мог сесть на Землю незамеченным. Полет на нем вряд ли будет опасным, вот только продлится он, самое меньшее, четыре месяца, - в один конец. В нем смогут поместиться трое, может быть, пятеро, считая меня, не больше. Но я вернусь домой через пять лет после похищения, как и обещал Вайэрси...
- В принципе, мы можем отправиться даже сейчас, - сказал симайа. - Но разве ты не хочешь увидеть наш корабль-мир... и нас?
11.
Я хотел, но в "Тайне" не было ни коридоров, ни лестниц, ни лифтов - лишь трехмерная решетка летных труб, в которых дико носились её странные обитатели. Никаких садов или озер, вопреки ожиданиям, не было тоже. Корабль строился для симайа, в нем никогда не бывало живых существ, и это ощущалось в каждой детали конструкции. Здесь не было даже воздуха, все помещения заполнял сжатый водород, - да и то, лишь для охлаждения приборов. Обычному свету симайа предпочитали многоспектральный ультрафиолет, дающий более четкое изображение, и без фильтрующей мембраны мои глаза не выдержали бы и минуты яростного сияния щелевых ламп. Они освещали ничем не прикрытую сталь стен, - здесь не было ничего, что не выдержало бы внезапного перехода невесомости в многократные перегрузки. "Тайна" могла развить ускорение в 500 "G", и никакая отделка не перенесла бы этого.
Здесь также не было дверей. Чтобы разделить отсеки, симайа ставили силовые поля, мерцающие холодным, сине-серебристым светом. Они не отключались. Симайа просто проходили через них, так что я мог путешествовать здесь лишь в силовом мешке, который таскал за собой Вайэрси, а это не слишком мне нравилось. Тем не менее, я осмотрел всё, что мог. Но даже рубка корабля оказалась лишь обширной многогранной полостью со стенами из сплетения труб, кабелей и балок. В вершинах граней сияли тускло-жёлтые, туманные шары, провожая меня несколькими парами зеркальных, непроницаемо чёрных или матово-фасеточных глаз. Я уже знал, что у симайа могло быть сразу несколько их разновидностей: каждая воспринимала свой спектральный диапазон. Они могли почти с абсолютной точностью определить химический состав любой вещи лишь по оттенкам отраженного ей света. У них было и множество иных, пока ещё непонятных мне способностей.
В "человеческой" форме все они были на удивление красивы. Правда, не от природы, а из свойственного симайа желания нравиться, в основном, похожие на синеглазых людей с золотой кожей и черными волосами, - но лишь на первый взгляд. Оттенки кожи, форма скул, - всё это было тщательно подобрано в тон мнению каждого симайа о красоте. Раньше я не знал, что красивые лица могут быть столь многообразны. Тем не менее, казалось, что всё это происходит во сне: симайа я дичился. Я не знал, чего они хотят, чем занимаются, - большей частью в Йэннимурской Сети, пока что недоступной для меня. Они не любили говорить вслух, чувственная любовь для них стала лишь игрой, приятной, но не дающей настоящего удовольствия. Что заменило её для симайа, и заменило ли вообще, я не знал или не мог понять.
К моему удивлению, они часто и с удовольствием спали, хотя и могли годами обходиться без сна. Засыпая по-настоящему, они теряли форму, становясь полуметровыми шарами дымчато-желтого пламени и лениво плавали от стены к стене своих крошечных спален. Меня это немного пугало. В общем, на борту "Тайны" было маняще-жутковато, но не страшно. Все её обитатели охотно любезничали со мной, но, глядя на невиданно прекрасные лица девушек, я отчаянно смущался. Мужчин и женщин здесь отличала лишь память об их детстве, и различить их, если они того не желают, я не мог. Для этого был нужен Дар Сути, способность понять любое существо, способное мыслить, а им и среди симайа пока обладали немногие.
Вайэрси, как командир корабля, почти всё время был занят и ко мне приставили девушку по имени Оханохэйа. Она объясняла мне разные непонятные вещи и попутно следила, чтобы я не лез в разные опасные места. Ростом она была мне по плечо, но я едва замечал это. Я знал, что она старше меня во много раз, хотя и не решался спросить, сколько ей лет. Я боялся её, - и, в то же время, её внимание доставляло мне удовольствие.
Она не скрывала, что может свободно заглядывать в моё сознание и это было довольно неприятно. Однако она никогда не смеялась надо мной. Мы быстро подружились, но я со стыдом понял, что меня просто тянет к ней. Мне нравилось смотреть на неё, слушать, как она говорит, не вникая особенно в суть. Другие симайа уже не были мне интересны. Всё чаще я общался с Оханохэйа наедине. Она придала своим комнатам обычный земной вид, даже сделала в них окна с новосибирским пейзажем. Среди привычных вещей она казалась просто красивой девушкой. Однажды, когда мы непринужденно болтали, я естественно-бездумно положил ей руку на плечо... и вздрогнул, коснувшись прохладной кожи. Она не двинулась... ничего не сказала, но её яркая и сложная одежда вдруг растаяла, слившись с телом. Это вполне могло напугать, однако я лишь восхищенно замер. Оханохэйа, с её поджарым гладким животом, тугими изгибами талии и безупречно четкими, от подошв до макушки, линиями тела была очень красива. Прохладная, она оказалась удивительной на ощупь, и ладони скользили по ней, не в силах оторваться. Это было совершенно неожиданно, - ощущать удовольствие вместе с таким красивым существом... любимой... и так прекрасно, что я забыл обо всем...
Она оказалась выносливой и сильной, - что, впрочем, не удивило меня. Но вместе с ней я тоже чувствовал себя прохладным, гибким и неутомимым. Потом меня вдруг охватил мучительный стыд. Я знал, что Оханохэйа играла со мной. Она хотела доставить мне удовольствие, - так же, как я бы мог погладить кошку...
- Сергей, - вдруг тихо сказала она, - посмотри на меня...
Я поднял глаза. И понял, что Дар Сути можно обратить. Владеющий им мог не только понять, но и дать понимание себя, своей сути. Я пережил эту глубочайшую, многоразличную радость в первый раз, - и она потрясла меня до глубины души. Я, отчасти, начал сознавать, ЧТО заменило симайа чувственную любовь. В самом деле, зачем она, если и так можно отразить всю глубину своих чувств - до самого дна?
И
