Он тяжело вздохнул и сделал извиняющееся лицо.
— Если я не отвечу, он просто будет продолжать звонить всю ночь. Я обещаю, это займёт всего двадцать секунд. — Не дожидаясь ответа, он отодвинул свой стул и выбежал на кухню, чтобы показать Крису, что он имел в виду буквально, когда сказал «Двадцать секунд».
— Давай быстро, Харри.
— Хорошо. Работает ли в Кримтехниск кто-нибудь, работающий по имени Арне?
— Арне. Ни о ком таком не могу вспомнить. Как его второе имя?
— Я не знаю. Не мог бы ты выяснить, кто в Кримтехниск проанализировал изъятие зелёного кокаина?
— Конечно, я займусь этим завтра.
— Надо сейчас.
— Сейчас, вечером?
— Сейчас, в течение следующих пятнадцати минут.
Сон Мин сделал паузу, чтобы дать Харри время осознать, насколько неразумной в пятницу вечером была такая просьба, да ещё к тому же обращённая к фактически его начальнику. Когда ни исправлений, ни извинений не последовало, Сон Мин прочистил горло.
— Харри, я бы хотел помочь, но прямо сейчас у меня кое-какие личные дела, и мне нужно расставить приоритеты, и факты не изменятся в течение двенадцати часов. Мой преподаватель в полицейском колледже утверждал, будто ты сам говорил, что расследование дела серийного убийцы — это не спринт, а марафон. И что тебе нужно держать правильный ритм. Но вот мои двадцать секунд истекли, Харри. Первое, что я сделаю завтра, это позвоню тебе.
— Хм.
Сон Мин хотел отнять телефон от уха, но рука снова отказалась повиноваться.
— Катрина сейчас вместе с этим парнем Арне, — сказал Харри.
Крис считал секунды. Его раздражало, что их прошло уже больше тридцати, когда Сон Мин снова сел напротив него. И ещё больше его раздражало, что его парень не смотрел ему в глаза. По крайней мере, до тех пор, пока он не сделал глоток красного вина, название которого Крис уже успел забыть. Он чувствовал беспокойство Сон Мина, из-за которого он всегда чувствовал себя — в лучшем случае — на втором плане.
— Ты собираешься заняться работой, не так ли?
— Нет, нет, расслабься. Сегодня вечером мы с тобой собираемся повеселиться, Крис. Почему бы тебе не отнести этот бокал вина на диван, а я поставлю запись третьей симфонии Брамса, которую захватил с собой?
Крис подозрительно посмотрел на Сон Мина, но они прошли в гостиную. Именно Сон Мин убедил его купить виниловый проигрыватель, и пока Сон Мин ставил пластинку, он откинулся на спинку дивана.
— Закрой глаза! — приказал Сон Мин.
Крис сделал, как ему было сказано, и мгновение спустя в комнате зазвучала музыка. Он ждал, что диван прогнётся под весом Сон Мина там, где он оставил свободное место, но этого не произошло. Он открыл глаза.
— Эй! Сон Мин! Где ты?
Ответ донёсся из кухни.
— Просто делаю несколько быстрых звонков. Послушай пока виолончель.
ГЛАВА 49
Пятница
Кольцо
Ресторан «Фрогнерсетерен» располагался высоко над Осло, между коттеджами богатых горожан и их любимыми пешеходными маршрутами.
Направлявшиеся в ресторан посетители были одеты в костюмы и платья. В походной одежде были те, кто направлялся в соседнее кафе. Заведение находилось в шести минутах ходьбы от конечной станции метро, и когда Катрина добралась до места, ей не составило труда заметить Арне, который сидел один снаружи на террасе ресторана за большим массивным деревянным столом. Он встал и широко раскинул навстречу ей руки, улыбаясь своими милыми, печальными глазами из-под плоской кепки, и она слегка неохотно шагнула в его властные объятия.
— Не замёрзнем? — спросила она, когда они сели. — Они не включили уличные обогреватели. Похоже, внутри у них есть свободные столики.
— Да, но если мы сядем там, то не увидим кровавую луну.
— Понятно, — сказала она, всё же начиная дрожать. В городе внизу было не по сезону тепло, но здесь, наверху, температура была значительно ниже. Она подняла глаза на бледную луну. Она была в полной фазе, но в остальном выглядела вполне обычно.
— Когда появится кровь?
— Это не кровь, — сказал он со смешком.
Порой она чувствовала досаду, что он воспринимал её слова так буквально, как будто считал её ребёнком. Но она поняла, что это раздражает её гораздо сильнее теперь, когда в её голове так много тревожных мыслей, а на сердце ноющее ощущение, что самое время ей работать, потому что время работало не в их пользу.
— Затмение происходит, потому что земля находится между Солнцем и Луной. Таким образом, на короткое время Луна оказывается в тени Земли, — сказал он. — Следовательно, Луна должна быть чёрного цвета. Но направление световых лучей меняется, когда они пересекают что-нибудь с другой плотностью. Разве ты не помнишь этого из школьного курса физики, Катрина?
— Я изучала языки.
— О, ну что ж, когда солнечный свет падает на Землю, атмосфера отклоняет красную часть световых лучей от поверхности Земли, и эти лучи попадают на поверхность Луны.
— Вот как! — сказала Катрина с сарказмом. — Значит, это свет, а не кровь.
Арне улыбнулся и кивнул.
— Человек с незапамятных времён с удивлением смотрит на небо. И мы продолжаем делать это даже сейчас, когда у нас уже есть так много ответов. И я думаю, это потому, что в необъятности пространства есть своего рода комфорт. Из-за этого мы и наши короткие жизни кажемся себе такими маленькими и незначительными. Следовательно, наши проблемы тоже кажутся незначительными. Сейчас мы здесь, а в завтра исчезнем, так зачем тратить то немногое время, что у нас есть, на беспокойство? Мы должны использовать его как можно лучше. Вот почему я сейчас попрошу тебя отключить свой разум, выключить свой телефон, выключить этот мир. Потому что только сегодня вечером мы с тобой будем иметь дело только с двумя величайшими явлениями. Со Вселенной... — он положил свою руку на её руку. — И с Любовью.
Эти слова тронули сердце Катрины. Конечно, тронули, она была простой душой. В то же время она осознавала, что эти слова, вероятно, тронули бы её глубже, если бы их произнёс кто-то другой. Она также не знала, будет ли она спокойна, отключив телефон: дома у неё была няня, и никто не снимал с неё ответственность за расследование убийства, которое могло оказаться не таким простым, как они думали всего несколько часов назад.
Но она сделала, как он сказал. Выключила свой телефон. Так прошёл час. Всё это время они ели и пили, а у неё на уме было только одно: как бы прокрасться в туалет
