которым бы удержал Киафа на месте до прибытия братьев.
Ради такой поимки стоило пожертвовать собой.
Магистр определился и пустил оставшийся эфир в руки. Поворачивался из последних сил для судьбоносного заклятия.
Но лишь подписал себе смертный приговор — бездарно и неумолимо.
Едва заметив, что он задумал неладное, Альдред понял: сейчас или никогда.
Флэй ускорился и на бегу вонзил кошкодёр ему в грудь. Клинок прорезал и без того ослабшее сердце.
Гексер вскрикнул еле слышно — и сразу затих.
Лиловый эфир потух, а руки упали на белый каменный пол.
Дезертир вырвал из трупа кацбальгер. Чернокнижник распластался на полу. Под ним подтекала чёрная лужа крови.
Беглец тяжело дышал. Пытался понять, что дальше делать.
Ответ пришёл скоро — и пришёл извне.
Кто-то скрипнул дверью на балконе. Он мотнул головой туда и заметил апельсина.
Чародей завопил истошно:
— Киаф! Он здесь! Все сюда!
Апостат хлопнул по стене.
Будто бы по всему зданию пошла сигнальная волна, привлекая внимание остальных адептов Культа.
Озабоченность отступников его персоной начинала злить ренегата.
На балконе помимо псионика показался ещё один элементалист — криомантка. Она метнула в него глыбой льда.
Киаф заблаговременно увернулся. Чуть было не запнулся об миротворческий щит.
Столкновение навело на дельную мысль.
Из всех дверей, которые вели в Форум, начали выскакивать мятежники.
«Приплыли».
Флэй не без труда поднял цельнометаллический башенный щит, упреждая шаровые молнии, снопы огня, кислотные комки и прочие заклинания.
В противном случае, он бы тут же отправился на тот свет.
Держать скутум староимперского образца было непривычно тяжело. Но только от него зависела жизнь возвращенца.
При каждом новом залпе ноги подкашивались. Альдред продолжал обороняться, медленно отступая к пробоине в стене.
Щит звенел, но держал удар.
Тем временем адепты Культа мало-помалу его обступали.
Иного выхода, кроме как через пролом, не нашлось.
Уж лучше вырваться на открытое пространство, разобраться на месте, нежели попасться в лапы террористов.
Между тем башенный щит гнулся всё больше. Бесконечно отражать прямые попадания эфира он был не предназначен.
Добравшись до просвета, Флэй бросил инквизиторский скутум и скрылся за стеной. Затем побежал в сторону руин прилегавших зданий.
В конечном счёте он мог выйти из оцепления, петляя среди развалин.
Мятежников слетелось на Киафа уже порядка пятнадцати. Они не отставали. И уж тем более не упускали из его виду.
По крайней мере, они прекратили обстрел на подавление.
— Не дайте ему уйти!..
Среди кучки бестолковых апельсинов затесался магистр в жёлтой мантии.
Это был сновидец, способный воздействовать даже на таких, как Альдред, через Аид. Когда как остальные бездарно растрачивали эфир, свой он копил и теперь наслал на беглеца кошмар. Сознание Флэя отбросило в Лимб, хоть он и не спал.
Тело перестало слушаться. Возвращенец упал в грязь, как подкошенный. Начал кричать, будто резанный боров.
Он схватился за голову. Перекатывался то на один бок, то на другой.
Аид — всеобъемлющий Тонкий Мир. Лимб же — отдельный уголок, занимаемый разумной душой в Серости. Кладезь людских сновидений. Колыбель их кошмаров. И в том числе онейроманты игрались и тут.
Позабыв обо всём на свете, Альдред в ужасе наблюдал, как неведомые хтонические монстры склоняются над ним. Гиганты изучали его чёрными глазами. Белки их глаз облепило воспалившимися капиллярами.
Их пасти раскрываются. Зубы цепляют конечности — вот-вот раскусят. Некоторые титаны дерутся между собой, не в силах поделить желанную добычу.
Что хуже, заклинание буквально плавило мозги, нарушая его функционирование. Тем больше, чем дольше Флэй противился пугающим образам.
Его сознание будто бы швырнули на раскалённую сковороду.
Абсолютно вся лимбическая система трещала по швам.
Сновидец рискнул пойти на такую жертву, стараясь выиграть время для своих. Ведь не сам Киаф был важен, а наследие, что растекается по его жилам.
— Быстрее к нему! — скомандовал онейромант.
— Да, магистр Парменион, — ответила пробегавшая мимо криомантка.
— Настоятельница будет довольна, — подытоживал сектант.
Он улыбался и гадал, какую награду получит от Иоланты Ламбезис.
К Альдреду бежал псионик, перенимая инициативу.
Хотел погрузить сознание Флэя в стазис, чтобы его можно было без проблем доставить, куда скажут.
Парменион позволил ему это сделать, щелчком пальца вырвав беглеца из цепких лап кошмара.
Ещё бы чуть-чуть, и тот стал бы парализованным овощем на всю жизнь.
Альдред затих. Он не чувствовал своего тела и был полностью подавлен.
Тупо глядел на псионика, что колдовал над ним.
Над Акрополем небо заволокло тучи. Вдалеке громыхнул гром. Полились первые капли дождя. Видимость резко снизилась. Ледяная вода остужала вскипевший рассудок.
Возвращенец бы и так оправился не скоро. Но для Культа надёжность стояла превыше всего.
Чародей не успел построить в воздухе и половину печати.
Откуда-то с крыши в него выстрелили из арбалета. Щелчок.
Болт прорезал воздух, ударился в лоб и пустил по всему телу электрический заряд.
Флэй устало наблюдал, как маг бьётся в конвульсиях. Стучит зубами друг об друга.
— Ба-ба-ба-ба…
Рунический снаряд был даже чересчур мощным. При контакте с целью он спровоцировал одномоментный разрыв мышц.
Плоть летела в разные стороны. На месте, где находился псионик, разлилась багровая морось.
Но даже тогда, обрызганный кровью, Флэй и ухом не повел.
Его неумолимо клонило в сон. Даже мысли не вязались в единый образ.
А сил хватало лишь, чтобы бороться с веками за открытые глаза. Ещё никогда это не давалось так тяжело.
Между тем сектанты переполошились, обнаружив себя в западне.
Быть не может!
— Откуда стреляли?! — бесновался магистр, концентрируя эфир в руках.
Глаза его горели, как изумруды. Вены светились потусторонним огнём.
Абстрактная проекция окружающего мира не выдавала местонахождение арбалетчика. Присутствие Киафа создавало помехи.
Даже воронья и собственных подопечных не видать.
Некоторые апельсины готовили заклинания. Встревоженно поглядывали на крыши.
Не говорили ни слова. Лишь пытались нащупать взглядом таинственного стрелка.
Без толку.
Маги инстинктивно жались друг к другу. Спиной к спине.
Тогда под их ногами из-под брусчатки выступила кипящая лава. Броситься врассыпную не успевали.
Стопы плавило в ничто. Над Акрополем поднимались душераздирающие вопли.
Крики обрывались будто на полуслове. Жидкое пламя в миг поглотило десятерых чародеев. А после — исчезло, как не бывало.
Оксиомант отступал к стене, полагая, что там безопасно.
Чародей уперся в стенку, затылком нащупав оконную раму. Миротворец, вызревший в гуля, уже ждал его.
Тут же потянул добычу во тьму, не боясь набить волдыри на руках.
Жертва только затянула вопль, как вдруг людоед выдрал ему зубами кадык и принялся увлечённо есть.
Кому-то из Культа взбрела в голову здравая мысль: бежать. Но едва он развернулся, упёрся мордой в металлический нагрудник инквизиторской кирасы.
