— Ага, День космонавтики, — в тон ему и без тени улыбки ответил Вахтер. — Мой профессиональный праздник. Имею право бухнуть в отутюженном смокинге.
Страшила подозрительно прищурился.
— Ну и в целом, массовая бойня, когда несколько тысяч человек весело и с песенками в стахановском порядке становятся трупами — сама по себе праздник, — продолжил Баа Ци, осматривая будущее поле боя. Благо с места, оборудованного Страшилой под командный пункт, все отлично просматривалось. — Но какая свадьба без драки? Надо чтить традиции!
Свита Страшилы, включающая знатных бояр Хвойного княжества, представительных воинов от вождей джелонов и кайсар, со знанием дела зацокали языками, закивали, поглаживая бороды и усы — у кого не было бород. Они быстрее великого князя угадали, куда метит Баа Ци. И отчего такой красивый нынче.
— Чтить надо! — сказал Мараш. — Поединок?
— Поединок! — твердо сказал Баа Ци, хотя его лицо предательски побледнело. Страшила ругнулся и сплюнул с недовольным видом. Мысленно он уже был в гуще сражения, уже лихорадочно перебирал возможные шаги противника и варианты их парирования. Для древних глупых ритуалов, требующих перед началом битвы обязательно устраивать для затравки битву лучших витязей, в оперативной памяти его мозга места не предусматривалось.
— Ты помнишь, что говорят легенды про твою битву с Трисмегасом, о Великий Черный Отец? — подал голос знатный боец в облачении кайсаров. — Что она сулит конец миру сему?
Баа Ци лишь небрежно махнул рукой.
— Ну подумаешь, развалим этот мирок. Вам и джелонам вообще не привыкать, вы тут же возродитесь в иной Вселенной. Да, родной, так и скажи своим братанам.
Кайсар радостно взвизгнул и бросился прочь, к своим войскам, передать прекрасную новость. Почтительно склонив головы перед Баа Ци, устремились к своим отрядам и остальные кочевники. Страшила лишь скривился, глядя им во след.
— Кайсарам и джелонам в другие дали торопиться бы не стоило. Появятся они аккурат во времена расцвета Римской империи. А там не Хвойное княжество или Хорхет в соседях. Если мне память не изменяет, римляне соберут войско и после очередного набега разобьют их вдребезги, разорят все кочевья и продадут уцелевших рабами на рынках Малой Азии.
— Так и туда им дорога. Они все как есть сущие воры, — вставил Мараш, дождавшись, когда кочевники скроются подальше, занимать места в рядах соплеменников. — Я вот недавно говорил с одним: что есть настоящий мужчина? Это, отвечает, кто сумел много наворовать у тех, кто не ворует! Поскольку в их обычаях нельзя воровать у воров — это большой грех. Вот обычаи, да? А все остальные, мол, кто не ворует — те и не люди. Я спрашиваю — а если все будут воры, у кого ж они воровать будут, если у воров воровать нельзя, а иных вокруг и нет? Задумался, замялся, да так и ушел, затылок почесывая. Одним словом — никчемные племена!
— Главное, что они полезные для нашего дела, — сказал Баа Ци. — Ну, давай, князь, сигналь там, что вызываю на поединок руководителя их рейхсканцелярии.
Князь только вздохнул, неодобрительно покачал головой, поднял к губам персональный рожок и загудел в него что есть мочи. Через минуту, заполненную терпеливым молчанием и руководства и свиты, издали раздался такой же протяжный звук рожка. Вызов на поединок был принят.
— Если он тебя побьет, от магии Трисмегаса нас уже ничего не спасет, — мрачно сказал Страшила.
— Если я его побью в поединке, — деланно вздохнул Баа Ци, с видом уставшего взрослого, что повторяет в сотый раз глупому ребенку очевидные вещи. — То и грандиозного махача можно будет избежать. А магия… На вот, держи, пока бесплатно!
Вахтер протянул Страшиле свой барабан, сверстанный из кожи филейной части убитого магистра Фурры. Памятуя об этом, князь принял предмет с легкой брезгливостью.
— Вот тебе барабанчик мой волшебный, — голосом героя волшебной сказки проговорил Баа Ци. — Как случится злым колдунам напасть, застучи в него тревожно-тревожно… А там и помощь придет. Ага?
— Ты че, прикалываешься? — вспылил Страшила. — Там, у Ордена Трисмегас, мать твою! Орден и без него еще та сила! Но пока ты с нами находишься, Трисмегас хотя бы не распоясается на полную, не сожжет нас Черной Грозой, не распылит Плазменной бурей, ты каким-то образом сдерживаешь его умения. Но если от тебя уработает, то и нам всем стопроцентная хана. Как тут барабанчик поможет?! Не надо рисковать, дурнина ты…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Баа Ци только улыбнулся, заскакивая на услужливо поданного коня, уже в седле повернулся к князю, принимая попутно копье от Мараша. Затем показал Страшиле некий знак свободной рукой и дернул поводья.
— Что это он там показал? — не понял Мараш.
— Знак благословения Баа Ци, — пробурчал со злобой Страшила и тут же треснул по рукам воеводу, поскольку тот немедленно решил повторить сей благословляющий жест — сжал кулак с вытянутым средним пальцем. — На себе не показывай! Плохая примета — зубов не будет!
Передние ряды чинно расступились, выпуская всадника в черном плаще на вороном коне, что в несколько прыжков оказался посередине грядущего поля брани меж двух войск. А навстречу на белом коне выезжал в сверкающих доспехах с закрытым шлемом Ордена противник. Сам Трисмегас, видимо, даже не сомневаясь, кто и кого вызывает на поединок от Хвойного княжества.
— Опять эти бессмысленные телодвижения, — лениво произнес Трисмегас, едва их кони сблизились достаточно, чтобы бойцы могли слышать друг друга. — У тебя появился еще один меч, который ты жаждешь потерять?
— Представь себе, — коротко ответил Баа Ци.
— Что ж, вольному воля, — после некоторой паузы ответил Трисмегас. — Ну что же, начинаем поединок?
— Начинаем! — крикнул в ответ Баа Ци, еле справляясь с горячим конем, что танцевал под ним, свирепо раздувая ноздри. Оба войска в преддверии горячего зрелища заорали, заголосили в поддержку своих бойцов, ударили мечами по щитам. Всадники разъехались, высвобождая жальные копья. В отличие от таранных, что вышибали врага со скаку, эти были покороче и потоньше, и били ими поединщики, точно гарпуном, размахнувшись оружной рукой, прицельным ударом в слабозащищенные участки тела противника.
Кони помчались друг к другу, бойцы привстали на стременах, изготовив и копья на замахе, и щиты для парирования. Сшиблись!
С грохотом посыпались куски разбитых щитов, копья, разбитые о доспехи, полетели на землю, в руках у Баа Ци уже оказался чекан, он успел дважды ударить по шлему Трисмегаса, пока тот выхватывал меч из ножен. Тот в ответ изловчился, перекинул ногу через седло и, упершись руками о переднюю луку, врезал сапогом в голову противника. Вахтер вылетел из седла от удара, рухнув едва ли не под копыта своего скакуна. Благо, умная скотина аккуратно отпрыгнула, не наступив на седока. Спешенный боец уже был на ногах, готовый продолжать схватку. Его противник, как и подобает рыцарю, спешился, также взяв в руки оружие ближнего боя. Сторона Ордена одобрительно загудела, подметив благородство данного поступка.
В качестве оружия пешего боя Трисмегас выбрал шестопер. Так и встал, изготовясь к схватке, пока Баа Ци с руганью стаскивал помятый шлем с головы. Откинув прочь побитую железку, встряхнул головой, сверкнул злобным взглядом по сторонам, заставив отшатнуться передние ряды пехотинцев Ордена.
Трисмегас принял боевую стойку, взмахом кисти приглашая атаковать. Вахтер направился к нему крадущимся шагом, держа в правой кисти меч, а чекан левой. Не дойдя трех шагов, внезапно извернувшись всем телом, Баа Ци метнул свой серебряный топорик прямо в голову противника и тут же атаковал мечом серией ударов. Чекан грянул о шлем, пробив его в районе виска, разлетелся от удара на куски. В пробоине мгновенно показалась кровь, брызнувшая тонкой струей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кайсары и джелоны завыли по-волчьи, что заменяло им выражение крайней степени радости. Баа Ци, не давая сопернику расслабиться, мгновенно пошел вперед, умело и быстро нанося рубящие удары, от которых Трисмегас едва успевал отбиваться. Он постепенно отступал к своим, оставляя за собою кровавую дорожку. Еще пару раз меч с грохотом ударил по доспехам, к счастью для главы Ордена — не пробив. Впрочем, и его ответный выпад в живот противника, который он сумел отбросить прочь назойливого Баа Ци, пришелся лишь на укрепленную пластину. Оттого, отшагнув назад, тот даже не поморщился. Стороны воспользовались паузой для короткой передышки. И тот и другой работали на самых высоких скоростях и им требовалось время для восстановления.
