Вайли хотела напомнить, что до старта остается всего лишь ночь, день и еще одна ночь, но потом вспомнила, что считает мэтра Мориарти самым гениальным магом современности вот уже четвертый век подряд, и промолчала.
— За последнюю неделю я серьезно продвинулся с заклинанием охлаждения, — ответил некромант, все так же размеренно вышагивая между осветительным магическим шаром, закрепленном на подставке, и столиком, за котором располагалась прожорливая мэтресса. — Мне удалось сконцентрировать смертельную силу холода так, чтобы она понижала температуру тела заколдовываемого объекта, немного замедляла течение его жизнедеятельностных токов, но не наносила невосполнимого урона. Был бы испытуемый понадежнее, — поджал губы Мориарти. — Этот твой алхимик — просто головная боль! Такой ленивый, трусливый и бестолковый, что просто ужас!
— Почему сразу — мой? — обиделась Вайли. — Он алхимик нашего Министерства, можно сказать — общественное, восьмипозвонковое достояние! Тебя вообще послушать — так я только и делаю, что планирую гадости! И, по всей видимости, исключительно для тебя — другие ведь не жалуются…
— А что, разве это не так? — поддел Мориарти коллегу. — Скажешь, это не ты изобретаешь новые способы наложения проклятий по четыре в год? Я ведь знаю — когда к тебе приходят клиенты, ты ведь всякий раз радуешься, когда они вдруг отказываются тебе платить. Поскольку в этом случае ты с чистой совестью можешь их проклясть, — а потом наслаждаться, наблюдая, что из очередного проклятия получится…
На этот раз мэтресса Вайли обиделась еще сильнее:
— Ну, знаешь ли… Если, по твоему мнению, я такая гадкая, вредоносная и нечистая на руку, что ж ты, наш высокоморальный и знаменитый, делаешь в моем шатре? Может, твоей волшебной милости опасно быть рядом — вдруг я и тебя захочу проклясть!
— Не осилишь, — фыркнул Мориарти. И на всякий случай отставил чашку. Кто ее знает, эту Вайли… Конечно, как маг она слабее его, но если вспомнить, на какое коварство способна…
— А вот и попробую! — подбоченилась Вайли.
— Ну, — потребовал мэтр Мориарти, улыбаясь тонко и иронично. — Что-то я пока ничего не чувствую… Теряешь Силу, коллега… Уж не стареешь ли?
— Сам дурак! — обиделась Вайли. — Уходи, ты мне надоел!
Оставшись в одиночестве, Вайли обиженно поджала губу и пожаловалась скорпиончику, восседавшему на ее посохе:
— Совсем он меня не уважает! Надо срочно придумать что-нибудь убойное и жахнуть его чем-нибудь посильнее… Авось, поймет, что нельзя так недооценивать мои силы…
И госпожа волшебница, оскорбленная толстокожим коллегой в лучших чувствах, решила прогуляться перед сном, осмотреть еще раз многочисленные клетки с пауками, хорьками, проведать горгулий и ташунов, навестить джорта и, если очень повезет, придумать способ чуточку сбить спесь с гениального мэтра…
Именно эту ночь мэтр Карвинтий выбрал для того, чтобы отправиться в далекое-далекое путешествие. Родной Тьюсс манил тоскливыми болотами, обещал спасение от погодных экспериментов мэтра Мориарти под пологом Чудурского Леса, и вообще… там чудеса простые, местечковые, самая обычная каторга, самые обычные преступники… И там никому не приходит в голову гордиться количеством сначала убитых, а потом поднятых соперников. И с чего это вдруг ему пришло в голову попытать счастья в Восьмом Позвонке? — думал мэтр Карвинтий, тайком выбираясь из своей палатки. Нет, пора домой. В Кавладор, в Тьюсс, а может быть — еще дальше, в деревню Нижняя Исподвысковочка, к тетке Ханне — родная кровь не выдаст, как-нибудь от ллойярдских некромантов спрячет…
Наверное, фоновое излучение Магии Смерти, которое, как утверждают компетентные специалисты, оказывает влияние на все живые объекты, попадающие в поле его действия, все-таки успело повлиять на господина алхимика за несколько недель пребывания в Восьмом Позвонке. Потому как — не успел мэтр Карвинтий вспомнить своих родственниц (сестру отца и ее дочуру), как мысль его посчитала нужным материализоваться самым что ни на есть волшебным образом.
Другими словами — когда Карвинтий, таясь и поминутно оглядываясь, вышел на дорогу, протоптанную обитателями лагеря Участников до Ильсияра, он впотьмах налетел на какую-то двойную, изобильно женственную фигуру, которая тут же завернула ему пощечину, огрела по шее какой-то странной волосяной плетеной веревкой и заголосила с интонациями любимой тетушки:
— Убивають! Убива-ва-ва-юююють! Спасииите!!! Ой, да спасайте ж нас, спасайте, люди добрыяя!
— Не помирайте, мамо! — а этот басок был странно похож на голос Карвинтиевой двоюродной сестрицы, Любомарты. — Я его, кобеля, щаз научу, как на порядочных женщинов кидаться! На тебе, паразит землеройный, на, на…
— Стойте! Люба! Тетя Ханя! Не убивайте меня! — заверещал Карвинтий, мигом забыв о конспирации и даже о приличествующей алхимику логике: поверить в то, что посреди эльджаладской Пустыни на него напали проживающие в самом северном уголке Кавладора тетка с сестрицей мэтру оказалось проще, чем поверить, что где-то в мире есть еще две женщины, похожие на них.
Любомарта еще несколько раз двинула крепкой крестьянской ножкой по почкам «напавшей» жертвы, после чего, хвала всем богам, ей показалось, что она узнала голос родственника.
— Чего пищишь? — спросила она у Карвинтия, поднимая с земли бездыханное тело и поворачивая его так, чтобы лицо мужчинки оказалось в пятне света, отбрасываемым ближайшим факелом. — Мамо! Да то ж Карвиша!
— Карвиша? — удивилась Ханна. Подбежала. Рассмотрела. Заголосила: — Ох ты ж мне, горюшко! Убили мово племянника, как есть убили! Изверги, живодеры, обормоты…
— Мм? — отреагировали на голос Ханны два проходящих мимо буренавца. — Да, некроманты — такие…
— От извращенца слышу, — уточнила мэтресса Вайли, совершающая вечерний променад. Посмотрела на Карвинтия, удерживаемого могучей дланью Любомарты. — В чем причина беспорядков? Мэтр, вас что, убили?
И такой энтузиазм прозвучал в невинно-вежливом вопросе некромантки, что мэтр Карвинтий ожил, причем без дополнительных целительских заклинаний.
— Нет, что вы, мэтресса Вайли! Я просто встретил родственников! Имею честь рекомендовать — моя тетка Ханна из деревни Нижняя Исподвысковочка, что в окрестностях Тьюсса, ее дочь Любомарта…
В первый момент Вайли нахмурилась, но потом припомнила:
— Ведьма, не так ли? — некромантка с интересом посмотрела на низкорослую Ханну.
Та сначала хотела категорически все отрицать, потом подтвердить, потом — сказать, что она вообще тут случайно — в итоге с собачьим доверием на лице воззрилась на дочь, а Любомарта, даже в темноте сумевшая с точностью до одной серебряной монеты вычислить стоимость наряда мэтрессы, активно подтвердила. Да, ведьмы мы. Чего надобно? — и исподвысковочковая красавица начала закатывать рукава рубахи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
