Небольшая и небрежно обставленная комната. В углу — стол, за ним пьют водку трое — боком к нему Гоша.
Бармен скосил на майора внимательный глаз, оторвался от стола.
— Очухался, — сказал он. Придвинулся вместе со стулом к креслу, в которое посадили Хаблака. — Ну привет, — блеснул он глазами, — извини, конечно, но у нас с ментами разговор короткий: перо в бок, тело в багажник — попробуй найти.
Хаблак пожал плечами. Руки связаны и голова болит.
Двое, не отрываясь от закуски, обернулись и с любопытством следили за разговором. Совершенно незнакомые. Один коренастый с бычьей шеей, лысый, голова прямо-таки блестит, другой с усиками и наглыми глазами, лет тридцати.
— Вы что, спятили? — прохрипел Хаблак. — Кидаетесь на людей...
— На людей мы не кидаемся, — рассудительно объяснил Гоша. — Мы кидаемся лишь на тех, кто сует нос не в свои дела.
— Я что, лез к вам? — Майор сделал вид, что испугался. — Он сам подошел ко мне, ваш Вова, и я не виноват, что мы не сошлись...
— Поплачь! — злорадно сказал Макогон. — Поплачь в последние свои минуты, никого ты этим плачем не разжалобишь, видали мы здесь всяких!
Хаблак подумал: неужели выследили их с Волошиным или увидели, как человек Волошина идет за ним? Но ведь старший лейтенант обещал подстраховать его — успеет ли? По крайней мере, если он действительно влип, надо затянуть разговор — тогда ребята Волошина поймут: что-то неладно, и придут на помощь.
Лысый встал из-за стола. В руке держал кусок тяжелой свинцовой трубы.
— Кончать будем? — равнодушно спросил он.
— Давай! — отодвинулся бармен, освобождая место перед креслом.
Хаблак закрыл глаза. Неужели суждено погибнуть так бессмысленно?
— Дураки, — как можно спокойнее сказал он. — Я думал, что имею дело с солидными людьми, а оказалось — обыкновенные бандиты, охотящиеся за бумажниками и часами.
— Мы — за бумажниками? — яростно шагнул вперед лысый. Размахнулся, но Гоша перехватил его руку.
— Развяжи, — кивнул он на майора.
— Но ведь...
— Я сказал!
Лысый неохотно поднял Хаблака за воротник, развязал руки. Майор пошевелил пальцами — совсем онемели. Пригладил волосы, поморщился от боли.
— Шутники! — с презрением сказал он.
Макогон сухо хохотнул.
— Проверка, — объяснил он. — Без этого никак нельзя, сам понимаешь, по головке нас не гладят, и каждый новый клиент...
— А если бы я сломал себе шею на лестнице? — перешел в наступление Хаблак.
Гоша развел руками.
— Издержки... — цинично ответил он. — У каждого производства — свои издержки, а у нашего особенно.
Майор подошел к столу. Ни слова не говоря, налил в стакан водки. Выпил и пожевал огурец: должен был хоть чуть подбодриться — голова тупо болела и в ушах стоял звон. Немного подождал и выпил еще.
— Вот это по-нашему, — поднял стакан усатый. — Ваше здоровье, львовский сэр.
Гоша дохнул Хаблаку в затылок. Положил на край стола вынутые у него документы и деньги.
— Не сердись, — примирительно сказал он, — вижу, мы с тобой сойдемся. Лишь бы были башли.
— Без башлей в порядочную компанию не ходят, — согласился Хаблак. — Я понял: ты балуешься долларами?
— Не только. Могут быть английские фунты, франки и марки. Западногерманские. Попадается и золотишко.
— Монеты?
— Редко. Чаще слитки.
— Договоримся. Можешь на той неделе две тысячи?
— Долларов?
— Нет, монгольских тугриков...
Но Макогон и сам уже понял, что допустил ошибку.
— Могу.
— Мне надо слетать во Львов.
— Ясно. Встретимся в баре.
Майор подумал, что вряд ли они дадут Гоше возможность еще целую неделю блаженствовать в белой куртке, но только улыбнулся и похлопал его по плечу.
Лысый налил в стаканы коньяк.
— За успех! — пробормотал он.
Хаблак только глотнул и поставил стакан.
— Бывайте... — сказал он не очень приветливо. — Бывайте, мальчики, до встречи на той неделе.
Зозуля выбрал время, когда Ютковская ушла на работу, и позвонил в ее квартиру. Долго не открывали, очевидно, рассматривали лейтенанта в глазок, наконец коротко спросили:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кто?
Лейтенант объяснил, что он из газовой инспекции, и показал удостоверение. Только после этого щелкнул замок и его впустили.
В прихожей стояла пожилая толстая женщина и подозрительно смотрела на незваного гостя.
— Правильно делаете, тетенька, — похвалил Зозуля, — теперь надо обязательно требовать документы — в нашем парадном вот так квартиру обчистили. Мол, пришли из жэка, старушка и впустила, а они, гады, ее по кумполу и унесли все что смогли.
Женщина испуганно отступила в комнату, лейтенант заметил это и успокоил ее:
— Но мы — люди официальные, сейчас посмотрим на ваш газ и проверим плиту, чтоб ажур был. — Он поставил на пол чемодан с инструментами, достал рожковый ключ, и этот ключ окончательно успокоил женщину. Она облегченно вздохнула и пошла в кухню.
Зозуля вытащил тетрадку.
— Квартира ваша? — спросил он.
— Моя.
— Фамилию, пожалуйста.
— Ютковская Дора Ефимовна.
Лейтенант отложил тетрадку, пошевелил ключом кран.
— Кажется, есть утечка газа, — сурово сказал он. — Точно есть, и придется перекрыть.
— Я вас прошу, — заволновалась женщина, — очень прошу, сделайте, как же я буду без газа?
— Сделаем, — пообещал Зозуля, роясь в инструментах, — сделаем, гражданка Ютковская. — Лейтенант принялся крутить кран. — Ютковская? — спросил он как бы просто так, из любопытства. — На той неделе был тоже у Ютковских, на Стрелецкой.
— Ютковских в Киеве хватает, — согласилась женщина.
— И все — ваши родственники? — захохотал Зозуля.
— Хорошо иметь много родственников, — заметила Дора Ефимовна. — Много родственников — много добра!
— И у вас много?
— Не дал бог.
— Одни живете?
— Почему же одна, с племянницей. Еще брат... Троюродный...
— Все же брат, и то хорошо, — одобрил Зозуля, — говорят ведь, на безлюдье и Хома человек. Слыхали?
— На безрыбье и рак рыба?
— Точно. И где же он живет?
— Брат?
— Троюродный... — ухмыльнулся лейтенант, будто это его совсем не интересовало.
— Далеко. Возле Гидропарка.
— Далековато. Однако если хорошая квартира...
— Однокомнатная.
— Холостяк?
— Старый барсук.
— Старику что! Старик может не работать. У Гидропарка лес рядом, ходи грибы собирай...
— Лес, верно, рядом и пруд.
— Знаю, — подтвердил Зозуля, — там девятиэтажные дома.
— Он в шестнадцати...
— По-моему, возле пруда больших домов нет.
— Есть один, левее шоссе. Квартиры там хорошие, но я бы не поехала.
— Почему? Метро там рядом.
— Но ведь у нас центральнее и быть не может.
— Центр остается центром, — согласился лейтенант. — И на каком этаже живет ваш брат?
Ютковская подозрительно посмотрела на него, но Зозуля так старательно крутил кран — мол, разговор так, между прочим, — что только покачала головой.
— Не знаю, — вздохнула она, — племянница рассказывала, что в шестнадцатиэтажном, левее пруда, я там не была.
— Побываете. На новой машине...
Лейтенант еще немного пошевелил кран, намылил его, пустил газ и, убедившись, что утечки нет, сложил инструменты. В конце концов, он и так узнал много. За день-два можно перебрать всех жильцов однокомнатных квартир шестнадцатиэтажного дома, и найдут родственника Доры Ефимовны Ютковской. Обязательно найдут: не такое уж и сложное дело.
— Принимайте работу, тетенька! — весело сказал он, потому что настроение лейтенанта значительно улучшилось.
Зозуля предложил начать знакомство с жильцами здания у Гидропарка с изучения домовой книги: все просто, тебе дают список тех, кто живет в однокомнатных квартирах, и ты уже сам смотришь, может ли кто-нибудь из них быть родственником Розалии Ютковской и троюродным братом Доры Ефимовны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он был прав, этот дошлый лейтенант, но Хаблак почему-то не спешил в контору, находившуюся в квартале от дома. Майор с минуту посидел на скамейке у первого подъезда, где над почтовыми ящиками висел список жильцов.
