Блюда подавали днем и ночью, в соответствии с загадочным графиком и системой смен меню, в зале огромной студенческой столовой, вход в которую был не через официальный вестибюль мимо рецепции, а через полусекретные марши лестниц на задворках, тоннели с мягкими коврами на полу, ведущие в подсобки, где раздраженный персонал столовой оставлял опоздавшим мало времени на прохождение правильной последовательности дверей и коридоров, в результате чего они получали в лучшем случае кусок оладьи или осадок из кофеварки, и, в качестве наказания за приход «слишком» поздно (здесь гибкое понятие) — вообще ничего.
Мальчики, добросовестно преодолев хитросплетения входов и графиков, теперь несли свои подносы с завтраком в кафетерий, полный темно-коричневого света, деревянных стульев и столов, навощенных до блеска.
Майлз, заметив глиняный кувшинчик с эмблемой «Смегмо'» патриотических цветов среди соли, перца, кетчупа, горчицы, соуса для стейка, сахара и патоки, открыл его и шутливо понюхал содержимое:
— Слушайте, что это за порошок?
— Подходит ко всему! — посоветовал студент из-за соседнего стола. — Размешайте его в своем супе, посыпьте на хлеб, разомните в блюде из репы! Существует миллион способов применения «Смегмо»!
— Мне уже встречался похожий запах когда-то, — но...не в этой жизни... Так определенные ароматы могут мгновенно вернуть нас в прежние времена...
— Назотемпоральный Переход, — кивнул смышленый юноша. — На эту тему завтра будет семинар в Финни-Холл. Или я имею в виду день перед вчерашним?
— Ну, сэр, этот концентрат переносит меня во времена даже раньше моего детства, фактически прямо в предыдущую жизнь, во времена до моего зачатия...
— Майлз, Бога ради, — Линдси покраснел и ударил своего сослуживца ногой под столом, - ЗПД!
Это был код «Друзей Удачи», аббревиатура значила «Здесь присутствуют дамы». Действительно, сидевшая за столом группа цветущих вузовок следила за разговором с некоторым интересом.
— Боже-боже, — Дерби слегка толкнул локтем Чика Заднелета, своего давнего партнера по шалостям. — Они, конечно, не девушки Гибсона, бьюсь об заклад! Взгляни на их прически, эти блонды! Хехе!
— Сосунок, — заскрежетал зубами Линдси, — хотя карьеру, которая всё более клонится к закату, несомненно, ожидают дальнейшие гнусности, с моральной точки зрения ничто не кажется более предосудительным, чем эти нынешние проявления болезненного пубертата.
— Когда решишься на свои, дай мне знать, — ответил Дерби тоном, выдававшим намерение укусить. — Возможно, я могу дать несколько советов.
— Ты невыносимый маленький...
— Джентльмены, — Рэндольф глядел исподлобья, держась за живот, — возможно, вы могли бы отложить эту, несомненно, увлекательную беседу, чтобы она не стала достоянием широкой публики. И позвольте заметить, м-р Ноузворт, эти постоянные попытки задушить Сосунка не идут на пользу нашей социальной репутации.
Тем же утром они взгромоздились в автомобиль с профессором Вандерджусом, чтобы нанести визит городской свалке на окраине города, здесь всё было серым от постоянного дыма, границы свалки неизвестны. «Выдающийся образец Уэллсонизма! — воскликнул Профессор. — Царство старого хлама!».
Там и сям по обрывам оврага лежали захватанные корпуса поломанных машин времени — Хроноклипсы, Трансекуляры Азимова, Темпоморф Q-98s, разбитые, с дефектами, обожженные катастрофическими вспышками ошибочно направленной энергии, изъеденные до неузнаваемости ржавчиной из-за непредусмотренного погружения в ужасный Поток, для торжества над которым они были так оптимистично сконструированы и построены... Участок земли, усыпанный гипотезами, предрассудками, слепой верой и плохим проектированием, выраженных в листовом алюминии, вулканизированной резине, сплаве Гейслера, целлулоиде под слоновую кость, электруме, гаваяковом дереве, платиноиде, магналии и пакфонговом серебре, большую часть которого за эти годы содрали мусорщики. Где безопасная гавань во Времени, которую могли бы найти пилоты этих машин, чтобы их экипаж избежал столь бесславной судьбы?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хотя Чик и Дерби провели внимательную инвентаризацию, они не смогли найти, в собранном или разобранном виде, модель машины, на которой д-р Зут отправил их в то апокалиптическое завихрение масс, до сих пор тревожившее их грезы.
— Мы должны найти этого Митмена, о котором упоминал «Доктор», — заявил Чик. — Кажется, сначала надо проведать его местную таверну.
— «Шар с руки», — вспомнил Дерби. — Так чего же мы ждем?
С течением лет, пока Земля преодолевала свой автоморфный путь вокруг Солнца снова и снова, Конференции Кэндлброу приблизились к форме Вечного возращения. Например, никто, кажется, не старел. Те, кто в текущем году в техническом смысле «умер» за пределами этого заколдованного кампуса, после пересечения ворот немедленно «воскресали».
Иногда они приносили вырезки со своими некрологами, чтобы посмеяться с коллегами. Это были возвращения во плоти, заметьте, никаких фигуральных выражений или плазмы. Даже представить такую возможность — для многих скептиков это был просто удар под дых, это опровергало тленность и приводило в уныние. Преимущества этого веселого возмездия были очевидны всем, главные радости: можно игнорировать медицинские рекомендации, позволять себе спиртное и опасную для жизни жирную пищу, проводить неурочное время в компании порочных демонстративных преступников, играть по-крупному и устраивать затяжные конфликты, которые могут вызвать апоплексический удар даже у более молодых и подтянутых представителей науки о путешествиях во времени. Все эти развлечения и многие другие в избытке предоставлялись вниз по реке, на Симмс-Стрит и в прилегающих переулках, которые посещали отчаянные мужчины, ночные охранники в жестких шляпах регулярно разбивали кому-то голову, а на расстоянии всего лишь нескольких ярдов текла река, чистая, как внутренности офиса, деревянный водный транспорт спокойно качался на ее освещенной газовыми фонарями груди... Некоторые участники конференции Кэндлброу утверждали, что видят в этом аллегорию потустороннего потока, изолированного от мирского зла, нам этот поток известен под названием «Река Времени».
Мальчики нашли дорогу на Западную Вест-Стрит и в таверну «Шар с руки», оказавшуюся чрезвычайно вульгарным и постыдным притоном. Отщепенки с карнавала танцевали со своими кавалерами-карликами, сбежавшими с Ярмарки Святого Луиса, танцевали на столах с вопиющим разлетом нижних юбок. Труппа польских комедиантов, каждый из которых был вооружен гигантской сосиской, бегали туда-сюда и били друг друга этими предметами, в основном по голове, с неутомимой жизнерадостностью. Негритянские квартеты исполняли старые хиты в септаккорде. В задних комнатах играли в штос и фантан.
Молодой человек запущенного вида с бутылкой бурой жидкости в руке обратился к мальчикам:
— Готов биться об заклад, вы ищете Алонсо Митмена.
— Возможно, — ответил Дерби, протянул руку и схватил его регулирующее «спасительное средство». — А кто интересуется?
Их собеседник начал дрожать и оглядываться по сторонам, его голова дергалась всё сильнее.
— Они...они...
— Ну же, парень, возьми себя в руки, — увещевал его Линдси. — Кто эти они, на которых ты ссылаешься?
Но юношу уже неистово трясло, глазные яблоки вылезали из орбит, взгляд стал диким от страха. По контуру его тела начало мерцать странное пурпурно-зеленое свечение, словно из источника, находящегося где-то за его спиной, свечение всё усиливалось, а он растворялся, спустя несколько секунд не осталось ничего, кроме пятна в воздухе на том месте, где он стоял, искривление света, как сквозь старое оконное стекло. Повисшая в воздухе бутылка, которую он держал в руке, упала на пол и разбилась с необычайно затянувшимся звоном.
— Черт, — пробормотал Дерби, наблюдая, как ее содержимое впитывается в опилки, — а я хотел сделать глоток этого напитка.
