— Эй! — зло вскричал Сэм. — Это же Тед Пескунс! Это ж он деревья валит! Да кто ему позволил-то? Их же нельзя трогать! Это ж специально посаженные деревья, которые затеняют дорогу от Мельницы до Приречья! Эх, очутиться бы сейчас там — он бы живо полетел у меня вверх тормашками!
Но тут Сэм заметил, что Старая Мельница исчезла, на её месте быстро возводится уродливый кирпичный дом, а рядом со стройкой вздымается к небу закопчённая краснокирпичная труба. Клубы дыма, быстро сгущаясь, чёрной завесой затягивали Зеркало.
— А в Шире-то неладно, — пробормотал Сэм. — Видно, Элронд, недаром собирался отправить господина Мерри домой… — Тут он вдруг громко вскрикнул, соскочил с пьедестала и, ошарашенно озираясь, сказал — Я не могу здесь больше оставаться. Мне надо домой. Они разворотили Исторбинку и выгнали на улицу моего старика. Я видел: ковыляет он, горемыка, вниз по Круче и катит в тачке всё своё брахлишко. Мне надо домой!
— Ты не можешь вернуться домой один, — спокойно напомнила Сэму Галадриэль. — Еще до того, как ты заглянул в Зеркало, ты не захотел уйти домой без своего хозяина, хотя понимал, что зло может заглянуть и в Шир. Не забывай, что Зеркало часто открывает события, для которых время ещё не настало, а может и никогда не настать — если тот, кому оно их открыло, не свернёт с выбранной им однажды дороги, чтобы предотвратить возможное будущее. Волшебное Зеркало — опасный советник.
Сэм сел на землю и опустил голову на руки.
— Зря я сюда пришёл, и не нужно мне больше никакого волшебства, — пробормотал он. Потом замолчал и после паузы глухо выговорил, будто сквозь слёзы: — Нет, я вернусь домой долгим путём вместе с господином Фродо или не вернусь вовсе. Только надеюсь, что всё же вернусь. И тогда, если всё окажется, как в Зеркале, кое-кому очень не поздоровится!
— А тебе теперь хочется заглянуть в Зеркало, Фродо? — спросила Галадриэль. — Ведь ты не хотел смотреть на эльфийскую магию, сказав, что тебе и так хорошо.
— Ты советуешь мне посмотреть? — спросил в ответ Фродо.
— Нет, — сказала она. — Я не даю советов ни в какой форме. Решай сам. Да и видения Зеркала не принимай за советы, ибо никогда неведомо, пойдёт ли на пользу то, что ты видел, будь оно дурным или хорошим. Случайные знания опасны. Но, по-моему, ты достаточно мудр и отважен, чтобы рискнуть, иначе я не привела бы тебя сюда. Поступай, как хочешь!
— Я посмотрю, — решился Фродо и, взобравшись на пьедестал, склонился нал тёмной водой.
Зеркало мгновенно посветлело — взгляду хоббита открылась сумеречная равнина. Вдали, на фоне бледного неба маячили горы. По равнине тянулась, петляя, серая полоска дороги, уходящая за горизонт. По дороге двигалась крохотная фигурка, становясь по мере приближения больше и отчётливее. Внезапно Фродо понял, что она напоминает ему Гэндальфа. Он чуть было не окликнул мага, но тут же различил, что фигурка эта одета не в серое, а в белое — она слабо светилась в окружающем сумраке, и в руке у неё был белый посох. Лица Фродо не разглядел — голова была склонена. Затем белый путник ушёл по дороге налево, за пределы Зеркала, и в душу Фродо закралось сомнение: видел ли он Гэндальфа в одном из его долгих былых странствий или Сарумана?
Видение переменилось. На несколько мгновений, но очень отчётливо, Фродо увидел Бильбо, беспокойно расхаживающего по своей комнате. Стол был завален грудой исписанных листков, в окно барабанили капли дождя. Но тут поверхность Зеркала заволокло туманом, и комната исчезла.
Когда волшебное Зеркало опять прояснилось, Фродо по внезапному озарению осознал, что перед ним чередой разрозненных видений мелькают вехи великой истории, в которую его вовлекла судьба. Туман прояснился, и ему открылось штормовое море — он сразу понял, что именно штормовое, хотя до этого никогда моря не видел, — вздыбленное сизыми громадами волн. Небо почернело. На фоне кроваво-красного солнца, опускающегося в разорванные облака, возник чёрный силуэт высокого корабля с потрёпанными парусами, который ветер гнал с запада. Потом мелькнула широкая река, текущая через многолюдный город. Потом белая крепость с семью башнями. А затем снова корабль с чёрными парусами, но теперь было утро, и солнце играло на воде и ярко освещало знамя, на котором было вышито белое дерево. И всё опять потонуло в дымном зареве, как от пожара, и багровое солнце опустилось в серый туман, а потом в этом тумане промелькнул, мигающий огоньками, серебристый кораблик. Он исчез, и Фродо, вздохнув, уже приготовился слезть…
Как вдруг зеркальная чаша опять почернела — словно чёрная дыра открылась в бесконечную пустоту. И из этой бездонной пропасти медленно всплыл огромный Глаз, постепенно заполнив собой всё Зеркало. Обрамлённый багровыми ресницами пламени, глянцево блестящий кошачьей желтизной, был он, однако, напряжённо живым, а его вертикальный зрачок — скважина в ничто — постоянно пульсировал, то сужаясь, то расширяясь. Фродо окаменел от ужаса, не в силах вскрикнуть или пошевелиться.
Глаз медленно ворочался в тесной глазнице Зеркала, словно разыскивая что-то, и Фродо, скованный леденящим ужасом, отчётливо понимал, что чудовищный Глаз, обшаривая мир, силится разглядеть именно его, но, пока у него есть воля к сопротивлению, пока он сам не захочет открыться, Глаз бессилен его обнаружить. Кольцо, ставшее неимоверно тяжёлым, тянуло голову вниз, словно мельничный жёрнов, вода в Зеркале вскипела, закурилась паром. Хоббит неудержимо соскальзывал в чашу.
— Не коснись воды! — мягко произнесла Галадриэль.
Видение исчезло, и Фродо обнаружил, что смотрит на холодно мерцающие в серебряной чаше звёзды. Он торопливо отпрянул и, все ещё дрожа с головы до ног, перевёл взгляд на Владычицу.
— Мне знакомо твоё последнее видение, — проговорила она, — ибо оно присутствует и в моих мыслях. Не надо пугаться! Но знай: не песни среди деревьев и даже не тонкие стрелы эльфийских луков ограждают Лотлориэн от Врага. Ибо даже сейчас, разговаривая с тобой, Фродо, мне открыты мысли Чёрного Властелина, точнее, все его мысли, касающиеся эльфов. А он вечно пытается проникнуть в мои. Но дверь пока закрыта!
Владычица вскинула белые руки, обратив их ладонями к востоку в жесте отрицания, как бы отстраняя что-то. Эрендил, Вечерняя Звезда, любимица эльфов, светила над её головой столь ярко, что фигура Владычицы отбрасывала чуть заметную тень. В звёздных лучах на её пальце блеснуло кольцо. Оно играло, как бледное полированное золото, отливающее серебром, а в центре мерцал белый камень, словно сама Вечерняя Звезда сошла отдохнуть на палец Галадриэли. Фродо благоговеенно взирал на него, ибо внезапно он понял — или так ему показалось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
