В этот момент Юлий вышел из покоев госпожи Фебы.
— Мой господин! — в тревоге произнес он, увидев окровавленную тунику Марка.
— На меня напали, — хмуро произнес Марк, отказавшись от помощи. — Думаю, рана пустяковая.
На зов Юлия прибежала Лавиния.
— Принеси воды и перевязь. На господина Марка напали, — сказал ей Юлий, продолжая идти за Марком. — Давай, девочка, поторопись!
Выйдя из покоев Юлии, Хадасса увидела, как Юлий помогает Марку войти в его комнату. Встревожившись, она поспешила к нему, но как только она показалась в дверях, Марк сердито махнул ей рукой.
— Позаботься лучше о Юлии. Я о себе сам позабочусь.
Пропустив его слова мимо ушей, она вошла. Юлий отошел назад, дав ей возможность осмотреть рану. Марк почувствовал, как она вздрогнула.
— Ерунда, — сказал он и усмехнулся, увидев, что она едва стоит на ногах. — Ты что, не выносишь вида крови?
«Только вида твоей крови», — хотелось ей ответить.
— Не всегда, мой господин, — она подошла ближе и затрепетала, глядя на рану, проходящую у Марка вдоль ребер. — Как это случилось?
— Какой-то араб. Даже не знаю, зачем.
Она отпрянула, явно поразившись услышанному. В этот момент вошла Лавиния с сосудом воды и перевязью. Марк старался держаться, когда Хадасса стала промывать рану.
— Пусть лучше этим займется Юлий, — сказал он, видя, как у нее дрожат руки. Потом он тихо засмеялся. — Теперь я, кажется, знаю, почему ты ушла от того врача, — сказал он, весело глядя на нее.
— Немного ниже, и он задел бы жизненно важные органы, — сказал Юлий, подходя к Марку.
Чувствуя себя на грани обморока, Хадасса вышла из комнаты.
43
Когда Хадасса вошла в атриум, Александр понял: что-то случилось. Она была крайне возбуждена.
— Где Рашид?
— Здесь его нет, — сказал он, обеспокоившись. — А что случилось?
— Где он?
— Я не знаю. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что какой-то араб сегодня вечером напал на Марка, и я должна знать, он это, или нет.
Александр не стал утверждать, что это был не Рашид. Этот араб ни от кого не скрывал, что считает, будто Марк Валериан угрожает жизни Хадассы, и поэтому его нужно убить. Рашид никогда не скрывал своей верности Хадассе, хотела она того, или нет.
— Он пошел выяснить, насколько прогрессирует болезнь у Юлии.
— Прогрессирует? — потрясенно произнесла Хадасса, прекрасно зная, что Рашид мечтает о скорой кончине Юлии.
Александр сжал губы.
— Он узнал от Прометея, что Юлия переехала на виллу своего брата. А еще Прометей сказал Рашиду, что вместе с ней туда переехала и ты.
— Между прочим, по своей воле. Зачем он это сделал?
— Он бы ничего не делал, если бы не видел, что Марк Валериан угрожает твоей жизни.
Уклончивость Александра только придала ей смелости.
— Марк мне не угрожает. Никто в доме Валерианов мне не угрожает.
— Рашид думает иначе.
— Так переубеди его!
Александр удивился.
— Я никогда не слышал, чтобы ты говорила таким тоном. Ты думаешь, я оправдываю поведение Рашида? Но я же не виноват в том, что он по своей природе такой кровожадный. Кстати, именно ты выбрала его из всех несчастных, кто лежал на ступенях храма. Помнишь?
— Его выбрал Бог.
— Значит, это Бог направляет его действия.
— Бог никогда не наставляет человека на убийство!
Тут в помещение вошел Рашид, и наступило напряженное молчание. Как только он снял накидку, Хадасса увидела у него нож, торчащий из-за пояса. Лицо его было мрачным, глаза злобно сверкали.
— Валериан?
Хадасса вздрогнула, ее опасения подтвердились.
— Жив, слава Богу.
— В следующий раз ему уже так не повезет, — сказал Рашид, явно давая понять, что он не шутит.
Хадасса подошла к нему.
— Рашид, если в тебе есть хоть капля уважения ко мне, ты больше не посмеешь покуситься на жизнь Марка.
Его лицо стало каменным.
Она положила руку ему на плечо.
— Прошу тебя, Рашид. Умоляю тебя. Пусть лучше Бог поразит меня прямо сейчас, только не угрожай жизни другого человека.
— Я сказал, что буду защищать тебя, и я буду тебя защищать.
— И погубишь мою жизнь?
— Его кровь будет на мне, а не на тебе.
— Если ты убьешь Марка, ты погубишь мое сердце.
Рашид недоуменно нахмурился.
— Твое сердце?
Александр стоял и удивленно смотрел на нее.
— Ты любишь его, — догадавшись, сказал он.
— Ты любишь его? — поразившись, переспросил Рашид.
— Да, я люблю его, — тихо сказала Хадасса. — Полюбила его еще до арены. И люблю до сих пор. И буду любить всю жизнь.
Александр отвернулся, ее слова отозвались в нем болью.
Рашид убрал с плеча ее руку и отступил назад. Он посмотрел на нее, и в его темных глазах отразилось презрение.
— Только глупая женщина способна любить мужчину, который пытался ее убить!
— Марк не хотел моей смерти. Убить меня хотела Юлия.
— Та женщина, которой ты служишь, — все так же презрительно сказал Рашид.
— Да, — ответила Хадасса.
— Как же ты можешь? — воскликнул Рашид, возмущенный тем, что Хадассе пришлось пережить, и тем, что она после этого даже не стремится отомстить своим убийцам.
— Могу, потому что точно так же нас полюбил Христос. Когда мы были еще грешниками, Он умер за нас, чтобы мы могли спастись. Так как же я могу кому-то мстить?
— Ты сейчас говоришь о другой любви.
— Я говорю и о любви женщины к мужчине, Рашид, — сказала она, — Прошу тебя. Не делай ничего с Марком Валерианом.
Александр стоял в дальнем углу комнаты.
— Делай так, как просит тебя Хадасса, Рашид, — спокойно сказал он, глядя на город. — И пусть Бог Сам вершит Свою месть.
Рашид повернулся к нему, и кровь воина стучала в его жилах.
— Но разве не ты говорил мне, что я должен ее защищать?
Александр обернулся.
— Ты прекрасно знаешь, как и я, что Бог уже совершил Свою волю в жизни матери и дочери этой семьи. Можешь не сомневаться, Рашид, что и сын находится в руках Бога.
Рашид стоял молча, глаза его оставались загадочными.
Хадасса снова подошла к нему.
— Прошу тебя, мой друг, — прошептала она. — Обещай мне.
Рашид откинул с ее лица покрывало и всмотрелся в ее шрамы.
— Ты просишь милости для тех, кто так поступил с тобой?
Она покраснела.
— Да.
Он отдернул руку от покрывала, будто оно обожгло его.
— Да ты просто с ума сошла!
— Может быть, но все равно обещай мне, Рашид. Я знаю, если ты что-то обещаешь, ты всегда держишь свое слово.
