Он присел на гнилой песок и, заметив, что к его землянке подтягиваются мужчины племени, явно приободрился. Пьяницы привычно собирались в толпу слушателей.
— Мы дали вам приют, а вы вторгаетесь в нашу святыню. Вы несете по Ойкумене письменность, но в ваших свитках не написано об уважении к духовным ценностям лесных племен! — попытался уязвить шаман проповедников лорибуки. — Вы отказались пробовать кодову. Вы шумите в гробнице спящей. Как понимать ваши действия?
Лориан ответил:
— Если вам нужны извинения, то мы готовы их принести. Дедо слышит и видит, что мы без зла в сердце вошли к спящей девушке.
— Ваши люди спаивают мою любимую жену, — защищался Фантазист. — Нельзя навязывать гостям свои обычаи и обряды. Нельзя спаивать жену за спиной мужа.
Лориан поддержал друга:
— Шаман, я знаю, ты намерен споить наших носильщиков. Тебе недостаточно несчастной Анюлоты?
Кошун насмехался:
— Жена и носильщики имеют право уйти от мужчин, вдыхающих воздух сухими губами. Вы отказались вьшить кодову, что равносильно поруганию святыни. Вы готовы осквернить ложе спящей.
— Мы должны покинуть Кодову? — спросил Лориан.
— Нет, оставайтесь. Живите, сколько пожелаете. Но я не смогу уберечь вас от гнева полян. Вы остаетесь без моего покровительства.
— Это честный поступок — предупредить нас, — признал Лориан.
— Единство племени в совместном употреблении кодовы, — вещал колдун.
Поляне уже ковыляли к землянке с вытоптанной травой.
Шаман понял, что Лориан, Рило и Фантазист никогда не пристрастятся к опьяняющему напитку. «Надо надавить на Анюлоту и речевиков. Пророк, не кичись смелостью, я с тобой справлюсь», — подумал он.
— Дедо не подавал знаков. Мы остаемся, — ответил Лориан.
Со злости Кошун снова хрюкнул.
— Дружба дружбой, а деревья в Большом Лесу растут порознь.
— Если нужно, я готов принести извинения перед племенем.
— Ступайте. Нет более Кошуна за вашими спинами. Толпа бормотала вслед чужакам:
— Ведро кодовы — что еще нужно для полного счастья? А эти — не понимают…
Кошун хлопнул в ладоши. Женщины, зашуршав юбками, вынесли из землянки прозрачный напиток в деревянных сосудах. Поляне выпили по первому глотку.
— Всем полегчало и никто ни на кого не таит зла, — шептал Кошун.
— Чужаки эти… — говорил кто-то в сумраке, — мешают нам.
— Ничем не могу помочь. Бессилен я против волшебства Первого Пророка и его покровителя — создателя Занавеса Вселенной, — притворно огорчался шаман.
— Чужаки не пьют кодовы. Какой пример они подают нашей молодежи? — вопрошал пожилой пьяница.
— Скажу вам больше, — подал голос юноша из задних рядов. — Девушки не подпускают нас к себе. Говорят, что от нас пахнет, а от чужаков не пахнет.
Мужчины с испитыми лицами зашумели:
— Илобис вытянул из чужаков человеческий запах!
Отхлебнув из деревянной чаши, шаман хлопнул в ладоши. Одна из женщин вынесла из землянки амулеты и шаманские куклы.
— Мы люди безвредные. Гоним вино из плодов деревьев и полевых злаков. Какой вред мы приносим Большому Лесу? Деревья на нас не в обиде, — сказал шаман.
Толпа притихла. Оставив соплеменников допивать кодову из двух ведер, шаман направился в сторону, противоположную той, куда удалились чужаки.
Лориан и Фантазист от шамана направились к Дабо-ну. Старик стоял перед огромным пнем, расколотым на две части, и поигрывал в руке каменным сосудом. Из пня торчал большой клин. Издалека было видно, что работа требовала невероятного физического напряжения. «Никогда не сталкивался с племенем, где при шамане жил бы столь странный колдун», — подумал Фантазист. Увидев молодых людей, Дабон вытащил клин — подобно челюстям опасного хищника сомкнулись обе половины пня. Сверху на трещину старик поставил каменный сосуд. Со словами неизвестного заклятия отбросил клин в сторону. Резким движением смел с пня и сосуд.
— Погадаю вам на гуще, — проговорил изобретатель кофейного напитка.
Он склонился над деревянной тарелкой, на которую вылил со дна глиняного стакана остатки темно-коричневого напитка. Слезящиеся глаза долго изучали бугорки и неровности кофейной гущи. Наконец старик посмотрел на Фантазиста, нетерпеливо подавшегося вперед. «Я видел… огромная колонна возвышалась в центре каменной деревни. Со всех краев Ойкумены матери несут на руках детей, чтобы показать им колонну из белого камня. Я видел улыбающихся людей в пестрых одеждах. Хочется быть вам полезным, но стар я идти с вами». Дабон выплеснул остатки гущи на клин. «Надо запомнить последовательность действий», — подумал Лориан.
— Возьмите с собой в дорогу молотых и жареных зерен. Молотые зерна — тайна горного племени. Повстречаете кого-либо из моего племени, обязательно возьмите его в попутчики. Он приготовит вам кофе, когда нужно бодрствовать ночью. Если предстоит бой со слугами Китовласа, надо с вечера пожевать зерна и выплюнуть.
— Спасибо, — поблагодарил Фантазист мудрого старца. — Обещаю, что одного из малышей назову именем вашего младшего сына — Ведо.
Лориан подарил старику Дабону пустые ножны.
— Давно я ношу с собой деревянные ножны для моего бронзового кинжала. Часто вещи из дерева меня спасали. Когда я был маленьким мальчиком, дерево в виде конской головы спасло меня в речном водовороте. Деревянной палкой я отбивался от охотников за людьми. На деревянных крыльях я летал над Великой Стеной. Без дерева нет жизни на Перунике. Старик, ты обязательно встретишься со своими внуками. Мой дар для них.
Старик прослезился.
— Спешите, — поторопил он гостей.
На другом конце деревни точно такой же совет Кошун давал толпе пьяных полулюдей.
Со словами: «Нам осталось провести последнюю ночь в логове Илобиса», — Фантазист постелил себе циновку у входа в гробницу. Рило и Никанот лежали поблизости. Вернувшись от Дабона, Фантазист обнаружил на дереве обрывки веревки. Анюлота вырвалась или ей помогли. Вместе с ней исчезли и речевики. Фантазист смирился с утратой одной из жен. Оставить пророка ради поисков беспутной Анюлоты? Никогда! Пускай предается мерзким утехам с грязными и безмозглыми полянами.
Над верхними камнями гробницы шумели ветви раскачивающихся деревьев. Слабый запах кофейных зерен щекотал ноздри Лориана. Воображение переносило пророка в будущее, когда дети будут сидеть у него и у Дождинки на коленях и тянуться пухлыми ручонками к огромному каменному столпу, некогда раздавившему войско Иго и поставленному стоймя перед хранилищами свитков Трехморья. Легко касаясь до тонких пальцев с красивыми ногтями, Лориан беззвучно шептал молитвы, обращенные к Ондрону. Остроконечной кисточкой для написания комен он красил ей ногти. В последний раз он был наедине со спящей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
