Фульк снова притянул к себе Мод и потерся своей колючей щекой о ее нежную щечку.
– Я и надеяться не смею! – сказал он. – Изгоняю из головы даже самые слабые проблески надежды, чтобы не обмануться. У нас и так их уже было слишком много. Мне давали столько ложных обещаний, что впору прикрывать ся от них щитом.
Внезапно раздавшийся треск ломающихся веток и топот заставили Фулька выхватить меч, который он только недавно спрятал обратно в ножны. Мод непроизвольно прижалась к руке мужа, но опомнилась и отступила назад, давая ему пространство для маневра.
На поляну яростным галопом ворвался Иво и резко развернул взмыленного жеребца. Из глубокой раны на тыльной стороне ладони кривыми струйками расползалась кровь. Позади ехал Ален, бледный как полотно.
– Беда! – тяжело выдохнул Иво, припав на луку седла. – Уилла схватили!
Если в предчувствии нападения сердце у Фулька тяжело стучало, то сейчас оно замерло. Он подошел к лошади, сгреб поводья в кулак и прорычал:
– Что значит «схватили»?!
У Иво шевельнулся кадык, и в ямке на шее блеснул пот.
– Мы шли по следу, думали – завалим олениху, а вместо этого наткнулись на браконьера, который свежевал добычу.
– И?.. – Голос Фулька напоминал закаленную сталь.
Лицо Иво перекосила гримаса.
– Королевские лесничие устроили на браконьера засаду, а мы как раз на нее и напоролись. Они знали, что мы в лесу незаконно. Во-первых, мы не дули в рог, чтобы сообщить о своем присутствии, а во-вторых, у нас с собой были луки. Нам бы бежать, – Иво охнул, когда Мод задела рану, перевязывая ее полоской льна, оторванной от накидки, – но ты же знаешь Уилла.
Фульку не требовалось особого воображения, чтобы представить себе эту сцену. Уильяму никогда бы не пришло в голову отступать. Каждый раз его должен был оттащить за шиворот кто-то более рассудительный, а Иво с Аленом на эту роль не годились. Ох и разозлился же Фульк! На Уильяма. На людей, которые его схватили. На свою злосчастную судьбу.
– И теперь его повесят как преступника! – срывающимся голосом проговорил Ален.
– Об этом надо было подумать до того, как вы отправились искать приключения! – воскликнул Фульк и повернулся к молча наблюдавшим за ними встревоженным людям. – По коням! – приказал он, коротко рубанув воздух ладонью. – Поедем за ними. Жан, а тебя попрошу о любезности. Отвезешь мою супругу обратно в Маллинг?
Жан закивал, но Мод твердо заявила:
– Нет! Я не вернусь без мужа.
Фульк развернулся к ней, напряженный, словно сжатая пружина:
– Я приеду сразу, как только смогу, клянусь тебе!
Мод грустно рассмеялась:
– Если бы я получала пенни каждый раз, когда ты говорил мне эти слова, то стала бы самой богатой женщиной на свете!
– Мод… – Он протянул к ней руку, сам не зная, собирается ли протестовать или смириться.
Она отступила от мужа на шаг, в глазах ее заблестели слезинки.
– Иди! – сказала Мод. – Иди, вытаскивай Уильяма из ямы, которую он сам себе выкопал! Но помни, что и сам себе при этом тоже роешь яму. Сегодня последний раз, когда я соглашаюсь безропотно ждать тебя. Моему ангельскому терпению пришел конец!
Фульк чувствовал, что члены отряда смотрят на него и ждут, как их командир поступит с женщиной, которая осме лилась так дерзко говорить с мужем.
– Жан! – еле выдавил он из себя.
Рыцарь тронул лошадь пятками.
– Поедемте, миледи? – обратился он к Мод с невозмутимой вежливостью.
Глянув на Фулька недобрым взглядом, та твердо пошла к своей кобыле. Отказавшись от предложения Филипа подсадить ее, Мод с легкостью бывалого воина вскочила в седло, устроилась поудобнее и взяла в руки поводья. Не оглядываясь, развернула лошадь и поскакала прочь.
Несколько мгновений Фульк смотрел жене вслед, тяжело дыша, а затем пошел к своему коню.
– Едем! – отрывисто бросил он. – Мы попусту тратим время, а его у нас и так нет.
Все утро с неослабевающим вниманием Иоанн просидел на заседаниях суда. Его старший брат Ричард Львиное Сердце страстно любил воевать, и занятие сие дочиста опустошило анжуйскую казну. Иоанна же интересовало судопроизводство: как оно работает, как можно обернуть его для получения выгоды и восстановления порядка и как он лично может манипулировать законом и обходить его, чтобы вершить свою волю.
Сегодня утром Иоанн выслушал несколько дел о нарушениях закона, от самых мелких до серьезных. Ущерб, нанесенный чужому имуществу, воровство, убийство, похищение человека – словом, обычный набор злодеяний. Один глупец молил короля о справедливости, и его, вопящего, потащили на встречу с виселицей. Попросил бы у монарха милости, и дело могло бы обернуться иначе. Спасение или осуждение на муки: все сводится только к словам.
Иоанн пригладил бороду украшенным перстнями пальцем и дал знак огласить следующее дело.
– Пойман с поличным в королевском лесу, охотился на оленей, – объявил чиновник.
В зал тем временем ввели избитого, всего в синяках, человека. На руках его звякнули кандалы.
– Имя называть отказывается. – Казенный тон чиновника давал понять, что это не имеет значения: все равно имярек отправится прямиком на виселицу.
Иоанн оглядел преступника, прикидывая, что тому, должно быть, лет тридцать с небольшим. Один глаз распух, так что почти не открывался. Под носом запеклась кровь, соединившись с потеками из рассеченной губы. Пожалуй, сейчас этого злоумышленника не узнала бы и родная мать, но все же Иоанну почудилось в его чертах нечто знакомое. Непокорность во взгляде, прямые, как ножом прочерченные, брови и тяжелые волосы цвета вороного крыла. Все это было Иоанну хорошо знакомо. Ни один простой крестьянин не смог бы так смело выдержать взгляд короля. Ни один крестьянин не мог носить стеганый гамбезон и щеголять столь изящной вышивкой на рукавах и по краю котты. Иоанн порылся в глубинах памяти, и ответ вдруг выскочил наружу, словно вспугнутая дичь. Рот короля медленно растянулся в улыбке.
– Он, может, и не сказал тебе своего имени, а я скажу. Это Уильям Фицуорин, брат Фулька и очень ценный пленник. Передайте людям, которые схватили его, что я выплачу им ту же награду, которую плачу за волчьи шкуры.
– Вы ничего от меня не добьетесь! – огрызнулся Уильям и тут же упал на колени от удара палицей.
Стоящий над ним стражник предупредил:
– Изволь уважать своего короля!
– Я уважаю лишь тех, кто этого заслуживает, – тяжело дыша, проговорил Уильям. На виске у него вспух синяк.
Иоанн резким жестом остановил солдата, готовящегося еще раз огреть пленника.
– Он нужен мне живым, – сказал король и огладил бороду. – Пока. – И, покосившись на Уильяма, добавил: – Все зависит от того, насколько дорого старший брат ценит твою жизнь.
