Кедрин сжал руку Уинетт — как прежде, когда она дарила ему зрение. Поток лазурного сияния вновь вырвался из их ладоней. Пламя все еще окружало Тоза, но становилось все более темным. Рубиновое свечение перешло в густой пурпур. Потом клочковатый кокон, окружающий колдуна, стал черным, словно не излучал, а поглощал свет, и лишь в самой сердцевине трепетал багровый сгусток. Вскоре тьма скрыла Посланца целиком. Рука об руку Кедрин и Уинетт начали спускаться с возвышения. По мере того, как они приближались, сияние талисманов усиливалось. Темное облако таяло, превращаясь в ажурное переплетение туманных нитей, а в его середине пульсировал сгусток темно-алого пламени… и оттуда раздался хныкающий крик:
— Спаси меня, Господин! Умоляю тебя!
Звук нечеловеческого голоса заполнил ротонду. Слова тонули в оглушительном грохоте, но в каждом слоге звучало жестокое, неумолимое презрение.
— Ты снова подвел Меня.
— Эшер! Эшер, я верен Тебе! Спаси меня!
Этот вопль был полон отчаяния. Кедрин и Уинетт, не останавливаясь, шли вперед, сияние, которое лилось с их рук, разрасталось и становилось все ярче.
Внезапно паутина, защищавшая рубиновый сгусток, исчезла, и вокруг него ослепительно засияла бело-голубая сфера. Зал наполнился зловонием, похожим на запах горящей плоти, и громоподобный голос, потрясая стены, произнес лишь одно слово:
— Мое.
Рубиновое пламя вспыхнуло последний раз, потом его цвет стал меняться. Голубое сияние таяло, огненный сгусток в центре сжимался, белея и словно раскаляясь, наконец превратился в ослепительную точку — и исчез.
Кедрин заморгал и перевел дух. Лазурное сияние уже не окружало его и Уинетт. Потом он понял, что по-прежнему сжимает в руке талисман. Однако голубой камень уже погас. Юноша помотал головой: перед глазами у него все еще плавали разноцветные пятна. Там, где исчез Посланец, на оплавленном мраморе чернело пятно. В воздухе висел маслянистый дым, пахло тлеющей тканью и жженым металлом. Пальцы Кедрина все еще сжимали руку Уинетт. Он повернулся к жене и выпустил ее ладонь — лишь затем, чтобы положить руки ей на плечи. Уинетт обвила его стан руками, их взгляды встретились.
— Мы его уничтожили, — прошептала она, словно сама не могла поверить в происходящее.
— И спасли Королевства, — отозвался Кедрин.
— Он мертв?
— Не знаю… — внезапно юноша понял, что безумно устал. — Не знаю, могут ли такие, как он, умереть.
— Но он исчез.
— Исчез.
Юноша сжал ее в объятиях — и радовался этому так же, как радовался победе.
— Мертв он или нет, но он исчез, и мы победили.
Они обернулись и словно впервые увидели хаос, который царил вокруг. Зал был усеян обломками камней. Престол правителей Андурела превратился в бесформенную глыбу, останки Сестры Теры с трудом угадывались среди потеков расплавленного камня. По полу протянулись глубокие борозды. Купол обрушился почти полностью, стекла в окнах были выбиты, и холодный ветер носил по залу пепел и дым. Кедрин и Уинетт поспешили прочь.
От большой деревянной двери осталась лишь куча золы, которая еще курилась. В прихожей столпились перепуганные люди; никто не мог даже гадать, кто — или что — победит в этой битве. Жители Андурела жались к стенам. Похоже, они расступились, чтобы дать дорогу воинам Хаттима — а потом те и другие остались стоять там, где их застала весть о чудовищном открытии. Знать и слуги, воины и горожане — все различия были забыты перед лицом того, что происходило в тронном зале. Когда Кедрин и Уинетт вышли, прихожую огласили радостные возгласы. И неважно, что одни прежде поддерживали Хаттима, а другие не доверяли ему.
Радость объединила всех.
Сияющая лысина Галена Садрета была видна издалека.
Рядом с лодочником, усмехаясь, стоял Браннок, а чуть в стороне — Эшривель. По ее бескровному лицу струились слезы. У ног принцессы ничком лежал Хаттим Сетийян, из его спины торчал нож. Заметив Кедрина, Браннок присел, потянул за рукоять и аккуратно вытер лезвие об изысканную одежду узурпатора.
— Он пытался сбежать, — полукровка невинно пожал плечами, протягивая Кедрину королевский медальон. — Пришлось его остановить.
Кедрин кивнул. Он больше не чувствовал жалости к галичанину. Хаттим сам избрал свой путь — путь, на котором Андурел и Королевства ждали лишь бедствия.
— Где мои родители? — спросил Кедрин. — И где Тепшен?
— Пошел их искать, — отозвался Браннок. — Ты представляешь, Хаттиму, по крайней мере, хватило совести держать их под домашним арестом.
Кедрин вздохнул и повернулся к Эшривели, еще не зная, что ей сказать. Но принцесса покачала головой и заговорила с явным усилием.
— Я не знала… Я любила его… но как будто не видела, что он творит. Это было как наваждение.
— Эшривель, — ласково произнесла Уинетт и, освободившись из объятий Кедрина, прижала к себе сестру.
Принцесса разрыдалась и вцепилась в нее, точно боялась отпустить.
— Я искуплю свою вину… если такое возможно. Я поеду в Эстреван и посвящу свою жизнь Служению… чтобы исправить то, что совершила.
— Ты не могла знать, — Уинетт с нежностью погладила ее по голове. — Ты оказалась под властью Посланца, ты ни в чем не виновата.
Чувствуя, что нужна его помощь, Кедрин положил руку ей на плечо.
— Его мощь была велика, принцесса. На тебе нет вины.
Эшривель подняла глаза и устремила на него взгляд, полный благодарности. Кедрин ответил ей смущенной улыбкой… и тут же просиял. В коридоре раздался голос Тепшена, толпа расступилась. К ним шли Бедир и Ирла, а за ними — Ярл и Арлинне.
— Слава Госпоже, — произнесла Ирла, обнимая Кедрина. — Ты жив и невредим.
Сияя торжеством, правитель Тамура заключил в объятия сына и жену — как обычно, обоих сразу.
— Так ты убил эту тварь?
— Он исчез, — спокойно ответил Кедрин.
— И это еще не все. Тепшен сказал нам, что ты женился.
Юноша кивнул и протянул руку своей избраннице. Лицо бывшей Сестры, казалось, излучало свет.
— Добро пожаловать в нашу семью, дочь моя, — улыбнулся Бедир.
— Ох, Уинетт! — Ирла поцеловала молодую женщину. — Как я счастлива!
Не обращая ни на кого внимания, они глядели друг на друга, понимая лишь одно: тяжкие испытания закончились. Впрочем, это понимали все, кто был вокруг. Они тоже были счастливы, и счастье было одно на всех.
Кедрин вновь крепко обнял Уинетт. Впереди у них был долгий путь, по которому им предстояло идти вместе.
Примечания
1
Черный цвет значительно уменьшает воздействие света на сетчатку глаза. — Прим. ред.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
