«Католикос армянский Овсеп со своими епископами многими и всем воинством армянским, марзпан Васак и Нершапух, владетель Арцрунийский, вместе со Спарапетом и старейшими нахарарами, шлют тебе, августейший кесарь Византии, свой привет и любовь».
Напоминая о тех тесных связях, которые всегда поддерживались между двумя странами – армянской и византийской, – армяне просили помощи в своей борьбе против персидской деспотии:
«…Избрали мы смерть свободную, но не жизнь рабскую. А если протянете вы нам руку помощи – вновь вернемся мы к жизни от смерти. Но если хотя бы немного запоздаете, пламя этого пожара перекинется на многие другие страны…»
Прочтя вслух текст послания, азарапет сказал:
– Подпишемся все и приложим наши печати!
Нахарары подписали свои имена и приложили родовые печати. Но азарапет потребовал, чтоб таким же образом была заверена и черновая копия послания.
– А это для чего? – возмутился Гадишо.
– Для полной достоверности! – пояснил азарапет. – Все случается: письмо может затеряться в дороге… все мы смертны… О чем тут думать?..
Все согласились и приложили руку и печать также к черновику послания. Азарапет свернул пергамент и взял его себе. Васак чувствовал, что этот пергамент когда-нибудь станет неопровержимой уликой против него в глазах Азкерта, но буря уже подхватила его и несла с собой. «Кто вошел в реку, дождя не испугается», – подумал он.
Азарапет, угадывая его мысли, продолжал изыскивать новые способы прижать его.
– Кто же отвезет письмо императору? – спросил Аршавир.
– Подобает это сделать лишь государю азарапету. Сопровождать его могут сеггухи, – сказал Шмавон.
– Правильно. Спутниками назначить сепуха Амаяка – брата Спарапета и сепуха Меружана – родича владетеля Арцруни! – дополнил Аршавир.
– Согласны? – спросил Шмавон, обращаясь к нахарарам.
– Согласны!.. – с недоброй усмешкой отозвался за всех Гадишо. Настаивать на том, чтоб с посольством отправился Атом Гнуни, он не решился, чтоб не вызвать подозрений: ясно было, что приверженцы Вардана не согласятся удалить из страны такого испытанного воина.
Составлено было послание и к князю Васаку Мамиконяну, как представителю нахараров армянских областей, отошедших к Византии после раздела Армении.
Затем Нершапух предложил разделить войско на три части: для похода в Агванк, для посылки на границу Атрпатакана и для оставления в Айрарате. Последняя часть выделялась для охраны центральных областей страны. Состав этих трех основных групп должен был быть смешанным: в них вошли бы отряды из полков всех нахараров – как выступающих в походы, так и остающихся в стране.
Васак понял, что такое распределение является результатом договоренности между приверженцами Вардана.
– Льщу себя надеждой, – торжественно заговорил азарапет, – что владетель сюнийский согласится остаться в Айрарате, как первейший среди нас…
Нахарары выразили свое согласие.
– В Агванк выступит Спарапет, а в Атрпатакан направится владетель Арцруни…
Никто не возражал. У Гадишо мелькнула мысль: «А в сущности это неплохо, что не мы решаем, что фактически мы как бы находимся еще в плену. Оставаясь же в стране, мы можем добиться многого…». Он многозначительно взглянул на Васака, и они поняли друг друга.
Вардан, проявлявший странное безразличие и неохотно внимавший обсуждению, встал и заявил, что удаляется: ему надо подготовиться к походу. Холодно простившись с Васаком и нахарарами, он удалился, сопровождаемый Амазаспом и Атомом.
По дороге Вардан задумчиво сказал:
– Опасную игру мы затеваем… Кончилась бы она добром!..
В полночь в покоях Вардана состоялось совещание, на котором решено было установить строжайшее наблюдение за приверженцами Васака, когда тот останется в Айрарате «охранять страну».
– Ну, в помощь нам господь и народ армянский! Приступим с богом!.. Доброй ночи! – вставая, сказал Вардан.
– Доброй ночи. Спарапет!
Нахарары разошлись по своим покоям. С Варданом остались Амазасп, Артак Мокац и Атом. Они догадывались, что Вардан хочет передать им свой завет. Так и было. Вардан обратился сперва к Атому:
– Будешь держать войска всегда наготове, зорко следить за сюнийцем и его друзьями. С самой беспощадной суровостью и решительностью пресекать малейшие попытки к возмущению, не щадя никого, от мала до велика! Нахарарские полки понемножку перетянешь на свою сторону. Остерегайся, как бы они не заняли крепостей. В случае крайней опасности вызовешь Артака, – будете действовать вместе.
– Будет исполнено, Спарапет! Затем Вардан обратился к Артаку:
– Постараешься сковать силы врага на побережье моря. Но одновременно попытайся любой ценой перетянуть их полки на нашу сторону.
– Будет исполнено, Спарапет.
В заключение Вардан обратился к Амазаспу:
– А ты пойдешь набирать пополнение для полка Мамиконянов!
– Будет исполнено! – негромко отозвался Амазасп. Вардан обнял всех троих, поцеловал их в лоб. Они склонились к его руке.
– А в остальном – возложим наши упования на господа бога и народ армянский! – и Вардан с улыбкой взглянул на всех. – Отправленный мною послом к иверскому царю сепух уже добрался, наверно, до Мцхеты… – сказал он. – Надеюсь, что царь выполнит мою просьбу и покончит с персидским гарнизоном Тбилиси. – Пронзительно и весело прозвучала сигнальная трубз. Лагерь закипел. Воины быстро построились, и полк Вардана молодцевато зашагал к середине лагерной площади.
Нахарары прибыли верхом на скакунах. Во всем блеске своего величия вновь занял Васак свое место во главе нахараров. Рядом с ними выстроилось духовенство во главе с католикосом Овсепом. Младшие командиры полка – молодые князья Артак Палуни и Хорен Хорхоруни, известные своей отвагой, ждали сигнала к выступлению.
Вардан галопом проскакал перед полком, повернул к нахарарам и приветствовал их. Васак и нахарары ответили на его привет. Затем Вардан обнажил свой меч, подавая сигнал к выступлению. Немедлонно прозвучала громкая команда, и полк прошел перед Васаком и нахарарами, принимая их прощальные приветы, как это было заведено исстари.
Васак послал торжественное приветствие войскам, уходящим на войну, католикос благословил их. Народ, толпившийся в стороне, провожал полк шумными пожеланиями победы и благополучного возвращения.
Вардан простился с нахарарами, еще раз проскакал перед собравшимся народом, затем проехал к полку и стал во главе его, лицом к нахарарам и народу. Сняв шлем, он осенил себя крестом. Его примеру последовали все воины, нахарары и народ. Вардач надел шлем, наполовину обернувшись в седле, глядел полк л подал команду. – Полк, в поход!.. И тронул коня. Полк двинулся за ним. Трубы играли поход, полк пошел рысью.
На следующий день пустилась в путь выезжавшие в Византию послы, а также посольства в Иверию, Агваик, Армению Византийскую и в Сирию.
Но под покровом ночной тьмы в те же страны отправились также и послы Васака, которые везли письма местным князьям с советом держаться подальше от Вардана и его начинаний.
Спустя два дня после отъезда Спарапета направился к границе Атрпатакана и Нершапух. В Арташаге наступило спокойствие и тишина.
Сторонники Васака притаились; созывая тайные совещания, они ас показывались на людях. Остерегались выдавать свои намерения и сторонники Вардана.
Выйдя на лагерную стоянку, Атом закалял и обучал свой отряд, превращая его в отменно крепкий полк. Одновременно он принялся и за обучение нахарарских полков. В лагерь Арташата стянуты были полки нескольких нахараров. Вместе с вооруженным народным ополчением они составляли довольно значительную силу, способную сдержать любое выступление сторонников Васака. Опасность представляли лишь полки этих сторонников, находившиеся в их родовых областях: они могли занять крепости и захватить власть в свои руки.
Армянская конница, стоявшая в области Апар, подвергалась тягчайшим испытаниям. Она находилась под неослабным наблюдением; воинам было запрещено выходить из лагеря, их принуждали поклоняться огню.
Князь Гарегин Срвантцян, который давно все это предвидел и твердо решил увести конницу обратно в Армению, начал подготовлять осуществление своего замысла. Он разъяснил и остальным князьям – командирам полка, что хотя по приказу Нюсалавурта армянская конница обязана постоянно оставаться пригвожденной к своему месту в стане Азкерта, но именно это и позволяло тайно подготовить ее к побегу или к решительным действиям. Арсен переживал тяжелое душевное состояние. Помимо того, что ему очень редко удавалось теперь встречаться с Хоришей, он должен был подготовиться и к длительной разлуке с нею Срок подходил. Не сегодня – так завтра, не завтра – так послезавтра… Арсен пытался не думать о Хорише. Он уносился мыслями к родимой стороне, к лесам Айраратской равнины, к охотничьим угодьям, вспоминал синий дым, над хижинами родного края, золотые грозди на изумрудной листве виноградников… Как стосковался он по стройным тополям, по трепету их листвы! Как он жаждал увидеть красивое молодое лицо среди родных садов… И, вглядываясь в это лицо, узнавал Хоришу – прекрасную язычницу со сказочным взглядом…
