Вечер развернул и раскинул свой черный бархат. В тенистом саду, на берегу речушки, сидели Диштрия и Хориша. Оттуда, где они расположились, видна была дорога в город. Обе они смотрели в ту сторону. Хориша ждала Арсена.
– А вдруг не приедет он, Хориша? – в голосе Диштрии звучали страх и озабоченность.
Хориша вздрогнула и широко раскрыла испуганные глаза:
– Не приедет? Что ты говоришь, Диштрия!..
– Ведь война идет, Хориша!.. – напомнила Диштрия, которая в последнее время старалась исподволь подготовить Хоришу к грядущим испытаниям.
Но Хориша не могла сообразить, о какой войне идет речь. Она простодушно спросила:
– Не понимаю тебя, Диштрия: против кого может воевать Арсен?
– Против нас.
– Ну что ты, зачем Арсену воевать против нас?
– А Вахтангу зачем воевать против армян?
– Против армян? Зачем это Вахтангу враждовать с армянами? Не понимаю, почему им надо воевать друг с другом? – в смятении твердила Хориша.
– Требуют, чтоб армяне приняли нашу веру, – объяснила Диштрия.
– А у армян разве своей веры нет? – с недоумением, растерянно спросила Хориша.
– Есть. Но наши хотят заставить их принять нашу веру и слиться с нами.
– А почему бы нам самим не принять веру армян и слиться с ними?
– Не говори так, жрец услышит, – озираясь, предупредила Диштрия.
– Но разве бог армян – не бог?
– Для них – бог. Так же как наш – для нас.
– Но если у всех есть бог, значит, хорошо: люди живут свободно, каждый для себя… Что тут дурного?
– Хориша, молчи, не говори таких слов! Узнает Вахтанг- убьет тебя.
– Но, Диштрия, что я такого сказала, чтоб меня убивать? – И Хориша разрыдалась. – Горе мне! Несчастная я Горе Арсену!..
– Не плачь, моя Хориша, не плачь! – кинулась к ней Диштрия. – Не всю жизнь будет воевать Арсен, вернется к тебе после войны…
Тьма подступала. Арсен не показывался. Долго ждали они – его все не было. Темнота уже полностью скрыла Хоришу. Съежившись на камне, она дремала от усталости. Вдруг Диштрии показалось, что во мраке задвигалась какая-то тень. Она насторожилась, встала и пошла посмотреть. Из темноты выплыл человек, обменялся с ней парой слов и спустился к берегу. В темноте слабо наметилась фигура Вахтанга. Хориша очнулась.
– Соловей на родину собирается, да? Что же будет с розой?.. – спросил Вахтанг.
Смиренно стоявшая в стороне Диштрия не нашлась что ответить на образный вопрос Вахтанга. Тот перешел на простую речь:
– Арсен не показывался сегодня – Нет, князь! – отозвалась Диштрия.
– Как же это? Неужели он так и уедет, не простившись? Диштрия вновь не решилась ответить.
– А, Хориша? – обратился Вахтанг к девушке. – Чем же все это кончится?
– Не знаю, ничего не знаю… – печально ответила Хориша.
– Тьфу!.. Да будет проклят тот, кто войну выдумал! Вахтанг даже плюнул.
Едва успела скрыться в темноте его удалявшаяся фигура, как во двор въехал всадник. Диштрия воскликнула:
– Конь Арсена! – и побежала навстречу.
Действительно, это был Арсен. Вместе с Вахтангом он спускался к берегу речки.
Подойдя к Хорише, Арсен ласково погладил ее кудри и присел на камень. Молча уселся рядом с ним и Вахтанг, сделав знак Диштрии распорядиться, чтоб им принесли ужинать Диштрия бегом направилась к дому и вскоре вернулась со слугами. Принесли факелы, и слуги стали накрывать стол.
Все молчали. Вахтанг несколько раз встречался взглядом с Арсеном, который тоже хранил молчание. Оба были во власти своих дум. К речке спустилась свекровь Вахтанга, Фраваши, с младшей сестрой Хориши – Ормиздухт.
– О чем задумались, дети мои? – спросила Фраваши. Молчание было ей ответом.
– Проклятие этой войне! – пробормотала Фраваши, сама поддаваясь общему настроению.
Сели ужинать. Вахтанг осушал одну чашу за другой. Он был чем-то раздражен, какая-то внутренняя борьба не давала ему покоя. Ему известно было, что армянская конница фактически находится в плену, что всем персам сделано предупреждение – следить за армянами. Он любил Арсена и не питал вражды к армянам, но какое-то новое чувство начинало копошиться у него в душе, и объяснения этому чувству он не находил: захватнические миродержавные стремления Азкерта, азарапета и персидской знати то вызывали в нем возмущение, то невольно покоряли его воображение. Та же двойственноегь была и в его отношении к Арселу: он с теплотой вспоминал самоотверженность и дружбу, проявленную Арсеном, но по временам какая-то животная злоба и ненависть к армянину поднимались из далеких, темных глубин его души. В такие минуты ему хотелось броситься на Арсена, убить его.
– Уезжаешь в Армению? – внезапно спросил Вахтанг, Арсен не ответил. Это усилило раздражение Вахтанга.
– Уезжаешь, значит!.. – пренебрежительно, с ударением повторил он. – Конечно, поедешь, чтоб привести своих армян против нас?!
Хориша с испугом взглянула на зятя: ей еще не приходилось видеть его в таком необычном настроении.
– Почему ты молчишь? – грубо спросил Вахтанг.
– О чем же мне говорить? – спокойно отозвался Арсен.
– О многом. Например, что ты намерен делать?.. – злобно настаивал Вахтанг.
– То же, что делал всегда, – с насмешкой ответил Арсен. Вахтанг замолчал. Он налил себе вина, выпил и отшвырнул чашу.
– Ты намереваешься сбежать, присоединиться к вашему войску и нагрянуть с войной на нас! Вот что ты намерен сделать!
– Раз тебе все известно, зачем ты спрашиваешь меня? – спокойно ответил Арсен, отставляя свою чашу.
– Значит, хочешь изменить нам?..
– А когда это я давал клятву Азкерту, что пойду с его войсками против моей отчизны?..
– А своим армянам ты дал, значит, клятву прийти с войной на мою родину?
– Вместе с «моими армянами» я верен клятве защищать мою родину!
– Против кого?! Против Персии? – И Вахтанг, до этого полулежавший, привстал. – Ну, отвечай: против Персии?!
– Почему же только против нее?.. – поднял голос и Арсен, – Против всех, кто посягнет на мою родину.
Вахтанг резким движением поднялся на ноги, сделал несколько шагов к дому и громко позвал:
– Эй, люди! Кто тем есть? Подите сюда!.. Фраваши с изумлением и беспокойством взглянула на него и с укоризной сказала:
– Что с тобой, Вахтанг, что ты затеваешь?..
– Люди, сюда! – еще громче крикнул Вахтанг.
Из темноты выплыли фигуры вооруженных слуг.
– Возьмите князя, заприте в погреб! – приказал Вахтанг.
– Горе мне! – заплакала Фраваши, ударяя себя по коленям и с испугом оглядываясь на Хоришу которая вскочила с места и стояла, точно окаменгв.
Никто не ожидал подобного поступка от Вахтанга. Фраваши пыталась успокоить зятя, но пьяный Вачтанг был страшен. Все же можно было надеяться, что вспышка пройдет и он образумится. Фраваши решила немного переждать.
Вахтанг осушал одну чашу за другой, продолжая бормотать:
– Персия!.. Персия!..
Фраваши сделала попытку вмещаться:
– Вахтанг!.. Подумай, что ты делаешь!
– Молчи, старая ведьма! – свирепо прикрикнул Вахтанг и приказал слугам:
– Возьмите его!
Слуги подошли к Арсену, но тот вынимал меч из ножон:
– Взять-то возьмут в конце концов, не спорю… Но у меня на родине не сдаются, пока нескольких чедовек не уложат!
Вахтанг молча и испытующе оглядывал его, но покуда он решал, как ему поступить, Хориша бросилась к Арсену и с мольбой склонилась к его ногам. Арсен, уже наполовину вытащивший меч, ударом кулака по рукояти вогнал клинок обратно в ножны и положил руку на кудри Хориши.
– Хорошо, не буду… Пусть ведут,..
– Ведите! – пьяным голосом приказал Вахтанг. Слуги подступили Сыло к Арсену, но тот снова вырвал меч и пошел к дому, лишь раз оглянувшись на Хоришу со словами:
– Ты этого хотела, и я послушался тебя…
– Не этого я хотела!.. Нет! – зарыдала Хориша и, подойдя к Вэхташу, стала на колени перед ним и обняла его ноги. Вахтанг, нахмурившись крикнул:
– Удались, не то расстанешься с жизнью, изменница!.. Не довольно того, что ты любишо врага, ты хочешь еще, чтоб я выпустил его?.. Знай, не увидит он утра!..
Фраваши вновь хотела сделать попытку образумить зятя, но вид Вахтанга удержал ее. Вахтанг точно обезумел: налившиеся кровью глаза смотрели с неутолимой злобой, и он все повторял одно и то же:
– Персия!.. Персия!.. Чтоб в Персии жили, воду ее пили, любили ее девушек – и потом пошли на нас войной?.. Задушу его в темнице!
Хориша молча плакала, закрыв лицо руками. Факелы освещали ее трепетной игрой света и тени. Фраваши горько вздохнула и замолчала. Ормиздухт подошла к Хорише и молча обняла ее.
Вахтанг встал и направился к дому.
– Что он хочет делать?! Горе мне, как бы он его не убил… – с плачем воскликнула Фраваши и, вскочив, пошла за ним.
Вахтанг приказал подать светильник и спустился в винный погреб. Тяжелый запах плесени в соединении с острым ароматом вина действовал одуряюще. Выстроились в ряд вдоль стен гигантские карасы с раздутыми от вина брюхами; на их крышках расставлены были расписные чаши и винные кувшины.
