звуки. Странные, тихие, иногда совсем не птичьи звуки. По вечерам, вернувшись с работы, мы неизменно заставали мистера Хенчарда в его комнате. Он не выходил, пока мы убирали. По выходным он всегда оставался дома.
А в этой клетке…
Однажды вечером мистер Хенчард вышел из своей комнаты, вставляя в мундштук сигарету, и оглядел нас с ног до головы.
— Мгм, — сказал он. — Вот что. Мне надо съездить на Север. Уладить кое-какие дела. Вернусь через недельку. За комнату буду платить по-прежнему.
— Да, конечно, — поспешила ответить Джеки. — И мы можем…
— Чушь, — отрезал мистер Хенчард. — Комната моя. Хочу — оставляю её за собой. Разве не так?
Мы согласились, что так, и он в одну затяжку выкурил половину сигареты.
— М-м… Да, вот ещё что. Раньше у меня была машина, и свою клетку я всегда возил с собой. На этот раз я поеду на автобусе, так что придется оставить её здесь. Вы вели себя как порядочные люди, не лезли не в своё дело. Вам можно доверять. Я оставлю клетку у вас, но попробуйте только до неё дотронуться!
— Но канарейка… — Джеки поперхнулась. — Что же она будет есть?
— Ах канарейка? — Мистер Хенчард так и впился в неё маленькими змеиными глазками. — Ничего, не волнуйтесь. Я оставлю ей корм и воду. На все время. Ваше дело держаться подальше. Можете убирать комнату, когда нужно, но не смейте прикасаться к клетке. Понятно?
— Нас это устраивает, — ответил я.
— Так не забывайте, что я вам сказал, — рявкнул мистер Хенчард.
Когда на следующий день мы вернулись домой, мистера Хенчарда уже не было. Мы вошли в его комнату и увидели приколотую к кретону бумажку, на которой было написано: «Не трогать, ясно?» Из клетки послышалось «фрррр». А потом чуть слышный хлопок.
— Да ну её, — сказал я. — В душ пойдешь?
— Ага, — отозвалась Джеки.
«Фрррррррр», — донеслось из клетки. Только это были не крылья. — «Бум!»
На следующий день я сказал:
— Корма-то он, может, и достаточно оставил, но вода небось уже кончается.
— Эдди! — остановила меня Джеки.
— Ну да, меня разбирает любопытство, но не это главное. Птичкам, может, нечего пить…
— Но ведь мистер Хенчард сказал…
— Ну ладно, ладно. Пойдем к Терри, выясним, как там обстоят дела с бараньими котлетками.
А на следующий вечер… Ну, в общем, мы подняли накидку. Я и по сей день считаю, что мы сделали это не столько из любопытства, сколько от беспокойства. Джеки сказала, что когда-то знала человека, который бил свою канарейку.
— А вдруг окажется, что бедняжка закована в цепи, — предположила она, смахивая пыль с подоконника за клеткой. Я выключил пылесос. «Пшш-топ-топ-топ», — раздалось из-под кретона.
— Да-а… — сказал я. — Вот что, Джеки. У мистера Хенчарда не все дома, хотя по нему этого и не скажешь. Птичка В. или птички, — наверное, хочет пить. Я посмотрю, что там.
— Не надо!.. Ладно, давай. Давай вместе, Эдди. Вместе и отвечать будем.
Я взялся за кретон, а Джеки, поднырнув мне под локоть, положила руку поверх моей.
И мы приподняли край ткани. Там, внутри, что-то все время шуршало, но едва мы дотронулись до кретона, шум прекратился. Я хотел только взглянуть — и всё. Но почему-то никак не мог остановиться. Моя рука стаскивала накидку, и я ничего не мог поделать. Я весь обратился в зрение.
А в клетке… в клетке стоял домик. Он был совсем как настоящий. Крошечный белый домик с зелеными ставнями — они не закрывались, а просто были приделаны для украшения, потому что домик был вполне современный. Он напоминал те уютные, добротные коттеджи, каких полно в пригородах. На окнах висели ситцевые занавески; на первом этаже горел свет. Но едва мы подняли накидку, все окна разом потемнели. Нет, не свет погас; кто-то рывком опустил шторы. Это произошло так быстро, и мы не успели рассмотреть — кто.
Я отпустил накидку и попятился, потянув за собой Джеки.
— К-кукольный домик, Эдди!
— С куклами?
Я смотрел мимо неё, на клетку, полуприкрытую кретоном.
— А можно, как ты думаешь, наверное, научить канарейку опускать шторы?
— Ой! Эдди, слышишь?
Из клетки доносились какие-то невнятные звуки. Шуршание, едва слышный хлопок. Потом царапанье.
Я подошел и совсем сдернул накидку. На этот раз я не сводил глаз с окон. Но шторы опустились, как раз когда я моргнул.
Вдруг Джеки дернула меня за рукав и указала на двускатную крышу. Там торчала крошечная кирпичная труба, а из неё поднималась сизая струйка дыма. Впрочем, струйка была такой тоненькой, что я даже не чувствовал запаха.
— У п-птичек п-печка, — пролепетала Джеки.
Мы стояли, готовые почти ко всему. Если бы из дверей высунулся бородатый карлик и предложил выполнить три любых наших желания, мы не очень бы удивились. Только ничего такого не произошло.
Больше из загадочного домика в клетке не доносилось ни звука.
Шторы были по-прежнему опущены. Я рассмотрел домик поближе: просто непостижимо, как тщательно он был сделан. На крылечке лежал крошечный коврик. Был даже электрический звонок.
Обычно клетки бывают разборными. Но эта клетка не разбиралась. Днище было припаяно, о чём говорили пятна канифоли и какого-то тускло-серого металла. Дверца тоже была заделана намертво. Я мог просунуть между прутьями указательный палец, но большой не пролезал.
— Хорошенький домик, правда? — спросила Джеки дрожащим голосом. — Они, должно быть, совсем крошечные…
— Они?
— Птички. Эдди, кто живет в этом домике?
— Посмотрим, — сказал я.
Я достал свой автоматический карандаш, осторожно просунул его между прутьями клетки и ткнул в открытое окно. На нем тут же рывком подняли штору. Из глубины дома, прямо мне в глаза, ударил тонкий, как игла, луч миниатюрного фонарика, ослепив меня своим блеском. Я, охнув, отшатнулся и услышал, как захлопнули окно и опустили штору.
— Ты видела?…
— Нет, твоя голова мешала. Но…
Тут все огни в домике погасли. Только струйка дыма, которая все вилась над трубой, говорила о том, что там кто-то есть.
— Мистер Хенчард — сумасшедший ученый[89], — пробормотала Джеки, — он уменьшает людей.
— А где же его расщепитель атомов? — засомневался я. — У каждого сумасшедшего ученого должен быть расщепитель атомов, чтобы вызывать искусственную молнию.
Я снова просунул карандаш между прутьями клетки, нацелился, надавил на кнопку и позвонил. Раздалось тихое пронзительное дребезжание.
Штору на окне у дверей торопливо отдернули, и, кажется, кто-то посмотрел на меня. Не могу сказать точно. Все произошло слишком быстро. Штору опустили на место, и все в домике опять замерло. Я звонил, пока не надоело. Потом бросил.
— Можно разобрать клетку, — предложил я.
— Нет,
