За Константином Ивановичем давно были замечены любопытные странности — он почему-то часто оказывался причастным к историям, которые никаким боком не соприкасались с его прямыми служебными обязанностями. И совсем уж странным выглядело то, что Главный военный инспектор, который по роду служебных обязанностей должен пуще живота своего блюсти интересы родного МО, вдруг стал проявлять отеческую заботу об удовлетворении интересов фирмы, которая жестоко надула военное ведомство.
В августе 1995 года Кобец написал трогательное письмо первому заместителю министра обороны Андрею Кокошину. В нем он раскрыл еще один свой талант — адвоката фирмы, нанесшей Минобороны коварный удар. Обрисовав в трагических красках ситуацию в Октябрьском и скрупулезно подсчитав потери «Люкона», Кобец заключил, что «тяжелое финансовое положение не позволило Министерству обороны РФ своевременно перечислить ФПК «Люкон» необходимые финансовые средства».
Какой же выход из положения предлагал генерал армии?
«…Β сложившейся ситуации, в силу того, что Министерство обороны РФ не располагает средствами для выполнения обязательств по договору с ФПК «Люкон», полагаю целесообразным предложить ФПК «Люкон» внести изменения в вышеуказанный договор, определив источники финансирования как внебюджетные, компенсировав ФПК «Люкон» ее затраты в размере 16002,54 млн рублей и сумму штрафных санкций по договору в размере 62452,25 млн рублей (по состоянию на 01.08.95 г.) в форме передачи ФПК «Люкон» авиационных двигателей и другой авиационной техники».
Об уже переданном «Люкону» доме в Чертанове — ни слова.
Возникал резонный вопрос: если есть двигатели и «другая авиационная техника», то какого черта вообще надо было затевать всю эту махинацию с передачей долгостроя «Люкону» и 6 тысячами квартир в Октябрьском? Чего проще было для МО самому продать и двигатели, и технику, а на вырученные деньги и дом достроить, и жилой городок на собственной земле начать возводить?
Но такой естественный и понятный во всех отношениях ход лишал наших действующих лиц возможности реализовать иные интересы…
И здесь неожиданным образом на сцене появляется генерал-полковник Юрий Родионов в облике аудитора Счетной палаты РФ и члена комиссии, проводившей ревизию Главного квартирно-эксплуатационного управления. Эта комиссия почему-то «забыла» указать в итоговом докладе факт провала сделки с «Люконом», касающейся дома в Чертанове. Возникает впечатление, что и у Родионова был свой козырный интерес к сделке…
Далее Кокошин, Кобец и Родионов вместе пишут письмо министру обороны Грачеву и убеждают его пойти тем же путем — передать «Люкону» авиационную технику и оборудование в замен нанесенных военным ведомством убытков фирме и штрафных санкций. Но порядок цифр уже совершенно иной — 111,286 миллиарда рублей. В письме, в частности, говорилось:
«…Просим вашего указания Военно-Воздушным Силам о передаче корпорации техники и оборудования, перечень которых согласован с Госкомимуществом России».
Была и еще одна весьма забавная просьба:
«…Контроль за реализацией программы по получению Министерством обороны 6 тысяч квартир от корпорации просим возложить на Главного военного инспектора».
Министр обороны поддержал идею. 28 декабря 1995 года Грачев собственноручно наложил на этом письме резолюцию — «Согласен».
Видимо, сообразив, что «дело пахнет керосином», руководство Главного квартирно-эксплуатационного управления и Главного управления военного бюджета и финансирования МО РФ в те же дни направило Грачеву предостерегающее письмо, в котором предлагалось пересмотреть условия договора с «Люконом» о строительстве 6 тысяч квартир в Октябрьском. Одно из условий — потребовать от фирмы, чтобы она рассчиталась за дом в Чертанове. А учитывая, что строительство домов в Октябрьском так и не началось, то реальные затраты «Люко-на» почти в 2 раза были меньше тех, что указал Кобец.
Грачев и эти предложения счел целесообразными.
Через некоторое время буйные фантазии радетелей о жилье для бесквартирных военного ведомства приняли новый оборот: на свет появился новый проект, в соответствии с которым… Министерство обороны брало на себя обязательства полностью профинансировать строительство 6 тысяч квартир в Октябрьском. В качестве генподрядчика выступает тот же «Лю-кон». По условиям проекта, фирма в итоге должна получить 10 процентов квартир, то есть 600. Именно такое количество «Лю-кон» задолжал Минобороны за дом в Чертанове. Если фирма уступит их МО, то конфликт исчезает.
Получалось, что Минобороны на собственной земле за свои деньги строит себе дома, но при этом часть жилья должно отдать фирме, которая… в долгу у МО. Идиотизм. Спрашивается: а куда же пошли те 111,286 миллиарда рублей, которые МО «возместило» «Люкону» военной техникой? Да и за что? Ведь «Люкон» договор по Чертанову сорвал и ни одной квартиры до сих пор МО не передал.
Специалисты подсчитали, что ущерб, нанесенный Вооруженным Силам, равняется примерно 30 миллионам долларов (это без 25 миллионов долларов, которые в виде авиатехники, уже переданной «Люкону», ушли на погашение штрафов).
Невозможно сказать, сколь баснословные суммы осели в карманах наших генералов в результате подобных сделок. Невозможно сказать и сколько квартир в качестве «комиссионных» получили они от «Люкона». И когда я теперь слышу о царских хоромах нашей министерской элиты, о «коллекциях» дач, о недвижимости за рубежом и счетах в иностранных банках, то уже ничему не удивляюсь…
Сыщики пытались докопаться, — а кто же из троих авторов письма министру обороны (Кобец, Родионов, Кокошин) и в какой степени был виноват? Ведь получалось так, что Родионов и Кокошин оставались в стороне и вся вина ложилась на Кобе-ца. Однаходы у него спросили:
— Говорят, Кокошин подписывал этот документ впопыхах, в числе сотни прочих.
Кобец ответил:
— Это неправда. Эта бумага была у него три недели. Она несколько раз переделывалась его аппаратом. Все тщательно взвешивалось и проверялось несколькими комиссиями. В том числе и аудитором Счетной палаты. Поэтому документ кроме меня и Кокошина подписал и генерал-полковник Юрий Родионов…
В начале 1997 года генерал армии Кобец был арестован по подозрению в получении взятки в размере полутора миллиардов рублей и заключен под стражу…
…Мой знакомый следователь Главной военной прокуратуры уже седьмой год не знает, что такое «выходной день». Уже несколько лет подряд он рассказывает мне о растущем количестве уголовных дел по военной верхушке. Есть дела, на разматывании которых трудились сотни человек по два-три года. Но итог этой колоссальной работы высокопрофессиональных сыщиков часто сводился к тому, что вместо передачи документов в суд они оказывались в архиве…
