Это первое наше применение таких гранат, и должен признать, оно оказались не хуже, чем предполагалось. Гранаты были отлиты из чугуна, рубчатой формы, размером с очень крупное яблоко и имели запал — терку, такой, какой будет через много лет на детских новогодних хлопушках. Воском заливалось короткое горлышко с запалом для предотвращения попадания влаги внутрь корпуса. Замедлитель получился секунд на шесть, но ни у кого не хватало выдержки держать ее в руках хотя бы две, все старались от нее избавиться как можно быстрее.
В спину спешивших покинуть страшное место бандитов раздалось еще два ружейных выстрела — это Ворон спешил разрядить оба своих запасных ствола, одно их которых оставил ему я.
Все, теперь можно перекурить и оправиться, пока мы их трогать не будем. С одной стороны самое время броситься в атаку на отходящего противника, прижать его где-нибудь и уничтожить. Но лишние жертвы будут непременно, не стоит оно того, совсем не стоит. Участок земли между отвесными скалами и болотом совсем узкий, егеря уже пострадали от этого, и нам не стоит повторять их ошибки, мы будем ждать.
Бойцы сноровисто зарядили свои ружья, и ждали дальнейших команд, а я припал к окуляру трубы, наблюдая за бандитами. Среди них хватало раненых, даже с такого расстояния это заметно. Вот они остановились, обнаружив, что их никто не преследует, посчитав, что уже вне досягаемости наших пуль. Ну-ну.
— Достанешь? — Спросил я Ворона, тот уже заканчивал со своим штуцером. Расстояние подходящее, пуля точно долетит, но попасть будет сложно. Тот прикинул дистанцию, утвердительно кивнул и спросил.
— В кого? -
— В того, что руками машет. —
Ворон снова кивнул и прилег на камни, пристраиваясь поудобней. Среди бандитов действительно выделялся один, который размахивал руками, вероятно, что-то втолковывая остальным. Не знаю, может он играл и на нашей стороне, предлагая всем сдаться, но это вряд ли. Это только за несанкционированный поцелуй императрицы и за неверность ее любовника смертной казни еще нет, хотя Яна и грозилась. С разбойниками же разговор короткий.
Их повесят, повесят сразу же, пусть и не мы, но те, кому мы предадим их в руки — точно. Если бандитов передадут в руки крестьян тех же Свинушек, их ждет еще более мучительная смерть. Так что вряд ли он говорил об этом.
Бах! — грохнул выстрел. У штуцера немного другой звук, не спутаешь. Бандит, еще мгновением ранее размахивающий руками, завалился на бок и упал с лошади. Остальные задергали поводья, уходя еще дальше. Ворон поднялся на ноги, всем своим видом демонстрируя, что подобные вещи для него сущий пустяк. Вот теперь я совершенно правильно показал ему отставленный большой палец при сжатом кулаке.
— Что дальше будем делать, командир? — это уже Грегор.
— Дальше? Дальше будем ждать ровно столько, сколько необходимо. Пока же делаем вот что. Лошадей подвести поближе, возможно придется преследовать. Кот, Амин, продвигаетесь к ним и внимательно наблюдаете за их действиями. Если бандиты будут уходить туда же, откуда пришли, немедленно сообщите. К этим — я показал на лежащих бандитов — проявите милосердие, пусть не мучаются. И передайте Могучему Орлу, чтобы расправлял свои могучие крылья и летел готовить обед. Война — войной, а что обед — сами знаете, не раз говорил. —
Шлон, несмотря на смех остальных, довольно ухмыльнулся и отправился выполнять приказание. Сейчас он действительно был похож на индейца, о существовании которых даже не подозревал — черные полосы на лице, длинный нос с горбинкой и легкая бесшумная походка. Вот только усы бы сбрить, усов у индейцев не было.
Подождать действительно придется, у меня еще оставалась надежда, что егеря, взяв проводника из Свинушек, пройдут брод и тогда банда окажется между двух огней. Не может же быть такого, что о бродах знают всего два человека, Грегор, и ныне покойный бандитский проводник. Сам Грегор на мой вопрос пожал плечами и объяснил, что каждое поколение деревенских мальчишек отправляется на поиски клада колдуна, и что это чуть ли не традиция. Вот о проходе, которым мы сюда попали, знают единицы.
Пока же мы будем ждать развития событий. А поесть действительно необходимо, последний раз мы ели вчера утром, остатками вечерней каши. То, чем мы перекусывали ночью и едой-то не назовешь, лепешка на четверых и кусочек копченой свинины. Наполеону, по-моему, принадлежать слова, что армия марширует своим желудком. Да, я не Наполеон, далеко не Наполеон, совсем не Наполеон, но это моя армия, пусть и крошечная…. И еще, вряд ли мои парни хуже его хваленой гвардии, просто масштабы не те. И пусть они служат мне за деньги, и за эти деньги готовы отдавать свои жизни, но это совсем не значит, что делать это они обязаны на пустой желудок.
Мы успели поесть в две смены, напряженно прислушиваясь в сторону ушедших бандитов, и я даже совсем уже было собрался послать смену разведчикам, когда с той стороны забухали далекие выстрелы, а среди деревьев замелькала фигура Амина, спешившего к нам.
— Кот послал меня — зачастил он — егеря с другой стороны их атакуют — и застыл в ожидании дальнейших распоряжений.
Вот теперь пришло и наше время. Развернувшись в цепь, мы поспешили навстречу пальбе, доносившейся издалека. Верхом и сейчас смысла нет, местность не та.
Бандитов мы с егерями взяли в клещи, зажав их в самом неподходящем для обороны месте. Развязка наступила быстро, попав под прицельный огонь с двух сторон, бандиты заметались, пытаясь спрятаться, чтобы хоть на считанные минуты оттянуть неизбежное. Но спрятаться было негде, с одной стороны — рвущиеся ввысь скалы, а с другой безбрежное, с редкими островками чахлой растительности, болото, тянущееся на сколько хватает взгляда. Мы даже не стали приближаться ближе, чем на расстояние верного выстрела, а мои парни палить умеют. В егеря тоже всегда старались набирать людей, знающих, с какого конца у ружья вылетает пуля, так что после четверти часа неспешной, на выбор, стрельбы, все было кончено.
Барон фер Энстуа, командующий егерями, не стал обременять себя лишними хлопотами, приказав повесить бандитов здесь же, благо ветвистых деревьев для этой цели было достаточно в полной мере. Ну что ж, это его право, и у него для этого есть все полномочия.
А вот Говальда среди бандитов не оказалось. Его люди перед смертью сообщили, что он, с пятеркой наиболее близких ему людей, отстал еще накануне, обещав догнать.
Впору называть его Говальдом Скользким, расчет его понятен — погоня обязательно будет и пойдет она по большему следу. Вот он и бросил своих людей, тех, кто крался через пол-империи, затем освобождал его, рискуя собственными жизнями. Да, не по понятиям это, совсем не по понятиям. Хотя какие могут быть у этого человека понятия, да и можно ли вообще его назвать человеком.
Даже Прошка удивился, он улучшил момент и спросил меня — как же это так, Ваша милость? А вот так, Проухв, привыкай, то ли еще увидишь и узнаешь.
Фер Энстуа поинтересовался, как мы умудрились попасть с другой стороны, да еще поспели так вовремя. Я вкратце поведал ему подробности последних суток и пообещал показать тот самый проход в скалах, ему нужно, вся эта местность в зоне его ответственности.
Когда мы подъехали к месту нашего утреннего сражения, он не смог удержать изумленного свиста, слишком уж наглядная картинка осталась после взрывов гранат. Егерь слез с коня и внимательно изучил следы боя, даже попытался выковырять осколок, впившийся в ствол сосны. После чего озадачено посмотрел на меня. Вид у него был еще тот, и мне с трудом удалось оставить выражение лица невозмутимым. Шлону это не удалось, и он резко ткнулся лицом в лошадиную гриву, пытаясь сдержать смех. И не у одного его, кстати, были подобные проблемы.
Пришлось на этот раз рассказать все подробности.
В итоге я расстался с оставшимися у меня двумя гранатами, подробно проинструктировав барона о правилах пользования, и взяв с него слово, не разбирать их из любопытства. В принципе это не сложно, но мало ли, неосторожное движение, воспламенится запал, после чего нетрудно представить дальнейшие события.
Выйдя из болот, мы расстались добрыми знакомыми, теперь путь егерей лежал на север, Говальд не пойман, значит и дело не закончено. Мы же теперь ничем не сможем помочь им при всем желании, погоня может продолжаться и неделю, и две, и даже месяц с неясным результатом. К тому же и след предстоит найти, от шестерых всадников он не очень то и ясный, его и обнаружить проблема.
Пленные бандиты рассказали, что Говальд отстал с пятью людьми, рассказывали наперебой, перебивая друг друга и заглядывая фер Энстуа в глаза, пытаясь купить себе жизнь, без толку, конечно.
Фер Энстуа буквально выпросил у меня человека, ведь все мои люди видели Говальда в лицо и я не смог ему отказать. Действительно, даже наткнувшись на него где-нибудь в населенных местах, можно спокойно проехать мимо, нет у него особых примет, глазу зацепиться не за что. Пришлось дать двоих, так мне спокойней будет и им возвращаться легче, хотя жалко было…. Товар у меня штучный, что не воин, то особым даром обладает, кого ни возьми. Вот и ушли, Бентон- память у него уникальная, потому и поехал, этот точно не перепутает и не проедет мимо. И второй, Фермент, это его Шлон так прозвал, слово ему понравилось. Он его услышал, когда я Прошке объяснял, почему молоко сыром делается. Хорошо хоть не Энзим, а с другой стороны, какая разница. Но парень хороший, живчик такой и за словом в карман не лезет. Еще большой любитель ножи метать, даже у Диких так не получается. Есть у него в биографии темные моменты, о которых он распространяться не любит, что-то со столичным криминалом связано, наверное, и умение ножи метать оттуда. Ну да без разницы, главное парень без гнильцы, это мне Ворон сказал, а он людей насквозь видит, проверено. Оба молодые еще совсем, пришли недавно, но в каньоне уже побывать успели и зарекомендовали себя с лучшей стороны. Пусть прокатятся, решил я, вдвоем веселее, одному среди чужих трудно, да и опыта наберутся, лишним не будет. Ну и естественно бонус пообещал, знаю я, кто о чем из них мечтает, сущая ерунда при моих возможностях, право слово.
