3. После Юстиниана стал править его племянник Юстин II (565-574 гг.), женатый на племяннице Феодоры Софии.
Его царствование ознаменовано возвращением к политике примирения. Многие современные историки считают его, а особенно Софию, монофизитами, вновь, наподобие Зенона и Анастасия, отступившими от принципов Халкидона. Этот взгляд основывается на свидетельстве умеренно-монофизитского историка Иоанна Эфесского, чья "История Церкви" – один из важнейших источников по данному периоду.
Иоанн по взглядам своим был "крепким" империалистом и поэтому, очевидно, возлагал большие надежды на обращение в монофизитство Юстина. Однако и он признает, что оба патриарха того времени (Иоанн Схоластик и Евтихий) были твердыми халкидонцами, и возлагает на них вину за возобновление гонений на монофизитов.
Иоанн Эфесский сообщает (на основании слухов, как он сам признает), что София в молодости причащалась у монофизитов и что муж ее втайне делал то же самое. Однако, как отмечает сам Иоанн, оба они, чтобы взойти на трон, должны были стать формально халкидонцами. Именно это признание Иоанна, что император должен был признать Халкидон, отражает реальное положение дел в Константинополе в 565 г. Итак, возвращение властей предержащих к ситуации до 518 г., к временам Зенона и Анастасия, уже было немыслимым.
16 июля память Халкидона торжественно отмечалась во всех церквах Империи. Ну и, конечно, никакой император не мог бы отменить V Вселенского Собора (553 г.), подтверждавшего решения Халкидона, не говоря уже об отмене самого Халкидона, упоминаемого в прологе к официально принятому в Империи "Кодексу" Юстиниана. Именно поэтому Иоанн Эфесский и другие монофизиты столь радовались, когда видели, что, несмотря на это, Юстин II все же идет путем примирения и диалога.
Но предположение, что Юстин II был тайным монофизитом, весьма маловероятно еще и в свете того, что его близким другом и единомышленником был патриарх Константинопольский Иоанн Схоластик, убежденный и несгибаемый халкидонец, который и настоял на воцарении Юстина.
В правление Юстина II возобновилась война с Персией. Кроме этого, его царствование отмечено поддержкой искусств, строительством новых церквей и неослабевающим вниманием к делам церковным как на Востоке, так и на Западе. Правительство, не боясь испортить отношений с Западом, шло на диалог с монофизитами, но при этом твердо придерживалось халкидонских позиций (иначе и быть не могло, так как формальное признание Халкидона официальными властями было закреплено в законе) и всегда готово было проявить твердость, если монофизиты не пойдут навстречу.
Ученый-юрист из Антиохии Иоанн Схоластик (565-577) стал патриархом еще при Юстиниане, после того, как престарелый император отправил в ссылку патриарха Евтихия за его отказ поддержать афтартодокетизм. Иоанн, хотя и взошел на патриарший престол при довольно двусмысленных обстоятельствах, смог выждать время и избежать признания афтартодокетизма до смерти Юстиниана в ноябре 565 г. Патриарх знаменит своей ролью в кодификации канонических текстов, сравнимой с ролью Юстиниана в кодификации государственного законодательства. Неизбежно и ему пришлось войти в отношения с монофизитами.
Правление Юстина II началось с громкого провозглашения халкидонской веры; западные авторы видят в этом продолжение публичной политики Юстиниана. Но в то же время к монофизитам было проявлено снисхождение и милосердие, а многим из них, например старику Феодосию Александрийскому, со времен Феодоры все еще жившему в Константинополе, оказывались почести; он даже лично принят императором, а после своей кончины (566 г.) был похоронен с высшими почестями. Моральное лидерство столичных монофизитов перешло к историку Иоанну Эфесскому, который придерживался весьма умеренных взглядов и был принят при дворе. Чтобы успокоить монофизитов, Юстин ввел пение Никейско-Цареградского символа за каждой Литургией, так как многие монофизиты в простоте своей полагали, что халкидонцы предали древнюю веру Церкви. Некоторые монофизитские лидеры, сосланные еще во время Юстиниана, были амнистированы.
Император предложил свою помощь в примирении различных монофизитских фракций (именно тогда, в 566-567 гг., в столице прошел диспут между тритеистами и северианами под председательством Иоанна Схоластика). Для участия в диспуте был приглашен в столицу даже Иаков Бар-Аддай (уже глубокий старик к тому времени). Открытое противостояние вновь сменилось поисками компромисса.
Юстин опубликовал несколько предложений о примирении. Похоже, умеренные монофизиты, включая даже самого Иакова Бар-Аддая, и уж во всяком случае Иоанн Эфесский, рассыпавшийся в похвалах перед императором, были готовы принять объединение. Внутренние разделения монофизитства, явленные прежде всего в тритеистских спорах, сделали перспективу объединения более привлекательной, по крайней мере для некоторых нехалкидонцев. Но массы отказались следовать за иерархами: во время большой объединительной встречи в Каллинике на Евфрате монах-монофизит выхватил текст императорских предложений из рук читавшего их и разорвал свиток. Еще при жизни почитаемый как святой и исповедник, престарелый Иаков Бар-Аддай не мог контролировать своих фанатичных последователей.
Самое известное из императорских предложений о мире носит название "Программа". Это был манифест нового халкидонского богословия. В "Программе" подтверждалось, что православная христология может быть выражена как в кирилловских, так и в халкидонских терминах. В заключение император призывает всех христиан к единству на основе "истинного учения", избегая "ненужных споров о личностях или словах, так как слова приводят к единой истинной вере и пониманию, в то время как обычаи и формы, которые до сего дня преобладали в святой, соборной и апостольской Церкви Бога, остаются, как всегда, вне потрясений и изменений". По всей видимости, под обычаями и формами подразумеваются как различные терминологические системы, так и литургические и канонические традиции.
Казалось, никогда ранее условия объединения между православными и монофизитами не были обговорены в более реалистических терминах. В "Программе" содержался призыв прийти к согласию в сущности, а не в словах, и в ссылке на "ненужные споры о личностях" содержался намек на взаимное снятие анафем. В документе не было двусмысленностей, подобных тем, которые содержались в "Энотиконе" Зенона. Каждое 16 июля Юстин II возглавлял празднества в память Халкидона, а его западная политика не могла позволить даже намека на отступление от Собора, ставшего уже символом правой веры для Рима. Латинские поэты Корипп и Венатий Фортунат в самых восторженных тонах писали о православии императора. Он переписывался с франкскими королями и даже послал св. Радегунде – бывшей королеве, а ныне монахине в Пуатье – мощевик с частицами Истинного Креста, а папе – богато изукрашенный крест с двумя портретами: своим и императрицы Софии. Все это проходило параллельно с переговорами об объединении с монофизитами.
Однако Юстину так и не удалось убедить монофизитов добром, и он решил прибегнуть к силе. Часть монофизитов приняла "Программу" под сильнейшим имперским давлением. Те бывшие антихалкидонские епископы, которые заняли свои кафедры, вытеснив с них халкидонцев, были при возвращении в Церковь рукоположены заново. Но в конечном итоге такая практика официально запрещалась, и желающие вернуться в Церковь должны были лишь принять "формулу единства", в которой имелась ссылка на соглашение 433 г. между Кириллом Александрийским и Иоанном Антиохийским. Среди вернувшихся в то время в Церковь был проживавший в Константинополе монофизитский патриарх Антиохийский Павел Черный (см. ниже). Но большая часть иаковитов упорно сопротивлялась, что и привело в конце концов к провозглашению новой анафемы против Севира Синодом в Константинополе.
После Юстина II правил Тиверий II. С 574 по 578 г. он был регентом при душевнобольном Юстине, а с 578 по 582 г. правил самостоятельно. Его политика по отношению к монофизитам также была довольно мягкой. Но патриарший трон занимал Евтихий (577-582), в свое время, сосланный Юстинианом за противодействие афтартодокетизму, – твердый халкидонец. Похоже, он несколько противился тенденции Тиверия ослабить административное давление на диссидентов, введенное Юстином. Действительно, император фактически признавал существование двух параллельных церквей; Иаков Бар-Аддай вновь посещал столицу. Но на самом деле мягкость Тиверия была политически мотивированной: она диктовалась важностью поддержания добрых отношений с арабами-гассанидами – союзниками Империи. Выше говорилось, как еще при Юстиниане в 543 г. гассанидский арабский "филарх" Аль-Харит добился устроения на своей территории монофизитской иерархии. В 580 г. Тиверий торжественно принял в Константинополе сына Аль-Харита – нового "филарха" Аль-Мундхира. Выступая в роли защитника монофизитов, Аль-Мундхир добился освобождения нескольких клириков, отказавшихся принимать объединение с халкидонцами.
