Та сначала хотела категорически все отрицать, потом подтвердить, потом — сказать, что она вообще тут случайно — в итоге с собачьим доверием на лице воззрилась на дочь, а Любомарта, даже в темноте сумевшая с точностью до одной серебряной монеты вычислить стоимость наряда мэтрессы, активно подтвердила. Да, ведьмы мы. Чего надобно? — и исподвысковочковая красавица начала закатывать рукава рубахи.
— Что ж вы не познакомили меня с вашими дорогими родственницами раньше, мэтр? — попеняла Вайли Карвинтию. — Прошу в мой шатер. Поговорим, попьем чайку, поделимся опытом… — ласково пригласила мэтресса.
Ханна и Любомарта среагировали на "попьем чайку", и кинулись в указанном направлении наперегонки. Карвинтий нехотя похромал следом — что-то подсказывало ему, что лучше не выпускать родственниц из виду.
Если пересказать историю мытарств Ханны и Любомарты кратко — а именно так и придется рассказывать, чтоб не отвлекаться на многочисленные бессвязные вопли, вылетавшие из луженой глотки почтенной деревенской жительницы, двенадцатикратной вдовы и заслуженной хранительницы ведовского наследия Нижней Исподвысковочки, то дело было так. Любомарта, милое, невинное дитятко, единственная отрада маменькиного сердца, влюбилась в заезжего молодца. Молодец оказался сволочью и удрал, едва несчастная вдова начала расспрашивать его, где планируют жить молодые после свадьбы — у нее в «хибаре-развалюшке» или свои хоромы поставят…
(На этом месте Карвинтий, прекрасно осведомленный, что его тетка живет в двухэтажном деревянном тереме, сработанном первым, седьмым и десятым из списка покойных мужей, поперхнулся и решил, что будет пить предложенный Вайли чай. Чтоб не сболтнуть лишнего.)
Ханна и Любомарта погоревали-поплакали, покуда хватило слез и причитаний, потом к ним на огонек заглянул Карвиша, путешествующий из Талерина в Уинс-таун (мэтр важно подтвердил достоверность сего факта), и велел перестать страдать и начать действовать. Подумали Ханна и Любомарта, подумали (Карвинтий захихикал в травяной чай, чтоб опять не сболтнуть лишнего) и решили, что с их стороны будет правильно вернуть сбежавшего жениха. Продали они корову, — "Любимицу, кормилицу! Отраду сердца! Звездочку мою остророгую!" — пояснила Ханна, — погрузили самый необходимый для путешествия скарб на телегу и отправились в путь.
Успели только выехать из чащоб Чудурского Леса — "Он-ить ого-го, от студеного моря и дальше вглыбь," — снова прокомментировала ведьма, — и добраться до Тьюсса. А по дороге из Тьюсса к Талерину случилась неприятность: какой-то "хлыщ столичный", как объяснила Любомарта, врезался своим мерином в их подводу. Кони сцепились сбруей, пока Любомарта разводила коней, пока требовала от «хлыща» извинений, набежала охрана располагающейся неподалеку каторги и ведьму с дочерью арестовала.
Самое-то главное — совершенно ни за что ни про что! Они ведь были тихи, как овечки! Ханна только и делала, что звала на помощь, а Любомартушка, доченька, любушка, красавушка, всего-то и подбила четыре глаза, вправила три челюсти, сломала один нос да еще двум молодцам врезала сапожком по… а не лезли бы, и не врезала б!
Отчаянно отстаивающих свои права, гарантированные им действующим законодательством как исправным плательщицам налогов (на мэтра Карвинтия напал хохотунчик), деревенских жительниц доставили в Тьюсс, где определили в городскую тюрьму. Там, в неволе, в сырости, хладе и гладе, они утешались мыслями о том, что справедливость — не любовь, не только за печкой найдет, но и вообще принципиально не дремлет. Когда ж их доставили к местному судье, оказалось, что зря они мечтали о снисхождении и прощении — судья с чего-то решил, что свара на дороге была затеяна Любомартой специально для того, чтобы из каторжного обоза сбежал хитрый преступник. А она-то даже не знает, кто это! Ни сном, ни духом не ведает! А она-то (говорила Ханна о дочери) — дитя невинное, даже не понимает, за что людёв на каторгу определяют! А судья — человек суровый, матерный, горазд охаять всех подряд, назначил доследование…
Услышав незнакомое слово, Ханна с Любомартой не стали испытывать судьбу и бросились, куда глаза глядят. Глаза смотрели в сторону двери, которую Любомарта выломала хрупким девичьим плечиком, за дверью обнаружилась городская площадь и телепортационная станция. Ворвавшись на станцию, Любомарта скрутила в бараний рог ближайшего волшебника и велела колдовать их подальше; в итоге беглянки оказались в каком-то странном месте, где им попался под руку мальчишка-ученик. Любомарта скрутила и мальчишку, тот колданул их в шумный город, где разъяренная толпа пыталась разорвать ведьму с дочерью на кусочки…
Хвала всем богам, нашлись добрые люди, пусть даже и оказавшиеся наполовину гномами, которые извлекли Ханну и Любомарту из толпы и увезли в горы.
Дальше рассказ стал несколько непоследователен, ибо связно объяснить, куда делись "добрые наполовину гномы" и почему оставили попутчицам свою карету, путешественницы не смогли. Зато Ханна в лицах пересказывала их мытарства: как карета подпрыгивала на колдобинах, как пугали их выскакивающие из-за валунов тролли, как лошади сбежали от зайцев (мэтр Карвинтий, накушавшийся травяного чайку, представил сцену и заржал куда там мерину), как Любомарта сама впряглась в карету и тащила ее на себе, покуда та случайно не перевернулась и не сверзилась в ущелье… Путь Ханны и Любомарты через Шумерет был тернист и усеян поверженными врагами, испытывавшим к несчастным женщинам недружелюбные намерения. Какую-то часть пути они прошли пешком, потом «взяли» у какого-то каравана верблюда (посмотреть — Любушка ж такого зверя отродясь, детонька, не видала!) и на рысях добрались до Аль-Тораза. В Аль-Торазе Любомарта опробовала уже сработавшую схему — скрутила в бараний рог первого же похожего на мага старикашку — и вот они здесь. Хотели найти лошадку, чтоб, значит, домой возвернуться… Но раз уж тут и Карвиша, и люди такие хорошие, — добавила Ханна, угодливо улыбаясь мэтрессе Вайли, — они, пожалуй, задержатся, если их очень попросють…
Волшебница, порядком оторопевшая от обилия вываленной на нее информации, несколько раз хмыкнула. Дескать — да, хм-хм, понимаю; на вашу долю — хм-хм, выпали тяжкие, хм-хм, испытания… А вот правильно ли говорил мне мэтр Карвинтий, что вы, уважаемая госпожа Ханна, — не сочтите за оскорбление, имеете честь быть ведьмой?
— Я? — уточнила Ханна. — Да ни в жисть!
— Тетя Ханя, — подал голос Карвинтий. — Вы не волнуйтесь: и мы сейчас не в Кавладоре, и мэтресса Вайли сама понимает толк в черной магии… Так что рассказывайте, как есть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
