«Струсил Тревор через горы да степями идти, – подумал Ратмир. – Струсил, и теперь сайги к нам на помощь не придут!»
Но вслух укорять трижды посвященного он не стал, волхвы – не воины, лезть под случайный удар копьем им не пристало…
Ратмир быстро свернул разговор и вернулся в лабораторию.
Некоторое время его никто не тревожил, встречать возвращающихся членов Совета посвященных он поручил трижды посвященному Шавкану, а устройством прибывающих полевых стай занимались начальник стражи Совета и дважды посвященный Хорт. За это время Ратмиру удалось установить, что светлый клинок не приносит какого-либо вреда человеку, кроме обычных проколов и порезов. А вот когда многоликий поворачивался к Миру звериной гранью, его контакты уругумской сталью приводили к весьма странным, страшным последствиям – кровь сразу же начинала темнеть, густеть, а затем сворачиваться, мышцы и кожа стремительно теряли воду, их температура быстро повышалась и они буквально на глазах «сгорали»! Причину таких метаморфоз установить не удавалось, да на такие исследования не было и времени. Ратмир поставил перед собой задачу подобрать вещества, способные нейтрализовать воздействие уругумской стали на плоть оборотня. Он проводил в лаборатории по восемнадцать часов в сутки, но результата так и не добился, а спустя полторы недели его снова оторвали от работы.
Ратмир, как обычно проснулся на рассвете после короткого, глубокого сна, и еще не успел выбраться из постели, как понял, что кто-то пытается выйти с ним на мысленную связь. Едва он отозвался, в его голове пронеслись торопливые мысли явно встревоженного Шавкана:
«Вершитель, у нас очень большие неприятности! Ночью произошла драка между медведями и турами, восемь человек убиты, двадцать два серьезно ранены. В казармах, где живут многоликие из разных стай, происходит до десяти поединков в день, и тоже есть смертельные исходы. Кроме того, они отказываются подчиняться старшим по казармам, затевают с ними ссоры! Я не знаю, что делать!!»
«Мы можем собрать всех пришедших в Лютец многоликих в одном месте?» – Неожиданно спросил Ратмир, и Шавкан, не ожидавший такого вопроса, растерялся. Однако он быстро взял себя в руки:
«Да, Вершитель, рядом с городом есть древнее ристалище, окруженное холмами, там можно разместить всех».
«Направляй всех туда, пусть они рассаживаются там, как им заблагорассудится. Предупредите, что через два часа я буду говорить с ними!»
«Но… о чем, Вершитель?!»
Ратмир мысленно усмехнулся, так, чтобы Шавкан уловил эту насмешку, и ответил:
«Пусть тема разговора будет для них… неожиданной».
По истечении назначенных двух часов, он снова услышал, как Шавкан вызывает его, и на этот раз мысли его были гораздо спокойнее и увереннее:
«Вершитель, твое имя все еще имеет вес в этом Мире. Многоликим сообщили, что ты будешь говорить, и они беспрекословно направились в указанное тобой место. Они ждут тебя!»
«Я сейчас буду!» – Ответил Ратмир.
У входа в Звездную башню его поджидал приготовленная Торопом лошадь и эскорт из двенадцати стражей Совета. Через сорок минут Вершитель въехал на большую поляну с вытоптанной травой и землей утрамбованной до каменной твердости. Пологие холмы вокруг этой поляны были усеяны людьми.
Ратмир остановил свою лошадь посреди поляны, оглядел собравшихся и «заговорил»:
«Многоликие! Совет посвященных, призывая вас на защиту университета, считал, что обращается к воинам, а оказалось, что для вас, как для малых, неразумных детей, самым важным является ваше чванство!»
Вокруг поляну мгновенно заметались обрывки яростных, возбужденных мыслей, а затем возник и явственный возмущенный гул. Собравшиеся здесь воины ожидали, что Вершитель – безусловно, самый умный, самый знающий среди них человек, но, все-таки, не воин, не представляющий себе, что такое воинская честь и доблесть, сам понимающий это и пригласивший их для защиты Совета посвященных от угрожающий ему опасности, будет уговаривать их обуздать междоусобную вражду. А он начал с… оскорблений!!
Несколько секунд общее возмущение ни во что конкретное не могло вылиться, пока, наконец, над поляной не прогремела одна, перекрывшая все остальное мысль:
«Если ты считаешь нас неразумными детьми, мы можем и разойтись!»
И большинство тут же подхватило это, на первый взгляд, дерзкое, даже вызывающее предложение. Со всех сторон подхватили:
«Верно – уйти!! Пусть эти умники сами защищают свой университет!»
«Уйти! Посмотрим, как они справятся с толпой извергов!!»
«Нет, остаться и посмотреть, что они станут делать, когда толпа этих убогих уродов, ворвется в Лютец! Как волхвы и друиды будут справляться с этими ублюдками!!»
«Нет! Уйти!! Не на что в этом заумном месте смотреть! Их наука давно уже всем поперек горла стоит! Командуют, командуют, пригибают стаи, а сами без стай никуда! С какими-то вшивыми извергами и то без нас справиться не могут!!»
«Уйти! Верно сказано – уйти, пусть сами справляются!»
И тут над поляной прогремела мысль Вершителя! Прогремела так, что заглушила даже самые громкие, самые отчаянные «вопли»!
«А вы, вояки сопливые, можете, значит, справиться с любым количеством извергов?!!»
Над поляной повисла мертвая тишина. Никто из присутствующих, кроме пары десятков многоликих, видевших воочию, как умирает оборотень, задетый уругумской сталью, даже не понял вопроса, в их ушах звенело невыносимое «вояки сопливые»! Но достойно ответить они не успели, на них обрушилась новая, звеневшая сталью, мысль Вершителя:
«Так, может быть, хоть один из вас выйдет против одного единственного изверга и покажет, как он может его уничтожить?!»
И снова долгую минуту над поляной звенела тишина. Теперь все присутствующие были поражены бессмысленностью, нелепостью предложения! Убить изверга на поединке?! По их мнению, то было то же самое, что раздавить червя каблуком сапога, убить комара шлепком ладони… Да нет, это было гораздо проще!! Ладно бы им предложили встать против двух-трех десятков этих уродов, тогда можно было бы ожидать, что из их шкуры вырвут хотя бы клок шерсти, да и то только в том случае, если эти изверги не разбегутся при первом их зверином рыке. Но выйти на поединок?!! Это предложение было безумно оскорбительным!! Какое там – оно было до смешного оскорбительным!!
Но они снова не успели ничего бросить в ответ, не успели даже расхохотаться. Вершитель бросил новое оскорбление:
«Или вы боитесь проиграть такой поединок, как проиграл его княжич стаи южных ирбисов Юсут маленькому извержонку из стаи восточных волков, которого звали Вотша! Да, да!! Извержонок Вотша в поединке на мечах взял верх над княжичем, и вы боитесь повторить этот «подвиг» Юсута! Не бойтесь, я сам буду изображать изверга и даже не возьму в свои руки меч, хотя вы и так считаете, что я с ним не умею обращаться. Я не повернусь к Миру другой гранью и не возьму в свои руки ничего, кроме вот этого!»
И Вершитель взметнул над своей головой короткий кинжальный клинок, матово засветившийся в лучах утреннего солнца, вставшего над окоемом недалекого леса.
И на этот раз ответ не заставил себя ждать!
«Я выйду против тебя, Вершитель!! Я покажу тебе, как убивают зарвавшегося изверга!!»
Мысль принадлежала тому же человеку, который первым бросил: «Мы можем и разойтись!» А через десяток секунд и он сам выкатился на поляну, по пути сбрасывая с себя одежду.
Высокий, кряжистый дружинник, оставшийся нагишом, с огромными мускулистыми руками и телом, заросшим густым темным волосом, остановился напротив Вершителя. Чуть пригнувшись на полусогнутых ногах и, расставив руки в стороны, он всем своим видом показывал, что готов к схватке.
Ратмир медленно спустился с лошади, хлопнул ее ладонью по крупу, и та неторопливо пошла к краю поляны, где обосновался секретарь Вершителя, Тороп, и где стояли все остальные члены Совета посвященных.
Ратмир, как был, в белом облачении, встал напротив дружинника и вслух, негромко спросил:
