Он дернул щекой и принялся сверлить меня мрачным взглядом. Я скрестила руки на груди и подняла брови.
Я ожидала какого угодно ответа, но он меня удивил.
— Потому что вы разочаруетесь, — наконец, сказал он.
Ого. Такого я еще не слышала.
— Что? — мои брови грозили доползти до макушки.
— Что слышали.
— Разочаруюсь в вас? — уточнила я.
— Именно.
Я фыркнула.
— Что я еще должна о вас узнать, чтобы разочароваться? Мне кажется, я видела все, но я все еще здесь.
Он скривился.
— Я объясню вам, Блэк, — с неохотой начал он. — Нет ни единой разумной причины, почему такая, как вы, обратила бы внимание на такого, как я. Ваша странная привязанность — не более чем подростковая прихоть. Рано или поздно она пройдет, и вы это поймете. А потом найдете того, кто подходит вам намного больше.
Вот как.
— Значит, дело в том, что вы не уверены во мне? — нахмурилась я.
— Я уверен в том, что только что сказал.
Прихоть, да?
Я закусила губу.
— А может быть, дело не во мне, профессор? — спросила я, и он выгнул бровь. — Думаете, я не знаю, как вы целыми днями торчите возле того дурацкого портрета? Может быть, дело в том, что вы все еще любите Лили Эванс?
Снейп вскинул подбородок.
— Возможно.
Я вздрогнула от одного этого слова.
Вот как.
— Конечно, — я скривила губы. — Ее светлый образ любить намного проще, верно?
— Даже не представляете, насколько.
Я до боли закусила предательски дрожавшие губы, развернулась и вылетела из его комнаты.
Лили металась внутри рамы, истошно орала кошка. Ребенок на метле скрылся за пылающей рамой.
Портрет горел ярко и жарко. Защитный контур Протего слабо мерцал, не давая пламени перебраться на соседнюю картину и закоптить дыму потолок.
— Иди вон, — приказала я Кричеру, и тот, неодобрительно посмотрев на локальный пожар, поджал губы и исчез.
Я прислонилась к противоположной стене и сложила руки на груди.
Сквозь треск осыпающейся углями рамы я не услышала шаги. Но увидела краем глаза, как он подошел ко мне, посмотрел на портрет и со вздохом прислонился к стене рядом.
— Я устала, — сказала я спустя вечность молчания. Повернулась к нему. — Устала вас добиваться.
Он искоса посмотрел на меня и ничего не ответил. Я оттолкнулась от стены и подошла к нему так близко, как полчаса назад в его комнате.
— Слышите меня? Идите к черту.
Он неподвижно стоял, опираясь на трость, и просто молчал, глядя на меня черными глазами, в которых отражался огонь.
Какой же идиот.
Я приподнялась на цыпочках, обняла его за шею и поцеловала.
Он тихо выдохнул и ответил на поцелуй.
У меня, кажется, остановилось сердце.
— Вы противоречите себе, Блэк, — прошептал он, когда отстранился, и провел своими дрожащими пальцами по моей щеке.
— А вы?
Он смотрел на меня совершенно другим, чем обычно, взглядом.
— Вы даже не представляете, насколько сложно вас любить, — тихо добавил он. — Насколько это… страшно.
Я моргнула.
— Вам нечего бояться.
Он покачал головой. И поцеловал меня. Сам.
Глава 138. Морковный торт
Я постучала.
Не помню, когда я последний раз стучала, и уж точно не помню, когда последний раз так волновалась. Наверное, только весной, когда часть инфери вышли из-под контроля, и их пришлось спалить Адским Огнем.
За дверью что-то произнесли — я не разобрала, что, но приняла это за приглашение и вошла.
Снейп сидел на диванчике, читал газету и пил кофе.
Я помялась у двери, не зная, как себя вести. Не зная, как он себя поведет.
— Да, Блэк? — не отрываясь от газеты, спросил он.
Я тряхнула головой — что это я, в самом деле, такая нерешительная? — и подошла к нему. Уселась на диванчик рядом.
— Я принесла вам вчерашний торт.
— Вы же знаете, я не люблю сладкое, — он коротко взглянул на меня поверх газеты.
— Он почти не сладкий. Морковный. Птичка. Ну, птичье молоко, — пояснила я, когда он выгнул бровь.
— Какая гадость, — прокомментировал он, откладывая газету и брякая чашку на низкий столик.
Я пожала плечами, крутя в руках тарелку. Ну, да. На любителя торт.
— Давайте сюда, — он забрал тарелку и тоже брякнул на стол. Нахмурился.
— Вот только не надо, — предостерегла я его.
— Не надо что?
— Говорить, что вчерашний поцелуй был ошибкой.
Он тяжело вздохнул, и я взяла его лицо в ладони. Он не сопротивлялся.
— Даже не думайте снова оттолкнуть меня, ясно вам? — строго сказала я и поцеловала его сжатые в ниточку губы.
Он меня не оттолкнул и поцеловал в ответ.
— Для человека вашего возраста вы ужасно целуетесь. Я думала, у вас были женщины, — усмехнулась я, отстранившись.
— Тех женщин, которые у меня были, мне никогда не хотелось целовать. А вы, Блэк, если недовольны, можете целоваться с морковным тортом, — предложил он даже без раздражения.
— Ну, щас.
Так все это и началось.
«Прекратите».
Я эту направленную только мне мысль проигнорировала.
— Хватит, Блэк, — недовольно произнес он вслух и попытался забрать тарелку.
Я положила еще ложку сырного салата и под тяжелым взглядом Сириуса поставила тарелку на стол.
— Вы худой, как дементор, — заметила я, и Люпин, который сидел напротив, подавился вишневым соком, разбрызгав его на скатерть.
— Грета, разве можно так говорить! — всплеснула руками Молли, от избытка чувств двинув бедром стул, на котором сидел Дамблдор. Тот умиротворенно улыбался.
— Что я сказала? — удивилась я.
Том, который никогда не садился за стол, а всегда ел стоя у окна, хмыкнул. Его единственного, кажется, не смутил мой юмор. Его, да еще Грюма.
— Тебе тоже не мешает подправиться, девчонка, — заметил он. — Аваду мне в глаз, твой доспех скоро будет на тебе болтаться.
— Не ссы, Шизоглаз, доспех можно и ушить, — успокоила я его.
Молли опять охнула, а близнецы синхронно фыркнули.
— Доедай и пошли, — Грюм крутанул глазом и глотнул из своей фляжки.
— Куда это вы идете?! — возмутился Сириус, когда вместе со мной из-за стола встали трое авроров и Дориан. Еще пять вампиров ждали нас в гостиной.
Я поморщилась. Говорила я Грюму, что не надо оглашать мое участие.
— Прогуляемся, — отмахнулся Грюм.
— Ты берешь ее с собой?! — воскликнула Молли.
— Никуда она не пойдет! — Сириус вскочил на ноги, вытаращив глаза.
— Все вопросы к Дамблдору, — перенаправил Грюм волну их возмущения. Ах, вот в чем дело. Дамблдор решил официально представить меня в качестве боевой единицы. Хитрожопый засранец.
— Дамблдор?! — воскликнули Молли и Сириус одновременно, поворачиваясь к старикашке.
— Ты спятил, Аластор? — тем временем тихо спросил Снейп, будто из-под земли появившись рядом с Шизоглазом. — Она еще ребенок.
Грюм сурово уставился на него обоими глазами.
— Нам всем не мешает об этом помнить, Снейп, — так же тихо ответил ему он.
У Снейпа едва заметно порозовели скулы, а я удержалась от того, чтобы не взять его за руку.
«Не волнуйтесь за меня. Это не первый раз».
Снейп пронзил меня взглядом и хотел что-то сказать, но я отвернулась и вышла, оставив за спиной гул возмущенных голосов.
Из кухни резво выскочил Грюм и махнул рукой в сторону чайной.
Поехали!
Я думала, такое невозможно, но одного вампира убили.
Угадайте, кто.
Беллатрикс Лестрейндж удалось то, что не удавалось мне долгое, долгое время.
Она выбила вампиру зубы и зашмаляла Аваду прямо в глотку.
Если бы она не была бешеной садисткой, которая едва не угробила двух самых дорогих мне людей, я была бы восхищена.
У меня состоялся очень неприятный разговор с Виктором. Он был недоволен — в вампирском мире происходило что-то недоброе, и у них были большие проблемы с демографической ситуацией, едва-едва выровнявшейся после выкрутасов Тома в далеком прошлом. Я поклялась отомстить, он пообещал выслать замену.
Снейп окинул меня убийственным взглядом, а Сириус выдохнул, когда я вышла из чайной комнаты.
— Что? — я вопросительно посмотрела на Аластора. — Разве ты им не сказал, что я в порядке?
Грюм крутанул глазом и молча вышел.
— Где ты была?!
Больше всего сейчас мне хотелось принять горячий душ и снять застрявший в плече Петрификус Тоталус индивидуальной модификации, а не отвечать на вопросы.
— В гостях, — я обошла Сириуса и потащилась на второй этаж в общий душ, потому что в моем чердачном пентхаусе не было даже раковины.
Спустя пару часов я сидела на кухне, поедала огромный сэндвич с ветчиной и зеленью и слушала Дориана.
— Я не могу поймать эту дуру уже полгода, — пожаловалась я вампиру.
— Она хороша, — согласился Дориан. — И вы с ней очень похожи.
Я сделала большой глоток экстра сладкого чая.
— Мне говорили.
— И тебя, как и ее, высоко ценят по ту сторону, — он многозначительно мотнул головой. — Цена за твою голову растет быстрее, чем волшебные бобы под Гербивикусом.
— И сколько сейчас? — поинтересовалась я.
