— Некоторые его соблюдают, — ответила Трусла немного рассеянно, так как её внимание было одновременно занято шаманкой и её крошечной подружкой. — Меня зовут Трусла, как ты могла слышать у Мангуса. Это моё настоящее имя. А мужа моего так и зовут Симонд.
— А меня в шатрах моего народа зовут Инквита. Там между нами не встаёт тень Мрака. Ну а ты, кажется, родом не из этих людей моря, не из салкаров, да будут они благословенны за то, что протянули нам руку помощи.
— Нет, я родом с юга — из Торовых болот. В моём супруге тоже есть частица той же крови, ибо он — сын Кориса с Горма, человека нашего племени, ныне ставшего маршалом Эсткарпа.
Канкиль неожиданно отпустила сапог Инквиты, за который держалась, и подскочила к Трусле. Разве можно было испугаться такой малютки! Девушка собралась с духом и погладила её запрокинутую головёнку по мягкой, как шёлк, шёрстке.
— Ну, вот и хорошо! — засмеялась Инквита. — Теперь пойдём устраиваться в общем шатре, хотя вряд ли там будет столько места, сколько в шатрах моего народа.
Трусла почувствовала, как пушистые пальчики сунулись в её ладонь, она бережно взяла эту ручку в свою, и пошла впереди, показывая дорогу. Внезапно она ощутила необъяснимое чувство стыда, что не может предложить гостям ничего лучшего. В углу была сложена часть снаряжения Симонда, для которого не нашлось на корабле другого места. Трусла с огорчением подумала, что в каюте ужасно тесно. Сородич Инквиты оставил тюк с её вещами у дверей, Трусла взялась за него, чтобы втащить в каюту, а Канкиль вскочила на койку, чтобы её не задавили.
— Путешествовать — всегда очень поучительно, — заметила Инквита. — Салкары большую часть жизни проводят на кораблях, поэтому хорошо, что они такие огромные, благодаря этому мы удобно можем разместиться в их каютах.
Трусла выдвинула один из ящиков, расположенных под койкой, и показала Инквите крючки на стене, на одном из которых уже висел её непромокаемый плащ, сделанный из рыбьей шкуры. «Нужно будет раздобыть такой же для Инквиты», — отметила она про себя.
Шаманка уже занялась распаковыванием своих вещей, и Трусла бочком выбралась из каюты, чтобы не мешать ей при разборке.
Трусла чувствовала себя не очень хорошо, так как начиналась качка. Вероятно, корабль приближался к выходу из канала в море. Трусла со слабой надеждой подумала, что, может быть, на этот раз всё обойдётся и она не опозорится так, как случилось в прошлом плавании, когда она целых три дня страдала морской болезнью.
Лодка угрожающе раскачивалась на волнах, и большие льдины то и дело тёрлись о её бока. И если бы она была из прочного дерева! Но лодку сделали из кожи. Сколько же ещё она выдержит такого плавания, пока не канет в морской пучине?
Одга сжалась в комок на дне лодки. Рогар давно уже перестал стонать. Это случилось ещё тогда, когда они попали в неведомое пространство. Сквозь туман, застилавший её разум, пробилась утешительная мысль, что вот, наверное, тоже отмучился, как Лотар Длинный меч и Тортан Стеймир. Будь она настоящим воином, каким должны быть потомки Скильтера и какой она себя до сих пор воображала в ложной — совершенно ложной — гордыне, она бы давно раскачала это жалкое подобие лодки и покончила с напрасными мучениями.
Раньше или позже море поглотит их всех — живых и мёртвых, но какое-то упорство продолжало жить на дне души и не давало ей ускорить конец. Салкары держатся до конца, исключения возможны только такие, как подвиг великого Осберика, который, погибая, уничтожил своих врагов.
То, что ей довелось увидеть в последние дни, могло кого угодно убедить в том, что Свет отвернулся от здешнего мира. Разве могут айсберги сворачивать с пути, по которому их несёт течение, и, догнав, окружать корабль? Если бы ей кто-то это сказал, она подумала бы, что это сказки, которыми стращают хвастливых детей. Но сейчас она готова поклясться именем Повелителя Бурь, что видела это воочию, когда вместе со всем экипажем пережила крушение «Летящего альбатроса».
В этом рейсе они дальше обычного забрались на север после того, как в прошлом году капитан Харссон с большой выгодой сбыл свой товар в фактории на Краю Света, за которым начиналось неведомое. Одга была волночеей, и это было всего лишь её второе самостоятельное плавание без наставницы, проверявшей правильность её предсказаний.
Одга яростно закусила зубами обледенелый край своего плаща. Она готова была поклясться перед священным алтарём, что не допустила ошибки. Рейс проходил без осложнений, по крайней мере, вначале.
А затем из тьмы стали вылетать айсберги, словно гарпуны, запущенные рукой охотника. И на рассвете впереди оказалась движущаяся стена из гигантских плавающих льдин. Неосторожный капитан, возможно, решился бы пробиваться сквозь ледяное поле.
И ведь льдины начали их окружать! Повелитель Бурь не даст солгать — ледяные глыбы предприняли манёвр окружения! Корабль изменил курс, но айсберги устремились за ним. Моряки, всю жизнь проводившие в плавании по северным морям, не верили своим глазам. И Одга тоже все глаза проглядела, так что они чуть не превратились в ледышки, но волны не складывались в осмысленный рисунок, по которому можно что-то прочесть.
И тут внезапно откуда-то появилось морское течение, казалось, его посылали льдины, чтобы поймать корабль. Люди боролись, чтобы выбраться из плена и убежать от непонятной опасности, они применяли для этого все приёмы, выработанные на протяжении поколений.
Но корабль, не переставая, продолжал плыть на север, как ни старались они повернуть в противоположную сторону, где виднелся выход к чистой воде. В воздухе не было ни дуновения ветерка. Обледенелые паруса повисли бесполезным грузом; в конце концов капитан прибегнул к последнему средству, отдав приказ спустить на воду баркас с гребцами, надеясь, что так они сумеют вырваться из ледяного плена.
Одга содрогнулась — память всё время возвращала её к пережитому: вот если бы мы тогда сделали то-то или попробовали вот это… На самом деле у них не было выбора. Потому что внезапно, откуда ни возьмись, опустился туман, окутавший все вокруг корабля. На какое-то мгновение показалось, что у них появилась надежда, несмотря на то, что приходилось править вслепую.
Как вдруг… как вдруг — О, Матерь Морских Пучин! — раздались эти ужасные вопли и визги, и в следующую секунду, не дав им опомниться и схватиться за оружие, на корабль обрушились демоны, они, словно волны грязи, захлестнули палубу «Летящей чайки».
Туман послужил им надёжным прикрытием, за которым никто не заметил приближения кожаных лодчонок, облепивших корабль, как могильные черви несчастное издыхающее животное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
