– Храни тебя Бог, милорд король! – крикнул он и подумал, что, кроме Бога, никто больше королю и впрямь не поможет.
Иоанна позабавил и умилил этот выкрик.
– И тебя тоже храни Бог! – ответил он и потянулся к плащу.
Что-то сверкнуло в воздухе, и послышался глухой стук. Серый конь поскакал дальше. Фульк уставился на круглую фибулу, приземлившуюся на мягкую почву возле его коленей. Фибула была серебряная, с выгравированными по краю именами волхвов, пришедших, чтобы поклониться младенцу Иисусу. Наверняка она предназначалась для защиты от падучей. Фульк знал, что у Иоанна к плащу всегда приколото несколько лишних фибул, специально для таких случаев. И вот надо же, одну он подарил простому угольщику. При всех недостатках Иоанна никто не мог бы обвинить его в скупости даже по отношению к низшим сословиям королевства.
Уильям Солсбери задержался, поправляя стремя, и когда Фульк встал, сжимая брошь в руке, их взгляды встретились, и в глазах у графа забрезжил огонек узнавания. Уильям предостерегающе покачал головой.
– Глупец, что вы здесь делаете? – шепотом изумился он. – Вы что, не понимаете, как это опасно?
– Разве вы ради своего брата не сделали бы то же самое?
Солсбери глянул вслед охотничьему отряду:
– Не уверен.
– Где Уилл? Как его охраняют?
– Неужели вы рассчитываете, что я вам это скажу?
– Все равно узнаю, – пожал плечами Фульк.
Солсбери поморщился и посмотрел на дорогу, в сторону удаляющихся всадников, словно одной силой мысли хотел перенестись к ним. И сдался:
– Уилла держат в одном из складов во дворе замка, рядом с кухней. Больше ничем помочь не могу.
Дернув поводья, он пришпорил жеребца и поскакал догонять остальных.
Фульк приколол фибулу к рваной котте, на которой драгоценность смотрелась неуместной роскошью.
– Слышал? – спросил он.
Гора угля чуть шевельнулась, словно снизу работал крот.
– Слышал, – раздался приглушенный голос Филипа. – А что это был за шум?
– Король отправляется на охоту. – Фульк перешел к переду повозки и щелкнул языком, обращаясь к несговорчивому ослику. – Лучшего момента не будет.
Фульк привел свою повозку с углем во двор и под скучающими взглядами двух стражников потащился дальше, к зданию кухни. Древесным углем топили камины в комнатах, но он находил применение и в кухнях, где для приготовления соусов и разных изысканных блюд требовался ровный огонь в печи.
Слуги готовили еду к возвращению хозяев. Охотники взяли с собой огромное количество провизии, но всем известно, как разыгрывается аппетит после целого дня пребывания на свежем воздухе. Стражники сели наблюдать за дорогой и, чтобы скоротать время, затеяли какую-то бессмысленную игру в кости. Служанка вынесла им кувшин сидра и хлеб с сыром на деревянном блюде. Одна из кухарок сунула Фульку горячий сдобный пирожок и налила в рог эля.
– А где Осберт? – спросила она и скрестила руки на груди, готовая сесть рядом и посплетничать.
– Какие-то дела у него, – угрюмо ответил Фульк. – Вот я и предложил Осберту съездить вместо него. – Он откусил большой кусок пирожка.
– А тебя как зовут?
– Уорин, – сказал он с набитым ртом и сменил тему: – Я тут сейчас короля видел, он на охоту поехал. Фибулу мне подарил.
Показывая кухарке украшение, Фульк быстро глянул на приземистый, крытый соломой сарай возле кухонь. У двери на скамейке дремал стражник, опершись на копье.
– У вас тут что-то важное охраняют, что ли? Королевские сокровища? – Он ухмыльнулся, давая понять, что шутит, доел пирожок и вытер жирные руки о котту.
Кухарка покачала головой:
– Да нет, всего-навсего браконьера какого-то. Лесничие его вчера утром поймали, к югу отсюда.
– Значит, вешать будут? Боятся, как бы не сбежал?
– Говорят, он важная птица, – пожала плечами женщина.
– Вот как? – Фульк отхлебнул эля.
– Вроде как опасный разбойник, но, по мне, на опасного не похож: уж так его лесничие отделали – смотреть жалко.
Тут кто-то окликнул ее из кухни, и она вернулась внутрь. Фульк тихонько выругался: одновременно с облегчением, что болтушка ушла, он испытал тревогу за Уильяма. Ведь если брат и впрямь сильно избит, это осложнит их побег. Фульк глянул мимо двери, за которой скрылась кухарка, вдоль грязной тропинки, что вела мимо свиного загона и навозной кучи к черному ходу, закрытому плетеными воротами.
У главных ворот часовые все так же сидели лицом к входу и были полностью поглощены игрой. Фульк слышал их добродушный смех и молил Бога, чтобы не пришлось никого убивать.
– Можете вылезать, – сказал он, повернувшись к тележке, – но пригнитесь. У темницы сидит стражник, и еще двое у ворот. Этим повезло, что они нас не видят.
Куча угля снова зашевелилась, и стал виден слой попон. Под ними скрывалось полдюжины вооруженных до зубов людей Фулька.
Он быстро изложил свой план скорчившимся в повозке воинам:
– Там, если идти мимо навозной ямы и свиного загона, будет черный ход. Через него будем отходить. – Отдав распоряжения, он направился к дремлющему часовому и непринужденно сказал: – Я слышал, приятель, у тебя тут пленник.
– А тебе какое дело?
Солдат поднял голову, и черная пыльная рука Фулька опустилась ему на нос и рот, перекрывая воздух. Последовала короткая борьба. Подоспел Филип, схватил ключи с пояса часового и отпер дверь темницы. Когда Фульк втащил караульного внутрь, Филип сдернул у него с головы шлем, натянул на себя, сел на трехногий табурет и, опираясь о копье, притворился, что дремлет. Если кто-нибудь из охранников подойдет поближе, обман раскроется, но издали все выглядело как обычно.
Фульк ногой закрыл дверь и снял нож с пояса упирающегося солдата.
– Если будешь сопротивляться, я тебя убью, – пригрозил он, приставив нож к его шее. – Представляешь, как огорчатся твои жена и дети? А ведь умирать тебе совсем нет необходимости.
Часовой продолжал бороться, но уже с меньшим упорством. Фульк провел ему по горлу клинком.
– Последнее предупреждение, – сказал он.
Дверь снова открылась, и внутрь скользнул Ален. Быстро и молча расстегнул часовому ремень и связал ему руки. Кляп сделали из плотно скрученной обмотки.
Уильям, сидевший на лавке и в изумлении таращившийся на них широко раскрытыми, насколько позволяли синяки, глазами, встал и протянул братьям закованные в кандалы руки.
– Освободите меня от этой гадости! – охрипшим голосом попросил он.
Ален сел сторожить дверь, а Фульк подобрал с пола ключи, выпавшие при потасовке, и открыл ручные кандалы. Потом сковал ими лодыжки часовому.
– Я знал, что ты придешь! – воскликнул Уильям. – Как же иначе!
– Потом поговорим, – отрезал Фульк. – Ехать можешь?
