буду рада обычному звонку.
Машину я купила в начале июля. Мы с отцом поехали на авторынок, и после непродолжительных походов вдоль автомобильных рядов, я выбрала себе серебристый кроссовер c пятью дверями. Машине было четыре года, и находилась она в хорошем состоянии. Отцу пришлось добавить мне денег, и какую бы неловкость от этого я не испытывала, он не выдавал признаков сожаления о своих растратах на меня. Машина отвечала всем моим требованиям, а значит, была подходящей во всех отношениях.
В тот же день я ее зарегистрировала, и вечером с отцом и его семьей мы отпраздновали это событие. Я предложила им после моего отъезда переехать в нашу квартиру. Они по-прежнему жили на съемной, и я была рада помочь отцу и его семье решить их маленькие бытовые проблемы.
Маше эта идея пришлась по душе. Весь вечер она не переставала спрашивать, когда случится это грандиозное событие и почему уже не завтра. Отец пояснил ей, что аренда квартиры, где они живут сейчас, уже оплачена за июль, и переехать они смогут только в конце месяца. Маша сделала умный вид, что поняла его, но через пять минут начала снова спрашивать, почему бы им не сменить жилье завтра же. Отца нисколько не утомляла эта надоедливость дочери, и он снова и снова повторял ей одни и те же слова.
Не могла сказать того же о себе. Меня поведение Маши раздражало. Я с трудом сдерживала себя, чтобы не отругать ее за назойливость. Мне казалось, что ее интересовал не столько переезд, сколько желание завладеть вниманием отца. Она сидела у него на коленях и время от времени прижималась к нему, чтобы выразить свою любовь. Мне всегда было интересно, она вела себя так постоянно или только в моем присутствии. Словно знала, что мне ее близость с отцом неприятна, и хотела посильнее мне досадить.
И в этот раз она превзошла себя, когда задала вопрос, который показал, насколько она смышленая девочка для своих пяти с половиной лет:
– Папа, а когда я вырасту, ты тоже подаришь мне машину и квартиру, как Лизе?
Откуда она знала про квартиру, можно было только догадываться. Ведь она была слишком мала, когда отец оформил на меня дарственную. Откуда такой вопрос? Я посмотрела на Ларису. По ее смущенному выражению лица, я догадалась, что не обошлось без ее участия. Неужели она обсуждала подобные вопросы со своей малолетней дочерью? Или может девочка стала свидетелем какого-то разговора между родителями, после которого сделала выводы сама? Все может быть.
– Конечно, Машенька. Папочка приложить все усилия, чтобы и у тебя все было.
На миг мне стало не по себе. Когда Маше потребуется квартира и машина, отец будет уже семидесятилетним человеком. Где взяться тем возможностям, что есть сейчас? Конечно, отец еще бодр и полон сил, потому что молодая жена и маленький ребенок дали ему второе дыхание, но как бы он не старался, его младшая дочь никогда не узнает, каким энергичным и озорным он был в моем детстве.
– Главное, Маша, чтобы ты была счастливой, – подытожила я. – А машина и квартира – вещи второстепенные.
– А я и буду счастливой, если папа подарит мне их.
И она показала мне язык. Я надеялась, что, когда она вырастет, ее представления о жизни изменятся. А пока, будучи ребенком, она жила материальными ценностями – машина и квартира это для нее все равно, что куклы, с которыми она играла.
Я готовилась к отъезду. Собирала только самые необходимые вещи – машина хоть и вместительная, но всего не увезешь. Звонила маме, спрашивала, что нужно ей. А нужно было все. Вплоть до фотографий и бирки, которая осталась из роддома с моего рождения. Как же без этого? С нее начиналась история моей жизни. Нужно передать ее будущему поколению. Я потешалась над мамой, но одно она мне точно напомнила.
Я залезла в шкаф и достала свою шкатулку. Здесь до сих пор хранились фотографии Шандора. Их я не могла оставить. Это тоже часть моей истории. Я приняла решение вырезать фотографию с госэкзамена по размеру с кармашек в моем кошельке. Так она всегда будет со мной. Правда, пришлось вырезать вместе с собой, мы же находились так близко друг к другу, но тем она ценнее. Остальные фотографии сложила в конверт и положила в сумку. Заодно прихватила и те, что просила мама.
Огляделась вокруг. Что еще нужно взять с собой? Взгляд упал на стену. Картина Гнедова «Двое». Для себя я решила, что она обо мне и Шандоре. И я должна забрать ее с собой. Еще одна память о нем.
На кровати, свернувшись клубочком, спал Шанди. Ему пять лет. Он редко выезжает из квартиры – только на прививки, которые мы ставим ему каждый год, но сейчас ему предстоит долгая дорога. Он тоже поедет со мной в новую жизнь. Он больше отзывается на имя Маркуша, потому что я два года не жила с ним под одной крышей, но я ни за что не откажусь от его имени, я научу его снова откликаться на имя Шанди. И он вновь станет моим котом. И в этот раз я его не брошу.
День, когда встречались мои одногруппники, я провела дома. Было пасмурно и обещали дождь. Я не находила себе места, особенно, когда наступил час встречи. Все ждала заветного звонка Дениса. Понимала, как глупа моя надежда, но рассчитывала на чудо. Как и пять лет назад я твердила себе, что не может быть, чтобы человек исчез навсегда. Он должен появиться. Он не мог забыть об этом дне. Хотя бы ради меня.
Но время шло, а Денис не звонил. Я стала беспокоиться, все ли в порядке со связью. Набрала Юлю. Из первых уст узнала, что встреча выпускников в самом разгаре, она недоумевала, почему среди них нет меня. Ведь приехали даже те, кто жил в другом городе. Но Шандора среди них не было. Ничто и никто не манил его сюда. Я была одна со своей болью.
Ближе к девяти часам вечера позвонил Денис. Он вышел на улицу из кафе, чтобы лучше меня слышать. До меня доносились звуки музыки, которая играла неподалеку от него.
– Привет, Лиза. Слышал, ты звонила Юле. Полагаю, ты в курсе, что он не приехал.
– Да, я подозревала, что так и будет. Но все же надеялась…
– Я кое-что узнал о нем. Думал, если он приедет, сам тебе расскажет. Но раз он не явился…
Какая-то
