– Мертвые люди?! – Удивленно переспросил Махась.
– Ну! – Кивнул парень. – Я же говорю – мертвяки. Лежат на нарах, не шевелятся, не дышат, а по виду вроде бы и не дохлые, только кожа у них такая… синеватая. В общем, обошли мы эти каморы, собрались в коридоре, не знаем, что делать. Васка, новенький, недавно в отряде, говорит: – Пошли, сотскому расскажем, что тут наш оборотень прятал. Но десятский все сомневался, хорошо ли мы все обыскали. Короче, заспорили мы, а тут…
Вдруг он замолчал на полуслове, рот у него приоткрылся, нижняя губа отвисла, глаза застыли и остекленели, словно увидели что-то кошмарное. Вотша резко толкнул парня в плечо и рявкнул:
– Ну!! Что – «тут»?!!
Изверг как-то судорожно облизнул губы и хрипло проговорил:
– Эти… пошли…
– Кто – «эти»?! – Снова прорычал Вотша. – Куда – «пошли»?!
– Мертвяки пошли… – Продолжил парень, глядя пустыми глазами сквозь стоявших перед ним людей. – Мы каморы-то не закрыли, они и пошли… И прямо на нас… Идут… – Он приподнял ободранные руки. – …руки вперед выставили, пальцами шевелят, как будто щупают что-то перед собой. Первый подошел и в Юхана уперся, тот спрашивает: – Ты чего… – А мертвяк схватил его и… в горло зубами!..
Парень закрыл глаза и застонал, а потом заговорил быстро-быстро, захлебываясь воздухом, слюной, словами:
– Мы их били, мечами кинжалами, уругумской сталью, только им ничего не делалось, у них даже кровь не текла. А они хватали нас, рвали, кусали…
Он вдруг задрожал мелкой дрожью, и из-под его закрытых век покатились крупные слезы.
– Меня двое схватили, только Васка одного сзади ударил, тот и обернулся. Тогда я вырвался и убежал… А больше никто не убежал. Потом я долго в темноте бродил, у меня был факел, но я его не зажигал, боялся, они меня по свету отыщут и… – Он открыл глаза и вполне осмысленно взглянул на Вотшу. – Белоголовый, они там остались…
Вотша не понял, кого он имел ввиду – своих товарищей, или найденных ими мертвяков, но это было и не важно. Теперь он знал, о каких «своих созданиях» говорил Темный Харт, кого он хотел «освободить»! Он вспомнил, кого десять лет назад Харт выдал за Ёкуля из Норникса, спасая самого Вотшу, и еще он вспомнил слова Харта: «Горе будет тем, кто попробует остановить их, кто попробует их уничтожить!!!»
– Похоже… – медленно протянул он, – вы оказали дурную услугу этому Миру.
Махась встревожено посмотрел на Вотшу:
– Ты знаешь, кто это такие?
– Да. – Кивнул тот в ответ. – Я уже видел одного такого. Темного Харта… Жихаря, он слушался беспрекословно, но Харта больше нет, нет их повелителя, и как их уничтожить я не знаю.
Махась повернулся к продолжавшему стоять рядом парню и резко спросил:
– Много их было, мертвяков этих?!
– Десять… – растерянно пробормотал тот, – может, двадцать… Я не знаю.
– Пойдешь с нами в подземелье, покажешь, где находится пролом, который вы сделали!
Парень отчаянно замотал головой, но командир отряда был непреклонен:
– Пойдешь и покажешь!! Или ты хочешь, чтобы они вырвались в город и… Ну, ты лучше меня представляешь, что они могут натворить!
И уже не слушая возражения истерзанного изверга, Махась повернулся к толпившимся позади него бойцам.
– Ты, ты и ты, – ткнул он в первых, попавшихся на глаза. – Пойдете на дворцовую кухню и соберете все, что горит – масло, спирт, если найдете, земляное масло. Сливайте в ведра и тащите к лестнице, которая ведет в подземелье. Я буду вас ожидать там! Остальные… – он окинул взглядом молчащих бойцов, – …за мной.
Спустя час около пяти десятков извергов, отобранных Махасем, стояли в главном коридоре подземелья около большого пролома в стене, за которым притаилась темнота и… неизвестность. Вырвавшийся из подземелья парень тоже стоял здесь, глаза его были прикованы к пролому, а тело била крупная дрожь. Махась отдавал распоряжения:
– Шесть человек останутся здесь. – Он отделил шестерых от общей массы. Будете стеречь выход. Чтобы ни одна тварь, пусть она даже будет похожа на человека, не выбралась из этого пролома!! А мы, – он повернулся к окружающим его извергам, – разделимся на тройки. Двое берут ведра с горючим, один – факелы. Если встретите мертвяка, обливаете его и поджигаете. Против огня ни одна тварь не устоит, ни живая, ни мертвая! И старайтесь близко их к себе не подпускать.
Еще раз оглядев своих бойцов, он выдохнул: – Пошли! – И первым шагнул в пролом. Двое ребят подхватив по ведру с земляным маслом, двинулись следом за командиром. За ними, спустя минуту, двинулась следующая тройка. Ребята скрывались в проломе молча, с неподвижными лицами, бросая быстрые, косые взгляды на, вернувшегося оттуда парня, а тот смотрел на них широко открытыми, растерянными глазами, словно не понимая, что они делают.
Коридор со сводчатым потолком, по которому продвигался Махась, был достаточно широк, чтобы трем извергам шагать плечом к плечу, однако, сопровождавшие его бойцы шли немного сзади. Махась в правой руке держал клинок из уругумской стали, а левый высоко над головой поднимал факел. Правда, он освещал коридор не более чем на пять-шесть метров вперед, но и это давало старосте Лосинке некоторую уверенность, хотя он и понимал, что если эти странные «мертвяки» способны двигаться достаточно быстро, ему трудно будет отбить их первую атаку.
Шагов через десять-двенадцать, они оказались на перекрестке, миновали его и еще через двадцать шагов вышли к месту, где коридор расходился в две стороны. Здесь они повернули налево, туда, где пропавшая десятка обнаружила камеры с мертвыми телами. Почти сразу же с обоих сторон коридора им стали попадаться ответвления, но они продолжали идти прямо, и вдруг Махась даже не услышал, а кожей почувствовал впереди некое шевеление! Он остановился, его помощники замерли рядом с ним.
– Кто там?! – Крикнул староста в стоявшую впереди темноту, но ответа не было.
Подождав несколько секунд, он хотел повторить свой вопрос, но в это мгновение послышались неторопливые, чуть пришаркивающие шаги, и вдруг из темноты коридора пахнуло приторно-тошнотворным трупным запахом. А затем в круг света вошла высокая человеческая фигура. Махась, широко раскрыв глаза смотрел на медленно направлявшегося к нему высокого изверга, одетого в одни холщевые штаны. Казалось, он ничего не видит, хотя его огромные голубые глаза были широко распахнуты. Лицо его было совершенно неподвижно, иссиня-бледную кожу покрывали странные красновато-синие пятна. Едва он вошел в освещенное пространство, как его, дотоле опущенные, руки начали подниматься, тянуться вперед, и длинные пальцы на этих руках зашевелились, словно бы нащупывая нечто привлекательное.
– Он… мертв!.. – Раздался за плечом Махася потрясенный шепот.
Изверг сделал еще два шага, и вдруг из его горла вырвался хрип, а затем прозвучала неразборчивая, едва понятная речь:
– Мясо… мясо пришло…
Мертвец сделал еще шаг вперед, Махась выхватил клинок и, направив его в грудь наступающему извергу, воскликнул:
– Стой, где стоишь!..
Однако тот и не подумал остановиться, его губы раздвинулись не то в улыбке, не то в каком-то радостном оскале, а из горла вырвался рык.
– Ну, так получи! – Выкрикнул Махась и пронзил грудь мертвеца, а тот, словно и не заметив, что в его сердце вошла холодная сталь, неуклюже взмахнул руками, пытаясь достать своими скрюченными шевелящимися пальцами голову изверга.
Махась мгновенно отпрянул назад, и в этот момент справа от него выплеснулась густая черная струя, окатив жуткую фигуру с ног до головы. Махась тут же швырнул вперед пылавший в его руке факел, и продолжавшая тянуться к нему фигура мгновенно вспыхнула с головы до ног!
Однако и это не остановило мертвеца, он продолжал идти вперед, и пальцы на его горящих чадным пламенем руках, все также шевелились, нащупывая свою жертву. Махась зажег новый факел и вместе с товарищами начал отступать по коридору. Они медленно пятились, а пылающая фигура так же медленно наступала. Это движение продолжалось не менее пяти минут, но, наконец, горящий мертвец остановился, затем наклонился вперед и рухнул, разбрызгивая вокруг себя искры.
