меня.
Раньше я процветал от ненависти. Я жаждал ее, но теперь она как тяжелое бремя на моих плечах, мешающее мне. И на этот раз не только меня и мое имя вываляют в грязи.
Предупреждения Райана наводняют мой разум.
«Я не хочу, чтобы Ви была связана с твоей репутацией».
«Моя сестра не может справиться с таким вниманием, как ты».
Он был прав. Почему я так поступаю с ней?
Для меня выхода нет, но для нее он может быть.
Никто никогда не полюбит меня таким, какой я есть, и в данный момент я могу быть человеком, которого любят ненавидеть.
ГЛАВА 42
СТИВИ
Мое сердце болит за Зандерса. То, что люди говорят о нем, так тяжело читать. То, что он известный спортсмен, не означает, что он не человек. Это не значит, что он не может пострадать.
Весь день интернет-тролли критиковали его и подкрепляли его самый большой страх — что его поклонники перестанут его любить, когда узнают, что в нем есть что-то большее, чем отъявленный дебошир.
К счастью, к настоящему времени, я думаю, он уже знает, что это неправда.
Если эти комментарии обидны для Зандерса как спортсмена, то комментарии, направленные на меня, отвратительно жестоки, и касаются исключительно моего тела.
Эти люди не знают меня. Они даже не знают, как я выгляжу. Они видели только мою фигуру, скрытую за пальто, но поскольку мой парень хорошо известен, они думают, что могут стыдить мое тело за то, что оно не такое, как у женщин, с которыми они привыкли видеть его раньше.
Не собираюсь лгать. Это больно.
Это те слова, которые я говорила себе в течение многих лет. Те самые, которые моя мать говорила исподтишка, а поверхностные друзья думали, но никогда не озвучивали. Но когда десятки тысяч незнакомцев усиливают негативные мысли, которые вы с таким трудом пытались выбросить из головы, эти слова становятся цементом, проникающим в каждую щель, оседающим внутри и влияющим на каждую мысль.
У меня есть знаменитый брат, и я долгие годы пряталась от окружающей его славы, потому что знала, что не справлюсь с этим вниманием. Но свет прожекторов нашел меня, и как бы ни было больно от комментариев, за последние шесть месяцев я достаточно выросла психологически, чтобы в определенной степени отгородиться от них. Обиженные люди обижают людей, и многое из того, что они говорят, на самом деле совсем не обо мне.
Не поймите меня неправильно, они эхом повторяются в моей голове весь день, но в данный момент я ничего не могу сделать, кроме как попытаться двигаться вперед.
— Есть успехи? — спрашивает Райан с дивана напротив меня, набирая что-то на своем ноутбуке.
— Ничего местного, — я прищуриваюсь на экран своего компьютера. — Есть компании, базирующиеся в Бостоне и Сиэтле, но это все, что касается полетов.
— Ну, об этом не может быть и речи. Ты не уедешь из Чикаго.
По отдельности мы продолжаем искать в интернете местные объявления о вакансиях. Сегодня утром я покинула дом Зандерса, потому что мне нужен был совет брата, привыкшего быть в центре внимания. Я нуждалась в его рекомендациях, что делать дальше, и как только вернулась домой, мы с Райаном пришли к общему выводу, что мне пора начинать искать новую работу.
Хотя никто не знает, что я девушка с фотографии, это лишь вопрос времени, когда мое имя будет обнародовано. Возможно, не сегодня, и может быть, не из-за вчерашней фотографии, но в конце концов это всплывет. Мы с Зандерсом не можем жить в тайне всю его карьеру.
Я выключила телефон, как только вернулась в квартиру, зная, что не смогу больше читать неприятные комментарии в интернете. Те, что обо мне, ужасно злые, но те, что о Зандерсе, ранят еще сильнее, а читать гадкие слова о любимом человеке — это особая форма пытки, которую я не хочу испытать снова. Я была разочарована его репутацией, и за последние несколько недель ситуация становилась все более удручающей. Но сегодня утром все встало на свои места, и я не могла не выплеснуть свои эмоции из-за того, что мне было безмерно грустно за него.
Зандерс крепкий орешек. У него толстая кожа, и он занимается этим уже много лет. Но для меня все это в новинку, и я не уверена, что смогу выдержать, когда люди будут ослеплены тем, какое огромное сердце у этого человека.
Я ничего так не хочу, как того, чтобы Зи открылся миру и сказал правду. Если настоящий Зандерс не понравится фанатом, потому что в нем есть нечто большее, чем они предполагали, и они не захотят болеть за него, потому что против него веселее… что ж, это говорит больше о них, чем о моем парне.
— Что думаешь о том, чтобы вообще уйти из авиационной отрасли и заняться чем-то другим? — Райан выглядывает из-за экрана своего компьютера.
— Я думала об этом, но не знаю, чем бы еще могла заниматься. Я не очень хочу работать с девяти до пяти, потому что тогда буду бывать в приюте только по выходным. Вот что мне нравится в полетах. Много свободного времени.
— Твоя коллега уже звонила? Та, которая главная.
— Не знаю. Я отключила телефон, как только вернулась домой.
— Тогда, возможно, все обойдется. У тебя еще есть немного времени, чтобы во всем разобраться. Если команда
