Пока девушки выходили за оградку, наемники уже разбились на группы, принялись укладывать траву и мусор в тачки.
— Мы бы и сами справились, — сказала Марина, глядя, как суетятся мужчины в камуфляже.
— Определенно, — согласился я. — Но нужно было пару организационных вопросов решить.
Минут десять мы наблюдали за кипящей работой. А так как рабочей силы прибыло немало, то было решено привести в должный вид и прилегающую к ограде территорию. На уже расчищенную площадку Пантелей никого не пустил, лично занимаясь посадкой цветов. Мама появилась несколько эффектно. Шла она решительно, словно по личной территории. За ней шагали двое крепких ребят, неся под руки знакомого усатого мужчину в костюме. Тому даже не требовалось перебирать ногами, болтающимися в воздухе. Дойдя до нас, мама остановилась, посмотрела сурово на девушек и на суетившихся подчиненных.
— Продали! — сказала она, обращаясь ко мне. — Участок. Всех бы здесь и закопала, но землю портить не хочу.
— Мы не виноваты! — попытался объяснить мужчина, которого так и держали на весу. — Такой закон. Они и опеку оформили над территорией, и все бумаги…
— Значит, слушай меня внимательно, — она повернулась к нему. — Если к этому участку хоть один посторонний близко подойдет, если хоть один цветочек сорвет, то я тебя и всю бригаду вашу вот здесь, рядом с дорожкой похороню.
Наемники встряхнули мужчину, и тот быстро закивал.
— Все сделаю. Никто не подойдет. Здесь без нашего ведома ничего не происходит, так что не беспокойтесь, — быстро заговорил мужчина.
Мама подошла, схватила его пальцами за нос, наклонила на себя.
— Запомни, мы верим людям только один раз, — злобно посмотрела она на него и только потом отпустила, потеряв всякий интерес. — Кузьма, почему я об этом узнаю так поздно?
— Хотел сначала проверить все сам, — отозвался я. Посмотрел, как мужчину в костюме опустили на землю, погрозили пальцем. Он встал, не зная уходить ему или подождать. — А что на базе?
— Цирк с конями. Комиссия военная пришла. Крысы министерские. Ищут формальный повод, чтобы выпроводить нас, — она криво ухмыльнулась. — У них война на носу, разборки под брюхом у Каспия, а их заботит компания наемников на отдыхе. Я им сразу сказала, если нас хоть на миллиметр подвинут, то их репутация так упадет, что Российская Империя не сможет нанять даже самых захудалых наемников в мире. Устрою им второй Австралийский бойкот.
— Понятно, — я улыбнулся. — Вы здесь сами управитесь?
— Управимся. Обед скоро, — она посмотрела на маленькие часики на запястье. — Часам к трем будь в МИБИ. Надо старым друзьям помочь. Номера: 3, 8 и 12. Забери, потом мне отдашь.
— Мам, я же занят, — немного удивленно сказал я.
— Тебя это не сильно отвлечет. И посиди пару дней в институте, чтобы тебя видели. Я сама позабочусь о запланированной на вечер встрече.
— Хорошо, — я не стал спорить.
Пока мама пошла к оградке, разглядывая надгробие, я жестом показал девушкам, чтобы следовали за мной. И пока она не пристроила их на воспитательно-трудовую работу, мы сбежали. Скорым шагом добрались до выхода с кладбища, где я пригласил их в нашу машину. Василий, дожидавшийся меня, спокойно читал местную газету, никуда не торопясь. Он из нас всех самый терпеливый. Может неделю в засаде просидеть, наблюдая за домом или выходом из подъезда. Всегда поражался, откуда у него столько терпения.
Таня сбегала к черному джипу, что-то быстро сказала водителю и вернулась к нам. Важно села на заднее сидение скромной Вольво, словно это лимузин.
— В МИБИ, — сказал я Василию, занимая место на переднем сидении. — И по пути в какой-нибудь ресторанчик, пообедать.
Машина ловко вывернула со стоянки и двинулась в объезд кладбища. Перед обедом машин вокруг становилось столько, что я боялся, как бы мы не застряли в пробке на час-другой.
— Мы хотели сюрприз сделать, — сказала Марина. — То есть, не совсем сюрприз, просто удивить… Ты же видел, какой там бардак был.
— Видел и понимаю. Спасибо, я это ценю.
— Я в папин архив влезла. Вот он этого не оценит. Но я же не виновата, что он пароли не меняет. Там были счета за услуги похоронной конторы. Покупка надгробия обошлась всего в сто пятьдесят рублей…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И мы сразу поехали, — продолжила Таня, погладив сестру по руке. — Проверить. А тут такое запустение. Первое время за могилой ухаживали, а потом забыли или забросили. Кузя мы не специально подслушали, но скажи, что это за Австралийский бойкот? — решила она сменить тему.
— В Австралии всегда было много наемников, — решил я поддержать новую тему. Говорить о прошлом действительно не хотелось. — Базы, склады, даже военные аэродромы. Крупнейший рынок по продаже оружия. Туда его кораблями свозили. В один прекрасный день правительство страны решило в этот огромный бизнес влезть. И начало устанавливать свои правила. У одной крупной компании, которая сейчас на втором месте по размеру «армии», отняли базу и имущество. Даже пара столкновений было и жертвы с обеих сторон. Потом еще одну компанию прижали, но те успели вовремя смыться. Но вот так, на ровном месте потерять базу, ремонтные мастерские, доки, да много чего, не самая приятная на свете перспектива. Вот и решили наемники обходить этот материк стороной. Дружно решили. Теперь едва услышат Австралия, сразу говорят: «нет». Не только правительство, но и крупные фирмы всего континента остались без возможности нанять хоть кого-то. Ни для защиты, ни для решения дел с помощью силы. Те же пираты первое время охотно грабили корабли под флагом Австралии. Бойкот этот хоть и случился давно, но длится до сих пор. Несколько мелких компаний получили от своих же собратьев по шее, за пару контрактов. А из крупных никто не хочет быть первым.
— А между собой наемники воюют? — спросила Марина.
— Глупый вопрос, конечно воюют. Но за пять минут не рассказать. Слишком много нюансов.
— Твоя мама упомянула какие-то номера, — начала Марина, но Таня ткнула ее пальцем в бок. — Если секрет, то можешь не рассказывать…
— Не секрет. Шутка, придуманная кем-то очень давно. Номер — это ответная услуга, которую мы обещали оказать. К примеру «тройка» — игральная карта, бубны. На ней мама расписалась и отдала одному капитану родом из Германии. Он нас очень выручил. Мы ему деньги предлагали, а он не взял. Сказал: «Хорошим людям надо помогать». Ему тройка и досталась. Мамин порыв души. Восьмерка — бильярдный шар. Он у Джима под рукой оказался. И тоже достался капитану, только не корабля, а самолета. А вот цифру двенадцать уже я отдал. Парню одному из Японии. Пообещал помочь, если он в беде окажется. Мне, кстати, очень интересно, как эти три номера вместе оказались и что им от меня нужно.
— А что за вещь с номером двенадцать? — спросила Марина с интересом.
— Костяшка домино, две шестерки.
— Они могут все что угодно попросить?
От этого глупого вопроса даже Василий хохотнул.
— Наивная душа, — согласился я. — Мы же не в сказке, и не джинны из бутылки, чтобы желания выполнять. Но даю голову на отсечение, что это мама постаралась, чтобы побыстрее вернуть ответную услугу.
— А много номеров таких? — спросила Татьяна.
— Нет. Пара штук всего. Там и трехзначный есть. Номерок от комнаты в отеле, — я улыбнулся, вспоминая ту историю.
В сумочке Татьяны зазвонил сотовый. Девушки переглянулись. Вынув телефон, Таня посмотрела на номер, нажала кнопку вызова.
— Алло. Мы едем обедать. Вместе с Кузьмой. Потом в институт. Нет, папа, нас не похитили и выкуп не требуют. Когда будут убивать, я позвоню. Не могу обещать. Пока, — положив трубку, она улыбнулась. — Волнуется.
— Вы еще не помирились? — спросила Марина.
— Когда он будет вести себя как взрослый, мы поговорим, — спокойно ответила девушка. — Они то хотят разговаривать с Матчиными, то говорят, что этого не нужно. А потом кричат друг на друга как дети. Приняли бы хоть какое-то решение, а не плыли по течению, в надежде, что вынесет на какой-нибудь берег. Даже Николай и тот не выдержал, сбежал.
