Jaccard II – Jean-Philippe Jaccard. L'impossible eternite. Reflexions sur le probleme de la sexualite dans I'oevre de Daniii Harms // Slavica Helvetica Vol. // Band 41, Bern, Berlin, Frankfurt a. M., New-York, Paris, Wien, 1991. P. 214–247.
Jaccard III – Jean-Philippe Jaccard. Чинари // Russian Literature. XXIII (1992). P. 77–94.
Jaccard, Устинов – Jean-Philippe Jaccard, Андрей Устинов. Заумник Даниил Хармс. Начало пути // Wiener Slavistischer Almanach, Band 27.1991. S. 159–228.
Milner-Gulland – Milner-Gulland R. Beyond the Turning-Point: An Afterword // Daniil Kharms and the Poetics of the Absurd: Essyas and Materials/Ed. by N. Cornweil. London. 1991.
Perlina – Nina Perlina. Daniii Kharms's Poetic System: Text, Context, lntertext // Daniil Kharms and the Poetics of the Absurd: Essays and Materials/Ed. by N. Cornweil. London, 1991. P. 175–191.
Stoune-Nakhimovsky – A. Stoune-Nakhimovsky. Laughter in the Void // Wiener Slavistischer Almanach, Band 5. 1982.
Ziegler – Ziegler R. Die Modellirung des dramatisches Raume, in Daniii Charms Architector (Teil I) // Wiener Slavistischer Almanach, Band 10. 1982.
1. «В июле как то в лето наше…»*
Впервые – РЛ. 1992. № 3. С. 156. Автограф – РНБ.
Самое раннее из сохранившихся произведений Хармса. О первых его литературных опытах известны свидетельства родных Хармса. Тетка Н. И. Колюбакина в письме к его отцу – И. П. Ювачеву – от 3 марта 1916 г. из Петрограда сообщала: «…Данила сидит рядом со мной и пишет какую-то сказку для Наташи – произведение собственной фантазии» (Александров II. С. 155.; Наташа – старшая из сестер Хармса: «Моё семейство увеличилось девочкой. Назвали Наталией», – писал 7 сентября 1912 г. И. Ювачев Н. П. Есиповой. – РНБ. О её судьбе сведениями не располагаем). Младшая сестра Хармса Елизасета (ред. 1914) вспоминает: «…он любил усадить меня в темной комнате на диван и рассказывать разные необыкновенные истории, очень интересные: то страшные, то приключенческие. Я с удовольствием их слушала» (Грицина. С. 39). К весне 1925 г. у Хармса несомненно было какое-то количество стихотворений, которые он читал (или хотел читать) публично. Об этом свидетельствует текст в его записной книжке: «Это вполне логично пригласить меня почитать стихи. Боже, сделай так, чтобы там были люди, которые любят литературу, чтобы им было интересно слушать. И пусть Наташа будет повежливей к моим стихам, Господи, сделай то, о чем я тебя прошу. Сделай это, мой Боже». (В подлиннике по-немецки. – Jaccard, Устинов. С. 159).
Об обстоятельствах наименования будущего писателя Даниилом узнаём из записной книжки его отца 17(30) декабря 1905 г. (день рождения сына): «Пришел батюшка и стал решать вопрос, как назвать сына. Сообща решили назвать Даниилом. Во I) сегодня день памяти Даниила. 2) 12 дней тому назад в 6-м часу видел во сне его, 3) по имени его „Суд божий“ можно назвать и свои личные страдания 14 дней в революцию России; 4) самый дорогой пророк для меня, из которого я строю свою философию…» (Полет в небеса. С. 538). Три латинские буквы под текстом настоящего стихотворения несомненно означают усеченную форму псевдонима Д. Charms, которую встречаем также в записной книжке Хармса под его автографом-«афоризмом»: «Будь краток и ѳ'юток. Д. Ch. 1925.» [ЧС; отмечено последовательное употребление Хармсом фиты (ѳ) вместо ферта (ф), которое связывается с разнообразно используемой им символикой окна (Герасимова, Никитаев I. С. 48); наиболее значимы для такого написания эротические коннотации – в знакомой Хармсу мистической и масонской литературе в трактуется как «страждующее <…> женское семя всей природы и твари», а у Гоголя, из которого у Хармса находим немало реминисценций, в «Мертвых Душах» говорится о фетюке, происходящем от в, «почитаемой некоторыми неприличною буквой».] Таким образом, 1922 годом можем уверенно датировать появление первого псевдонима (А. Александров, которому настоящий текст и подпись были известны, тем не менее, считал датой появления псевдонима 1925 г. – Полет в небеса. С. 13). Ж.-Ф. Жаккар приводит полный перечень впоследствие видоизменявшихся псевдонимов Хармса с датами их использования: Daniel Charms (1924 – sic!), Даниил Хармс (1924–1925), Даниил Ххармс (1929), Даниил Хормс (1930), Даниил Хаармс (1931), Хоермс (1931), Даниил Протопласт (1933), Д. И. Дукон-Хармс (1933), Даниил Дандан (1934), Даниил Шардам (1935), Чармс (1936–1937), Гармониус (возможно, в качестве скрытого псевдонима Харм…с, 1938), а также псевдонимы при публикациях детских произведений: писатель Колпаков, Карл Иванович Шустерлинг и А. Сушко (Jaccard I. Р. 299). См. также прим. к тексту 2.
По поводу смысла основного псевдонима Хармса существуют версии А. Александрова. Все они возводятся к французскому charm – «обаяние», «чары»: «И в немецком, и в английском языках это слово имеет такое же значение. Но, выбрав слово в качестве псевдонима, молодой поэт слегка изменил его звуковой облик. <…> и Daniel Charm превратился в Даниила Хармса. Скрытый смысл измененного слова можно перевести как Даниил Чародей или Даниил Колдун». (Полет в небеса. С. 14; см. также: Ежегодник I. С. 66). учитывая данные о серьезных занятиях Хармса магией (о них см. ниже), версию А. Александрова, вероятно, можно было бы считать весьма правдоподобной, если б не то мистическое значение, которое, судя по некоторым данным, Хармс (и его отец) придавали этой фамилии. О том свидетельствует, в частности, следующая дневниковая запись Хармса от 23 декабря 1936 года: «Вчера папа сказал мне, что пока я буду Хармс, меня будут преследовать нужды». (Полет в небеса. С. 15). «Чародей» или «Колдун», кажется, не те имена, которые налагают на их носителя печать неудачи или несчастья. Впрочем, существует и такой вариант интерпретации значения псевдонима, который со слов Хармса передает его близкая приятельница А. Порет: «Мне он объяснил, что по-английски Хармс значит – несчастье, а Чармс – очарование, и что от одной буквы зависит многое» (Порет. С. 357). Действительно, английское Harm не так далеко по значению от того, что говорил Хармс. Однако, дело не в этом, а в том, что именно в соответствии с занятиями оккультизмом и магией Хармс должен был избрать себе псевдоним, значение которого не выявлялось бы так легко с помощью всего лишь познаний в английском (равно как немецком или французском) языке. Поэтому в качестве гипотезы предположим, что поиск расшифровки псевдонима писателя надо вести и в других языках.
Во-первых, следует учесть совершенно очевидное санскритское Dharma – «священный закон», «религиозный долг» и его исполнение, т. е. «праведность», «благочестие».
Во-вторых, необходимо обратиться к древнееврейскому
